Не сговариваясь девушки склоняются в поклоне.
– Мы поняли указания Вашего величества и ценим оказанное нам доверие.
– Остановитесь вы во Дворце Огня, это мой дворец в Константинополе.
Его службы готовы вас принять. Вам там понравится, впрочем ведь это твой родной город, Хикэри.
– Да, Ваше величество, я там родилась и прожила двенадцать лет.
– Хорошо, но мы все таки в храме и давайте отдадим должное богам.
– Юкки, что ты знаешь о танце кагура?
– Ритуальные танцы «кагура» – «забавы богов» – древняя синтоистская традиция. Мистерии устраивают во время синтоистских праздников и церемоний в святилищах. Существуют два вида кагура – официальные, которые проводили в крупных святилищах и в императорском дворце, и народные. С момента возникновения кагура появилось множество танцев, сюжетом которых было не только сокрытие в гроте, но и сотворение японских островов и другие эпизоды из жизни Богов. К началу века при святилище в Исэ составили традиционный классический список из тридцати семи танцев. Часть из них была посвящена ритуальным предметам: священному дереву сакаки, синтоистским бубенцам, мечу, луку для стрельбы, тканям и т. д. Другая часть танцев рассказывала о Идзанами и Идзанаги, Сусаноо, Удзумэ-но микото и других богах. Только в Исэ и императорском дворце исполняли полный список танцев. Мне посчастливилось изучать официальные танцы кагуро.
– Очень хорошо, тогда вечером ты заменишь приболевшую жрицу в танце который мы с Хикэри посмотрим. И завтра ты будешь хозяйкой чайной церемонии. Это большая честь.
Юкки склонилась в почтении.
– Я и мечтать не могла о такой чести, как принимать ками Аматерасу на чайной церемонии. Я буду стараться.
– Хорошо, а пока вы можете пойти отдохнуть. До вечера. Вас проводят в места для отдыха.
⁂
Храм Исэ.
Вечер
Пели птицы, покрытые лесами горы озарялись последними лучами заходящего солнца. В святилище уже было много народа. Все приготовления к представлению были закончены, служители разжигали костры, а в воздухе витал едва уловимый аромат свежей древесины. В этой атмосфере терялось чувство реальности, Хикэри ощущала себя участником мистерии, главными действующими лицами которой были Боги.
– Сегодняшняя кагура была исполнена богиней Амэно-удзумэ для того, чтобы выманить богиню солнца Аматэрасу из грота, куда она скрылась, обидевшись на одного из молодых богов. – императрица решила пояснить действие в танце. – Амэно-удзумэ плясала перед пещерой на перевернутом чане, распустив завязки своей одежды, и боги громко смеялись, гладя на ее пляску. Услышав общий смех, Аматэрасу заинтересовалась и выглянула из грота; тут сильный бог Амэно тадзикарао схватил ее за руку и вытащил наружу.
С наступлением сумерек главный служитель святилища вынес на помост шест, с прикрепленными к нему ветвями дерева сакаки и полосками белой сложенной бумаги, ознаменовав начало представления. Как только он скрылся за пологом, раздались тихие ритмичные звуки барабанов, затем к ним присоединилась флейта фуэ и хитирики, и последним вступил кото. Музыкантов было пять. Они играли мелодию со сложным ритмическим рядом, в которую флейты вносили гармоничные акценты, то тусклые грустные, то яркие радостные. В ней заключался мир вековых традиций, божественного спокойствия.
