— Ты говорила, — ответил я. — Но все равно спасибо.
— За что?
— За все. Во-первых, за медицинскую помощь.
— Кстати, как твоя нога?
— Сильно лучше.
— К врачу, конечно, не пошел?
— Нет, зачем? Нагноения нет. Явное улучшение. Я делаю перевязки, применяю антибиотик.
— Какой?
— Мирамистин. Вообще, ты многому меня научила, и теперь я многое понял.
— Что ты понял?
— Что не надо делать ничего такого, о чем тебя не просят.
— А ты последний роман Марининой читал?
— Нет. Не читал. А что, надо прочитать?
— Почитай. Там уже есть такая мысль. И еще очень много умных вещей.
— Адвокаты находят время читать детективную литературу?
— Я читаю перед сном. И хватит меня тыкать моей профессией. Надоело уже. Я устала от этого.
— Тебе нужен частный детектив, этакий русский Майк Хаммер. Я так до сих пор и не понял, почему ты обратилась именно ко мне.
— А ты будто не знаешь? Ты можешь лазить по чужим компьютерам и сетям. Я тебя попрошу, и ты сделаешь, и тебе не надо будет за это платать столько, сколько платят частному детективу и хакеру.
— С чего бы это? Почему я сделаю все, о чем ты меня попросишь? И почему мне не надо за эту работу много платить?
— А вот поэтому …
Она вдруг быстро оттянула спереди пояс моих джинсов, затем резким ловким движением глубоко просунула в образовавшуюся щель свою узкую ладонь другой руки и…
— О-о-о!
— Вот почему! Теперь тебе все ясно?
Мне сразу все стало ясно. Если бы сейчас, Валентина решила пересмотреть наше устное соглашение, то я уже был бы согласен работать и даром. Когда я немного пришел в себя, то, желая сменить тему, спросил:
— А как твои компьютерные успехи?
— Ты знаешь, чего-то не очень, — промямлил я.
— Что так?
— Все это давно началось, еще, в той конторе. Сидела я на работе: печатала отчет для нашего шефа и анализировала сложившуюся непростую ситуацию. Все как обычно. Но вдруг без каких-то особых причин вылетело синее окно, с сообщением, содержащим слова на английском языке и большим количеством цифр. Привет от Билли! Я читать не стала, а решила, не мудрствуя лукаво перегрузиться. Тут-то меня и поджидал сюрприз. Комп не загружался. Явно, что-то с жестким диском. Выяснять я не стала, так как и времени уже не оставалось, и просто недоумение и раздражение не сослужили бы хорошей службы в деле реанимации. Ты чего стал такой хмурый?
— Я задумался, и нахлынули мысли.
— Так вот. Это был новый рабочий комп, надежный, как мне сказали. Знакомство состоялось. После переустановки виндов, паренек, обслуживающий тогда наши машины, долго и упорно мне объяснял чего надо и чего не надо делать. Он понимал, что такое граната в руках у обезьяны, и особо не лютовал.
— Ты очень критична к себе.
— Я была тогда в полном унынии и думала, ну почему куча народу нажимала на кнопки, и всем все сходило с рук, а все стрелки на мне сошлись? Обида на такое несправедливое обращение со мной железного помощника вскоре утихла. Я следовала наставлением нашего гуру, и кроме Ворда ничего не трогала, хотя и это не совсем помогало, но с зависаниями я бороться научилась.
— Потом у тебя был второй комп, потом еще, все рабочие, и все так или иначе после близкого знакомства с тобой требовали вмешательства профессионалов?
— Да, именно так. Однако, получив полтора года назад комп домой в полное свое распоряжение, я, конечно, многому научилась. Женьки нет, спросить не у кого. Домашний работает надежно, и самое главное — я изучила все его капризы, и теперь мы с ним дружим.
— Но рабочие лошадки до сих пор тебя не любят. И от места работы это не зависит. Да?
— Почти. Поменялась работа, а отношение «я и казенное железо» не меняется. Рассматривала руки в поисках кривизны, или еще, каких ущербных признаков. Вроде, на мой взгляд, все в порядке.
— Тебе надо что-то делать... — вяло сказал я.
— Надо. Подучи меня. Только не так, как тогда…
Желая сменить тему, она вдруг спросила:
— А Евгения ты давно видел?
— Я не видел твоего бывшего с зимы того года. Но иногда переписываюсь с ним, пару раз даже звонил.
— Переписываешься — это по электронной почте?
— Конечно. Никаких других писем я не писал уже лет, наверное, пятнадцать. А у Евгения сейчас кризис жанра.
— Это, какого еще жанра?
— Он зимой очень весело проводил время с одной глуповатой блондиночкой. Даже на Кубу, на курорт с нею летал, новый год там встречать. Кучу бабок потратил. Но теперь она его уже его бросила, и у него глубокая депрессия.
— Или я чего-то не понимаю, или ты мне мозги пудришь!
— Почему? — удивился я.
— Женька уже много лет ничего не мог. Ты не забыл, что мы были женаты довольно много лет. У него на меня не встает, и все. Чего я только с ним тогда не делала, и то, и это, толку — чуть. А ты мне тут заливаешь про карибские курорты и сексапильных блондинок в его объятиях.
— Блондинка, положим, была только одна, а остальное — сущая правда. Я уже забыл, как это правильно, по научному называется, надо сексопатологию почитать. Его проблема в том, что у него кого-то там синдром.
— Чего-чего? Какой синдром?
— Ну, беспорядочная половая жизнь с все новыми и новыми партнершами, которых надо постоянно менять. Потенция теряется после примерно одного или двух месяцев интимных контактов. Зависит от интенсивности...
— Это что, такое заболевание? И его можно вылечить?
— Теоретически — да. Но только не на практике.
— Почему? — на сей раз удивилась Валька.
— Не знаю почему. Я думаю, что просто от сего недуга никто и лечиться-то не хочет. Ну, может, только жены таких мужей хотят их вылечить. Да и лечение, должно быть, не из приятных… Пойдем к тебе?
— Нет. То, что с нами произошло, это просто единичный порыв. Мне тогда вдруг очень захотелось. Больше такого не должно повториться.
Я немного помолчал, переваривая полученную новую информацию.
— А ты не думала опять завести семью?
— Это еще зачем? Даже думать об этом противно. Все люди хотят семью, детей. А я никогда не хотела ни детей, ни замуж, ни платья белого, ну ничего, и никогда даже не влюблялась.
— А как же Евгений? — почему-то спросил я.
— А что Евгений? У нас был брак по расчету. А когда расчет кончился — брак и развалился. Вполне естественным образом.
— Но ты очень сексуальна, сексапильна и привлекательна.
— Секс — это физиология. Секс и брак — совсем не одно и то же. Очень даже часто одно бывает без другого. Мне вообще неприятно это выражение: «завести семью». Что в семье хорошего? Хотя мои родители всегда любили друг друга, и всегда жили хорошо и дружно... А лет-то мне уже немало... Может я ненормальная?
