– Нет, я не о том. Я СМС-ку получила….
– Я не отправлял, – сказал Иван и вопросительно посмотрел на Демьяна.
– Я – нет, ничего… – смутился Демьян.
– Не, не… абонент мне не известен. Содержание…
Ирина высветила экран и протянула телефон Ивану.
Иван прочёл: «Девочки и мальчики! В квартире навер. уже воняет!»
Иван не стал зачитывать, протянул телефон Демьяну. Он посмотрел внимательно на экран.
– Ну и что выдумаете господа? – обратился Иван к коллегам.
Ирина и Демьян молчали.
– Ведь догадываетесь, ребята? Не молчите, – выдавил из себя Иван и затем продолжил в своём духе: – То, что ваш, прошу прощенья, наш абонент – не эстет, в этом я убеждён. Но ещё более я убеждён в том, что надо срочно ехать. И мы все знаем, куда.
Демьян и Ирина встали. Иван смотрел то на входную дверь, но на доску, где он художественно преобразовал тематику ограбленных сейфов. Видно, какая-то светлая мысль пришла в его не менее светлую голову, и он посчитал возможным придать ещё большей густоты замешанному сумбуру:
– Мне бы надо ещё добровольцев… человек двадцать-тридцать… разных возрастов и обоего пола… Можно не всех сразу – группами и даже по одному, по графику… Да–да, лучше по одному в порядке очереди! И ещё: есть у нас в распоряжении техническая мастерская? Кстати, у меня, простите, у нас, тут папочка имеется, незавершённая, к сожалению… Время–время–время…
При этом «у нас» прозвучало не совсем уверенно. Вопрос и набор последующих реплик прозвучали явно неопределённо, и можно было предположить, что мгновенных чётких ответов он и не ждал – лишь выдал информацию к краткому размышлению.
Демьян и Ирина не продемонстрировали недоумения – сама беспристрастность. Они были разные, однако после неоднократных доверительных двусторонних бесед и нелёгких персональных раздумий пришли к единому выводу: есть смысл внимательней прислушиваться и присматриваться к экзотическому шефу – линию он гнёт довольно кривую, но кто скажет, что кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая и только прямая, пусть первым бросит в нас камень. Именно поэтому Демьян, подумав, чем чёрт не шутит, ещё раз глянул на телефон Ирины, быстро покопался в бумагах, нашёл нужную запись и победно изрёк:
– Это реставратор… с нами переписывается…
– С чем всех нас и поздравляю, – без особого энтузиазма сказал Иван, дёрнулся, как от укола, и спросил: – Какой ещё к чёрту реставратор? Он же был недавно… – Иван пошевелил губами, изображая, скорее всего, плохо переводимые обороты и скомандовал: – Звони!
Демьян протянул руку, и Ирина без тени возражения дала ему свой телефон. Демьян, действуя на автомате, нажал вызов. Через несколько секунд отрапортовал: «Нет на связи. Выключил, наверное…»
– Ты куда звонишь? – недобро спросил Иван.
– Реставратору…
– По какому номеру? – жёстко спросил Иван.
– С которого СМС-ка пришла. По тому, что Антон Маркович Зайд…
Иван хотел сказать что-то очень важное и весомое, но покосился на Ирину, тяжело вздохнул и внёс поправку:
– Звони Остужеву. Он же сказал, что сменил номер. Вон он – в бумагах! – подумал, зло улыбнулся и добавил: – А прикольно, господа, если бы ответили…
Демьян, видно, растерялся: он прекрасно помнил о смене тарифа и не понял, зачем набрал номер и что ожидал услышать. Во всяком случае его действие не было нелепым –с той стороны могли и ответить. Насчёт «прикольности» ситуации он был согласен, у него в голове даже сложился каламбур: а вдруг с той стороны – Третья сторона?
– Пусть вспомнит, где карточка, – подсказал Иван.
Демьян глянул на свежие записи и быстро набрал номер. На другом конце ответили. Демьян задал известный вопрос и получил неизвестный ответ.
– Ну что? – явно нервничая спросил Иван.
– Говорит, старую карточку украли. Вместе с телефоном… старым. Сразу не сказал, потому что не хотел вносить сумятицу.
– Кто? – не сдержался Иван.
– Какая-то мерзкая личность! – отчеканил Демьян. – Мужичонка шустрый, плюгавый, грязный – возле него в метро крутился… Возможно, он.
– А, ну теперь понятно… – с досадой и деланным пониманием сказал Иван.
Демьян и Ирина переглянулись и сделали вид, что они тут вообще не причём.
Той ночью, летней и душной, не спалось. Сокольникова Мария Ивановна несколько раз просыпалась и, дабы избежать сухости во рту, делала один–другой глоток воды из гранёного стакана, предусмотрительно поставленного на стол. Глубокой ночью она в очередной раз открыла глаза. В комнате было необычно светло, но через занавески уличный свет не просматривался, это она точно помнит. Состояние полусонное – что только не покажется или не привидится. Протёрла глаза, протянула руку к стакану и замерла.
В углу комнаты сидел племянник. Лица не видно. Она его признала, но как, до сих пор объяснить ни себе, ни кому-либо другому не может. Может, по фигуре, может, по жестикуляции, может, по голосу… Трудно теперь сказать, но признала. Выглядел он как китаец. Почему как китаец, объяснить не может.
Илья сидел в углу, вроде, как на корточках. Угол освещался ровным светом, не ярким, словно лунным. Ужас охватил Марию Ивановну. Она много думала, после визита образованного незнакомца, известившего её о смерти племянника, о визитах покойника. Сон, воспаление мозга? Ничего на ум не пришло. Но позднее и Илья перестал её навещать, и думы тяжёлые незаметно рассеялись. И вот опять.
Если ранее, после смерти, заходил он к ней… живой, бодрый, настоящий, то на этот раз сидел в углу, писал что-то в тетрадку или книжку, да ещё бубнил вещи не совсем вразумительные.
Откуда шёл свет? Из угла и шёл – мягкий такой, ровный… Не электрический – это точно. Но и не колыхался – как от керосинки. Не как в кино, но похоже, немножечко. И лица как бы нет, но видно – он, Илья.
Мария Ивановна не уверена, но, скорее всего от страха и удивления ахнула. Племянник даже не посмотрел в её сторону – сидит себе пишет. И бубнит. И время от времени рукой, в которой карандаш, отмахивается от чего-то невидимого – как от мухи назойливой. И пишет.
Женщина замерла. Закрыла глаза и долго так лежала – может, сон этот страшный уйдёт, и она проснётся, чтобы сделать глоток воды, облегчённо вздохнуть и порадоваться – мало ли что бывает – привиделось! Она закрыла глаза. Илья не исчезал – было слышно. Она невольно полностью переключилась на слух и даже запомнила набор слов: «Какие тут сланцы, кораллы–минералы… Событие мировое, великое…. Никому дела нет. Врут, скрывают…» Что-то вроде этого. И пишет.
Затем голос стал как бы удаляться, затихать. Мария Ивановна решилась – открыла глаза, и развернулась новая картина. Видит она племянника со спины. Он спускается с покрытого высокой травой холма… Трава ещё зелёная, но снег виден – странно. Припорошило слегка. Он идёт быстро, чуть не вприпрыжку, а она как бы вслед ему с вершины холма смотрит. Он не оглядывается и слово какое-то твердит, то ли «рама», то ли «нары», «нора» или что-то другое похожее. И одет – как… старец или странствующий монах… Такая вот картина.
