Алексей Кувшинников - Звездный час астронавта Бейтса

В силу определенных профессиональных качеств, приобретенных за годы службы в военной авиации, Бейтс относился к категории людей, которых опасность или иная экстремальная ситуация дисциплинируют и мобилизуют. Паника им неведома. Шагая по вонючей нью-йоркской улице, Бейтс быстро просчитывал ситуацию.

Первое. Связано ли убийство Шеррил с ее попыткой помочь ему? Маловероятно. Проще было бы убрать его самого. Убийца намеренно дал ему шанс смыться, им не нужен был лишний труп — или свидетель. Но за что же тогда убили женщину? Да мало ли кому она могла наступить на хвост. Журналистика — профессия рискованная, особенно в Америке. И все же, все же определенная возможность связи между гибелью Шеррил и историей с облаком могла существовать. Так что в любом случае — и как ошибочно отпущенному свидетелю, и как объекту предостережения — жизни Бейтса грозила некоторая опасность.

Второе. Лучший способ дать котлу остыть — лечь на дно. Лучший способ лечь на дно — удрать подальше. Насколько именно далеко, зависит от степени угрозы. Значит, в данном случае прятаться в джунгли Амазонки, Сахару или Гималаи совсем необязательно…

Тут обстоятельства прервали течение мыслей Бейтса. Машинально увертываясь от встречных прохожих, он на полном ходу налетел на уличный лоток «Нью-Йорк таймс». Деревянная тренога, на которой он стоял, с хрустом подломилась, и Бейтс животом рухнул на прикрывавший лоток прозрачный колпак с замком-копилкой (бросил монетки — замок открывается, бери газеты). Колпак вполне сносно выдержал тяжесть астронавта. Тот тоже не пострадал и, поднявшись на ноги, двинулся было дальше, но тут его взгляд зацепился за заголовок одного из материалов на первой странице газет на поверженном наземь лотке: «Венская конференция по космосу: американцев ожидает международная порка».

Через двадцать минут после гибели Шеррил Бейтс вышел из встретившегося по пути бюро путешествий с авиабилетом до Вены. Заграничный паспорт лежал у него в кармане (он не успел его сдать в Госдепартамент после возвращения из Колумбии), а туристическую австрийскую визу, как ему сказали в бюро, можно получить прямо в венском аэропорту. Через шесть часов Бейтс уже был в воздухе.

Поиск истины приобрел неожиданное направление.

Первые двое суток своего пребывания в Вене Бейтс угробил — это слово исключительно точно отражало итог его усилий — на доводившие его до бешенства словесные дуэли в кабинетах международного центра. Как профессионал Бейтс остро чувствовал профессионализм других людей, пусть даже в малопонятных ему областях. Международные чиновники, с которыми ему пришлось иметь дело, сплошь и рядом были профессионалами. Сценарий бесед повторялся до мелочей.

Доброжелательное приветствие. Заинтересованное и терпеливое выслушивание монолога про облако, про необходимость принять участие в конференции. В ответ — несколько поверхностных, формальных вопросов. Тонкая нюансированная демонстрация своего нежелания вмешиваться. Неспешное, аргументированное объяснение — при сохранении максимума доброжелательности. Совет обратиться в соседнее административное подразделение. Подчеркнутое желание оказать содействие — словно абажур, приглушающий стремление поскорее отделаться от неприятного посетителя. Получасовая лекция о венских достопримечательностях, завершающаяся прозрачным намеком на то, что начать знакомство с ними следует уже сегодня, тем более что у обитателя кабинета имеются кое-какие срочные дела. Улыбка, крепкое рукопожатие, пожелание успехов. И вздох облегчения за мягко захлопнутой дверью.

Очень скоро Бейтс окончательно уверился в том, что ни черта не добьется от этих серых, скучных, озабоченных только повседневными интригами людей, поспешно прячущих голову в песок при первом контакте с тайной, требующей хоть на шаг выйти за привычный и спокойный круг повседневных дел.

Но в конце концов Бейтс все же заполучил карточку участника конференции, хотя ведавший аккредитацией добродушный на вид толстяк в очках-велосипедах поначалу, как и его коллеги, проявил недюжинные бойцовские качества. Но Бейтс пошел напролом, и в какой-то момент толстяк, как человек умный, понял, что лучше уступить.

Первым делом астронавт заглянул в пресс-центр и раздобыл тоненькую бумажную папку с пресс-релизами. Затем он удобно расположился в уголке безлюдного в этот час бара, попросил принести кофе и приличную порцию арманьяка и погрузился в изучение содержимого бумажной папки.

Он не искал чего-либо специально, скорее, просто давал возможность отдохнуть изнуренному напряжением последних дней мозгу.

Из невидимых динамиков тихо звучала мелодия кинофильма «Лето 42-го» в исполнении то ли оркестра Каравелли, то ли «Ливинг стрингс»… Запах отличного кофе приятно щекотал ноздри. Тепло арманьяка расслабило тело. Мягко подступала дрема.

Бейтс встряхнулся, с хрустом потянулся и заставил себя вчитаться в пресс-релизы. Итак, общая цель конференции — содействовать углублению международного диалога по проблемам освоения и использования космического пространства. Гм-гм… Первая комиссия — дискуссия вокруг перспектив использования геостационарной орбиты как общечеловеческого природного ресурса с предоставлением особых льготных прав развивающимся странам. Понятно, не то… Вторая комиссия — дистанционное зондирование природных ресурсов из космоса и экономический шантаж со стороны индустриальных государств. И тут все ясно… Третья комиссия: непосредственное телевизионное вещание — информационный империализм или канал взаимообогащения культур? М-да… Бейтс с некоторой тоской подумал, что, возможно, и не стоило тратить столько усилий на добывание аккредитации. Однако, пробежав глазами последний листок в папке, астронавт несколько воспрял духом. Еще одна комиссия была создана специально для рассмотрения проблем и последствий милитаризации космоса и военного использования околоземного пространства. Это уже было горячо, очень горячо — тем более, что председателем комиссии предлагалось избрать советского космонавта Георгия Ракова. Бейтс познакомился с ним во время подготовки экипажей к совместному советско-американскому эксперименту в космосе. Оба входили в состав второго дублирующего экипажа и провели вместе немало часов на тренажерах. Подружиться, может, и не подружились, но во всяком случае сошлись характерами.

Бейтс обрадовался. Раков был не только профессиональным астронавтом, но и профессиональным военным. После очередного полета он получил генеральское звание и ушел на административную работу — а значит, стал очень информированным человеком. Поговорить с ним — конечно, осторожненько так, без нажима — вне всяких сомнений стоило. Удовлетворенно отложив бумаги в сторону, Бейтс прикрыл глаза и попробовал продлить блаженные минуты расслабления. Но мозг и нервы уже сжались тугой пружиной, готовой в любой момент рвануться вперед. Бейтс был человеком действия — определив цель, он не мог ни минуты сидеть сложа руки.