-Ну, к чему такой официальный тон, старина? - сказал Бритнер. - Неужели ты забыл моё имя?
Он подвинул рядом стоявший стул, прочно уселся на него. Не догадываясь пригласить пилота присесть, Бритнер продолжал говорить:
-Ты ведь знаешь, в моих владениях тихо, потому я и прилетел к тебе один без напарника. Хочу просто повидаться, узнать новости.
Бритнер закурил сигару, отчего Фростен замахал рукой подле своего носа, поспешил встать и отойти к окну. Он не баловался табаком, но отошёл от Бритнера с намерением скрыть своё беспокойство.
-Опять пыль. Вот что значит - холостяцкая жизнь! Ты, господин сержант, отобедаешь?
-О, да! У тебя, Фростен, превосходный повар! - тотчас откликнулся Бритнер. - Руале, вообще-то, гораздо больше пристало бы жить в Сорвиле!
-Да, конечно. Но Руала ведь - невеста Томми, - осторожно возразил Фростен.
-Томми, говоришь? - насторожился Бритнер. - Кстати, где твои малыши-разбойники? Хотя, можешь и не отвечать. Я сегодня к тебе, Фростен, по такому делу.
Бритнер, наконец, обратил внимание на пилота, стоявшего за его спиной.
-Садись, Нейл, чего стоишь!
Пилот присел на стул и замер. Бритнер же помолчал, выдерживая то ли паузу, то ли пытаясь вспомнить причину, по которой он находился здесь.
-Да, по делу. Такое, вот, дело. Самолёт из Советского Союза должен пролететь над этими горами или около этих гор с тремя лётчиками. Не знаю, какая цель этого полёта, но они - мировая известность. Маршрут обговорён с Президентом. Я должен предупредить, чтобы твои разбойники, увидев красные звёзды, не стали палить по самолёту!
Бритнер заметил, что слова его не произвели на Фростена должного впечатления. Это его немного задело, и он раздражённым тоном заметил:
-Неплохо бы Томми и Джека предупредить об этом.
-Я непременно им передам твои слова, - рассматривая пыль на стекле, пробормотал Фростен, теряя всё больше самообладание. "Томми и Джек, наверно, приближаются к таверне, а Бритнер и не думает торопиться" проносится у него в голове.
Бритнер следил за Фростеном уже с профессиональным интересом.
-Кстати, а где твои малыши? Не на охоте ли за кем-нибудь? - задал он прямой вопрос.
Фростен кашлянул, прикрыв рукой нижнюю часть лица, глаза его превратились в узкие щёлочки. Бритнер хищно улыбался, ожидая, когда хозяин таверны скажет что-нибудь.
-Руала! - позвал Фростен негромко. Дверь из кухни почти тотчас открылась.
-Что, хозяин?
-У нас гости. Приготовь- ка нам закусить что-нибудь и выпить!
-Уже готово, хозяин. Сейчас всё будет на столе.
-Хорошо.
Фростен приоткрыл щёлочки глаз, наблюдая, как Бритнер заинтересованно разглядывал девушку, тихо проговорил:
-Что бы я делал без Руалы. Она мне как дочь. Думаю, лучшей наследницы моему скромному хозяйству мне не найти.
-А Томми? Он тоже - наследник? - усмехнулся Бритнер.
-Ну, это как решит Руала.
Фростен хотел ещё что-то сказать по этому поводу, но Руала буквально выпорхнула из кухни к ближайшему столику и поставила левой рукой подставку на край его, а правой - сковороду с жареным мясом. Каждый раз, убегая на кухню, и выбегая из неё снова со следующим блюдом, она не забывала улыбнуться гостям.
Стол скоро заискрился посудой, из сковородки нёсся запах пряностей, а в бутылке зеленоватого цвета покачивалось вино домашнего приготовления.
-Твоя Руала - красавица! - мечтательно воскликнул Бритнер.
-Руала - невеста Томми, - упрямо повторил Фростен.
-Да кто она тебе? - небрежным тоном заговорил Бритнер. - Если хочешь, я заберу и тебя! Будешь жить с нами. И я не собираюсь возражать, пусть Руала остаётся твоей наследницей! - довольный своей шуткой, Бритнер рассмеялся.
Фростену такой разговор неприятен. Он привык к тишине. И если уйдёт Руала, уйдёт, куда глаза глядят, и Томми, да ещё сманит Джека. Без Томми и Руалы гнездо будет разорено. А кладбище? Он так часто стоит рядом с могилами жены и сына, стоит, обычно, по вечерам долго, разговаривает в полголоса с обоими. Однажды ночью ему показалось, что кто-то холодный-холодный прилёг на кровать рядом с ним.
Не в состоянии открыть глаза, он увидел руку, которая распростёрлась над ним, пытаясь обнять.
О, Фростен мог поклясться утром, что это была рука его Джины! Ужас охватил его и держал в своих объятиях несколько ночей.
Поэтому он стоял почти каждый вечер у могилы, успокаивая покойницу придуманной им молитвой.
Фростен не выдавал внешне своего беспокойства от присутствия опасного гостя, он всё так же, с прищуренными глазами стоял у окна и теребил занавеску.
Бритнер ел мясо, пил вино, глаза его начинали поблёскивать от ощущения своего превосходства над этим, как он считал, стариком.
-Если ты боишься этого Томми, я завтра же засажу его за решётку. Ну, как? До седых волос не выйдет!
-О, господин сержант, - Фростен снова сделал глаза щёлочками, но лицо его не улыбалось, - я думаю, Томми вы не тронете! Ведь доходы полицейского не так высоки? Зачем же терять побочный заработок!
-Что ты этим хочешь сказать, старина? - Бритнер упёрся тяжёлым взглядом в лицо Фростена.
-А лишь то, что всё предприятие - "Фростен и компания" - держится на этом малыше. Без него дорога в горы не будет такой извилистой, и золота будет много, но не у нас с вами.
-А! Ну и упрямый же ты, старый чёрт! Девочка только и потеряла бы от этой затеи, что отряхнулась, как курица, поменяв петуха!
Они оба замолчали. Фростену было не до еды. У Бритнера же, после такого разговора, разгорелся аппетит. Он яростно жевал мясо, залпом проглотил третью или четвёртую кружку вина, нанизывал вилкой то огурец, то помидор, успевая уничтожать, при этом, лепёшки из кукурузной муки. Когда Бритнера стало покачивать, он обмяк телом, на лице появилась глуповатая ухмылка. Он встал рядом с Фростеном, мягко, по-кошачьи положил руку ему на плечо:
-Забудем, старина, об этом! Нет, и не надо! Томми - парень, что надо! Кстати, где же он? Я начинаю беспокоиться!
Вечер в Долину Безмолвия вполз неожиданно. Только что были видны вершины гор, в направлении которых Фростен послал музыкантов, и вот уже стало сумрачно. Бритнер явно не спешил покинуть гостеприимного хозяина таверны, то ли дожидаясь, когда хмель ослабит свои путы, то ли предвкушая поймать, наконец, с поличным двух бандитов - Томми и Джека. Конечно, слова его, сказанные Фростену совсем недавно, не имели такого смысла, чтобы Руала стала для него безразличной.
Нет, он решил про себя непременно добиться вожделенной цели обладать девушкой, такой свеженькой и прелестной в свои семнадцать лет! Ему ведь было всего сорок пять, и он был уверен, что если бы не этот Томми, Руала непременно бы полюбила его.