На сцену вышли восемь девушек в храмовых одеяниях. Лучшего выбора представить было невозможно – божественные танцы исполняли в священной одежде, изготовленной по строгим правилам. Ткань для таких одеяний не разрезали по горизонтали, ее сшивали только по вертикальным линиям. Полотнища материи оставались цельными, что символизировало первозданную нетронутость и чистоту. Такая одежда, связывала человека с богами и охраняла его душу от злых духов. Танец сопровождались пением. Текст почти невозможно было разобрать на слух не только потому, что песни исполнялись на старояпонском языке, но и из-за особого стиля исполнения. Глубокое и протяжное гортанное пение…
Как прочные листья
Душистого сакаки,
Что не увядают
И при восьмикратных морозах,
Вечно юны девы, что служат богам…
Закончилось представление и святилище постепенно пустело. Служители гасили огни, музыканты собирали инструменты. На гладком деревянном полу в беспорядке лежали костюмы для кагура, некоторые из них хранились в святилище уже два века, но все равно выглядели, как новые. Парча и шелк загадочно мерцали в неярком желтом свете фонарей.
⁂
6 ноября 1992 года
Великий храм Исэ.
полдень
Хикэри пыталась вспомнить хоть что-нибудь о чайной церемонии. Увы. если она что-то и помнила, то это было надежно спрятано в памяти. В томе прав и обязанностей кронпринцессы нашла только принципы чайной церемонии: гармония (ва), почтительность (кэй), чистота (сэй) и тишина, покой (дзяку). Еще там была гравюра и определение чайной церемонии как искусства воплощения изящества Пустоты и благости Покоя.
Отлично! Пустота в моей голове присутствует, а Покой, ну а что мне еще остается, плывя по течению. Понадеюсь на Юкки.
Чайная церемония в храме Исэ проводилась в специально оборудованном месте, войти на которую можно было через массивные деревянные ворота. Сейчас, перед проведением церемонии, во время сбора гостей, ворота были открыты, давая гостю возможность войти, не беспокоя хозяина, занятого подготовкой. На территории «чайного комплекса» находилось несколько строений и сад. Непосредственно за воротами располагались вспомогательные строения: «прихожая», где Хикэри переменила обувь, а также павильон, где гости собираются перед началом церемонии. Предупредив ее, что Императрица вместе с верховной жрицей подойдут несколько позднее, жрица покинула гостевой домик. Хикэри поудобнее устроилась на подушках и задремала.
Разбудила ее улыбающаяся Марико. С прибытием императрицы отправились через сад к чайному домику. Переход через чайный сад по выложенной камнями дорожке считался очень важным – он символизировал удаление от суеты, отход от повседневности, отрешение от обыденных забот, тревог и неприятностей. Дорожка к чайному домику (родзи) была выложена природными камнями и выглядела не как искусственный тротуар, а как каменистая тропинка в горах, естественно вписываясь в картину чайного сада.
В конце дорожки, перед чайным домиком, гостей встретила Юкки. После сдержанного взаимного приветствия гости подошли к находящемуся тут же каменному колодцу и совершили обряд омовения.
Вода зачерпывается лежащим тут же маленьким ковшиком на длинной деревянной ручке, гость омывает руки, лицо, прополаскивает рот, после чего омывает после себя ручку ковшика. Обряд омовения символизирует телесную и духовную чистоту.
После омовения гости прошли в чайный домик и расположились там. В соответствии с обычаем входя в чайный домик, обувь гости оставили у порога.
Чайный домик-тясицу является основой воплощения в чайной церемонии принципа «ваби-саби» – естественности и простоты – вспоминила девушка.
Чайный домик состоял из единственной комнаты с узким и низким входом, так что пройти в него можно только сильно наклонившись. Такая конструкция входа имела символический смысл – она заставляла любого, кто входит в домик, низко поклониться, независимо от его общественного положения. Это также символизировало необходимость оставить за порогом все заботы, одолевающие человека в мире, и сосредоточиться на церемонии.
Окон в чайном домике расположены высоко, и были предназначены не для того, чтобы смотреть наружу, а лишь для пропускания в дом необходимого количества света.
Внутреннее убранство домика очень простое – стены отделаны серой глиной, чтобы отражённый ими свет создавал ощущение спокойствия и нахождения в тени, пол устлан татами. Самая важная часть домика – токонома, – ниша в стене, расположенная напротив входа. В нише перед церемонией стояла курильница с благовониями, цветы и висел какэмоно.
