В короткий пустой коридор второго этажа действительно выходили четыре двери. Через одну из них, стеклянную, самую дальнюю, был виден кусочек неба и что-то ещё непонятное; наверное, обещанная терраса, на которую мне тоже не было хода.
Гостевая комната оказалась довольно уютной. Высокая широкая тахта, шкаф с зеркалом в углу, странный гибрид письменного стола и комода, подле которого скрючился кривоногий стул. Ещё один угол занимало широкое мягкое кресло, над котором в красивом плафоне размещался дополнительный свет-камень. В комнате действительно имелось небольшое окно, занавешенное плотными шторами; большая редкость в нашем климате. Ещё в дальнем от входа углу обнаружилась дверца в очень уютную уборную, где уместилась даже большая ванна.
Жизнь на новом месте (надеюсь, это ненадолго) я решила начать с разбора чемодана, возлежащего в закрытом виде на тахте.
Чемодан оказался удивительно тяжёлым, чем сильно меня заинтриговал. Что сыскарь, что его приживала носили его с удивительной лёгкостью, так что до сих пор никаких сомнений не возникало. К Берггаренам я брала только небольшое количество одежды, тетрадь для записей и несколько личных мелочей, а теперь у него едва не отрывались ручки.
Разгадка оказалась проста: всё свободное место было заполнено книгами. Теми самыми, которые я отобрала для прочтения в библиотеке Берггаренов. Я испытала прилив нежной благодарности к Иффе; даже если не найду то, что искала, смогу занимательно провести время. И ведь не пожалела же, а некоторые из этих книг стоили целое состояние!
Я принялась бережно перекладывать старинные тома на стол. А вот над последней книгой замерла в растерянности: этот тёмно-красный богатый переплёт без единой надписи был мне совершенно не знаком. Хотя, если судить по толщине и увесистости книги, том был весьма содержательным. Усевшись рядом с чемоданом на тахту, я перетащила книгу к себе на колени, открыла титульный лист…
ИФФА!
Шумно захлопнув книгу, я затравленно заозиралась, пытаясь придумать, куда спрятать эту шуточку. Я чувствовала, что краска стыда заливает не только щёки, но уши, шею, и вообще… хорошо, что кроме меня тут никого нет! А от мысли, что кто-то найдёт у меня вот это, начало натурально потряхивать от ужаса, смущения и злости.
Ну, Иффа! Вот от кого не ожидала, так это…
Шутница! Острячка! Позор всего древнего рода Берггаренов, даром что она не принадлежит им по крови!
На моих коленях сейчас лежал тот самый не в добрый час помянутый «Бархатный путь». Великолепное подарочное издание. С иллюстрациями, если верить надписи на титульном листе. Там даже приводилась фамилия художника.
Более чем прозрачный намёк, да уж.
Как хорошо, что я тогда не догадалась рассказать ей о собственных чувствах к господину следователю! Если она мне такие намёки делает в отношении человека, которого мы обе едва знаем, страшно представить, что было бы, знай эта деятельная женщина все обстоятельства.
Пока я запихивала чемодан с запертой в нём книгой на шкаф, чувствовала себя тринадцатилетней девчонкой, впервые поцеловавшейся с мальчиком, и теперь панически боящейся, что о её огромной страшной тайне станет известно воспитателям.
Кое-как покидав одежду в шкаф, я взяла недопитый кофе и отправилась на экскурсию по остальным комнатам. Потому что оставаться один на один с глумливо хихикающей надо мной со шкафа книгой очень не хотелось.
В комнату господина следователя я заходить не стала, только заглянула, чтобы удовлетворить собственное любопытство. В общем и целом, обстановка мало отличалась от моей, разве что зеркало отсутствовало, а комод был совершенно обычным комодом, да возле кровати имелась высокая тумбочка с ящиками. И всё та же тёмная спокойная гамма, что и в остальных комнатах: синий, серый, зелёный и тёмное дерево. Если и были в этой комнате какие-то мелочи, характеризовавшие хозяина и что-то для него значащие, в глаза они при поверхностном осмотре от порога не бросались. Постеснявшись подглядывать дальше, я просто прикрыла дверь и направилась изучать последнюю, самую многообещающую комнату: рабочий кабинет.
Где и просидела до вечера. Там оказалось действительно интересно. Явно всё время, что Разрушитель проводил дома, он проводил здесь. Здесь обнаружились пресловутые личные вещи; немного, но они были.
Например, на столе стояла небольшого формата семейная магография: мужчина, женщина и юноша, явно их сын. Господину подполковнику на этой картинке было от силы лет семнадцать. Худощавый, нескладный, с чуть виноватой искренней улыбкой и без хмурой складки на лбу; очень непривычный вид, его сложно было узнать. Традиционная одежда Разрушителя смотрелась на нём совершенно несолидно.
Внешне он больше походил на мать, чем на отца. Высокая худощавая женщина с необычным скуластым лицом; лицо это нельзя было назвать красивым, но оно притягивало внимание. Особенно глубокие чёрные глаза с очень странным выражением, которое мне не удалось растолковать. Чёрные волосы были убраны под платок, из-под которого выбивалось только несколько прядей; кажется, женщина носила короткую стрижку. Очень редкое явление, наши женщины обычно не стригутся.
Отец следователя здорово выделялся на фоне своей семьи. Он был не намного выше своей жены и ниже сына, зато раза в два шире, и являлся обладателем буйной медной шевелюры, насмешливых синих глаз и хитрой добродушной улыбки.
На отдельной полке, почему-то в самом дальнем и тёмном углу, обнаружилась стопка непонятных небольших коробочек, какая-то толстая пыльная папка и несколько предметов, идентифицированных мной как кубки. Вот только за что ими награждали, было совершенно не ясно. Папку я трогать не стала, памятуя напутствие о документах, а в одну из коробочек заглянула. Там на бархатной подушечке лежала красивая резная восьмиконечная звезда со стилизованным алым тюльпаном в сердцевине и алой же лентой. Больше всего она напоминала какое-то драгоценное украшение, только необычного стиля; удивительно строгое и колючее. А через пару секунд я сообразила, что это, должно быть, какой-то наградной знак. В данном вопросе я была полным нулём, и не знала о медалях и орденах ничего, кроме того факта, что они существуют и выдаются за какие-то героические поступки. Как и большинство девочек, я в детстве мало интересовалась войной; а в более сознательном возрасте и вовсе было не до того, всё моё время было посвящено учёбе. Мне очень-очень хотелось стать хорошим сильным магом, только чтобы никогда не видеть приюта и не испытывать этого унизительного состояния граничащей с нищетой бедности, когда ты вынуждена отказывать себе в любой малости.
