Внезапный звонок вывел меня из эйфории. Гравилет качнуло, и он стал снижаться.
– Черт! – выругался Морис. – Не проскочили. Жди теперь!
– Что у тебя? – Через его плечо я бросил взгляд на приборы. Аварийная индикация молчала.
– Ничего особенного. Вынужденная посадка на полчаса.
– Почему?
– Возмущения в гравитационном поле. Все аппараты в это время садятся – сильно болтает.
– Причина известна? – Впервые после отлета подала голос Рика.
– Пока нет… А, в общем, это никому не мешает. Мы привыкли.
Я хотел подначить в своем друге любознательность ученого, но раздумал и промолчал. Шутить настроения не было…
– Прошу! – Морис распахнул перед нами дверь. – Добро пожаловать в клуб аборигенов.
Мы вошли в вестибюль, мягко освещенный скрытыми светильниками. Ковер под ногами гасил звук шагов. Прямо напротив входа висело огромное зеркало, к которому сразу направилась Рика. Прихорашиваться! – Почти со злостью подумал я. – Для кого?! Настроение испортилось окончательно. Морис куда-то вышел, и мы были вдвоем.
– Вет, ты чего такой кислый? – Рика улыбалась мне в зеркале.
– Не выспался, – пробурчал я и отвернулся.
– Может, ты заболел?
– Может…
– Да что с тобой?
Говорить правду не хотелось, врать тоже.
– Ну что пристала? Не акклиматизировался еще на Салге, – интонация получилась резче, чем я ожидал.
– А грубить зачем? Могу и не спрашивать… Если так плох, сидел бы дома и не портил мне настроение своим мрачным видом!
Меня чуть не прорвало, но я вовремя сжал зубы. Воистину, можешь считать, что эмоционально защищен от всего на свете, но нет ни в чем совершенства! Уязвимые места обязательно найдутся.
– Вы готовы? – Я не заметил, как вернулся Морис.
– Конечно. – Рика взяла его под руку. – Идемте.
– А ты?
– А ему нужно немножко акклиматизироваться. Пусть побудет один!
И она увлекла Мориса в дверь, из которой он только что вышел.
Конечно, галантный Морис не чета мне. Он никогда не позволит себе грубость в отношении дамы… Даже если выяснит, что его водят за нос. Идите, идите, развлекайтесь! Не смею вам мешать! – Я дважды промерил вестибюль взад-вперед и заметил за одной полуоткрытой дверью небольшой полутемный зал с фонаккордом в глубине. Отлично! Найду, чем заняться, и без вас.
Зажигать свет я не захотел, а просто подсел к фонаккорду и провел по клавишам. Он ответил красивым, насыщенным звуком. Наиграв пару первых пришедших в голову тем, я включил вариатор: было любопытно, на что способен этот инструмент. Огорчаться не пришлось! Причудливо переплетая обе мелодии, автомат начал разработку, находя неожиданно интересные музыкальные решения. Смена ритмов и настроений чередовалась непрерывно в каждой новой вариации, которым, казалось, не будет конца. Это был очень хороший фонаккорд, с каким мне не приходилось иметь дело, и я искренне наслаждался. В нескольких местах показалось, что я бы разработал тему лучше, но это заставило проникнуться еще большей симпатией к автомату: он не выдавал полный идеал, он вызывал на творческий спор, в который подмывало ввязаться. Может, прав Морис, когда говорит, что создание подобных игрушек сродни творчеству больших художников прошлого?.. Может быть… Кстати! – я посмотрел на часы. Несмотря на то, что это был ускоренный просмотр и мне выдавались только фрагменты, на прослушивание ушло добрых полчаса. Я совершенно пришел в себя и успокоился – разум взял верх над эмоциями. Музыка – великая вещь! Как может существовать много вариаций на одну лишь музыкальную тему, так и трактовка любых слов не обязательно однозначна, особенно если не знаешь их предыстории. Весь мой жизненный опыт подтверждает это, и тем не менее я сорвался! Докатился до вздорных вариаций на тему из трех подслушанных фраз неизвестного разговора! Шпион-пенсионер! Ты давно уже вместе с этой женщиной. Знаешь ее, как себя… И вот так сразу во всем усомниться?!
Я встал от фонаккорда и направился к выходу.
– Вы уже кончили? Жаль!
Женский голос заставил меня обернуться. Оказывается, у меня были зрители. Вернее, зрительница. Она сидела в кресле позади фонаккорда.
– Извините, я слушала без спросу, но вы были так увлечены… Не хотелось мешать.
– Ничего страшного, не стоит извиняться. Мне даже приятно. Только не пойму, что вас заинтересовало.
– Ну, прежде всего у нас в клубе нечасто увидишь человека за фонаккордом. А потом… Потом ваши темы. Они весьма оригинальны.
– Вы мне льстите. Это первое, что пришло в голову. Не уверен даже: мои ли они… Все это проделано, чтобы узнать возможности незнакомого инструмента.
– Последняя разработка одного местного ученого. Приятно, что фонаккорд вам понравился.
– Почему вы так думаете?
– Достаточно увидеть вашу реакцию на композиции вариатора.
– Интересно, что же я вытворял? – Облокотившись на фонаккорд, я попытался разглядеть собеседницу, но мешал полумрак.
– О! Не пугайтесь! – Она засмеялась. – Ничего сверх того, что делают одержимые.
Мне стало весело: если музыка трогает, а вокруг никого, я люблю подирижировать, потопать в такт… Обычно задействована и мимика лица. Хорошо хоть сидел к ней спиной! Да и темно здесь, – мелькнуло в голове, но я, на удивление, не испытал смущения – передо мной сидел человек понимающий.
– Нормальная реакция на хорошую музыку, а автомат выдавал именно такую, – сказал я.
– Но ведь вы были согласны не со всеми трактовками. Во всяком случае, мне так показалось…
Она встала с кресла, движением плеч сбросив белую меховую накидку, легкой походкой подошла и села к фонаккорду. Я различил скульптурно правильный профиль, обрамленный густыми светлыми волосами, свободно падавшими на обнаженное плечо. От затылка ко лбу пробегали искры – играла нитка камней.
– По-моему, вот здесь. Не правда ли?
Музыкальный фрагмент, предложенный автоматом, был воспроизведен совершенно точно.
– Вы правы, это место я бы разработал иначе. А как вы догадались? Жест?
– Конечно. Они у вас весьма красноречивы. Ну а все же! Интересен ваш вариант. – Она уступила мне место.
Но я не стал садиться, а сыграл все стоя.
– Замечательно! Почему вы отказались от спора, а поднялись и пошли? Состязание могло стать интересным.
Тут только я вспомнил вновь, что меня ждут.
– Понимаете, я бы с удовольствием принял вызов, но мои друзья, наверно, уже меня потеряли. Мне давно следует их разыскать. Но я здесь впервые и боюсь, это будет непросто… Извините, я не представился – Вет Эльм Ник, искусствовед.
– Вайла Мария Дани, – она набросила на плечи мех и, улыбаясь, взяла меня под руку. – Возможно, я смогу помочь вам в поисках. Кто ваши друзья?
