тут Бабайко ездил и ездил ли вообще, я понятия не имею. Главное, что мы проехали, — и она метнула камушек в поросший травой берег.
— Вы! — выдохнул Ингвар, гневно глядя на Даринку.
Камешек ударился об берег и тот мигнул. Травяной склон вдруг взял и исчез, сменившись черным зевом прячущейся за стеной камыша прибрежной пещеры. Изнутри резко дохнуло запахом застоявшейся воды, тины, ржавеющего железа и одновременно тошнотворным и пугающим смрадом мертвечины.
— Сюда, — скомандовала Даринка, бочком пробираясь по узенькой полоске берега и исчезая во мраке.
— А вы уверены… — начал Ингвар, но Митя уже шагнул под полог тьмы и через мгновение услышал торопливые шаги. Он чиркнул спичкой, зажигая прихваченный из автоматона дорожный фонарь, и поднял его над головой. За спиной сдавленно ахнул Ингвар:
— Что… что это?
— А это те мертвецы, к которым вас пригласили, Ингвар! — наслаждаясь его ошеломлением, фыркнул Митя.
Глава 29. В пещере с драккаром
Громадная драконья башка нависала над Ингваром. Пасть ее была распахнута, будто намеревалась проглотить германца, а в глубине ее тускло поблескивал заряженный, но так и не вылетевший снаряд. Борта виталийскоrо парового драккара терялись во мраке — света фонаря не хватало, чтобы осветить его весь, а палубные надстройки упирались в свод пещеры. Поперек свода тянулась борозда, прочерченная трубой драккара, когда его загоняли внутрь. Пещера, запомнившаяся Мите огромной, гулкой, наполненной вкрадчивым плеском воды прячущегося в ней речного залива, и бродящими по стенам зловещими тенями, теперь, в присутствии стальной махины корабля, казалась маленькой и тесной. И наполненной смрадом — тяжелым, удушливым запахом разлагающихся тел.
Тела — те самые, разлагающиеся — лежали на нешироком береговом карнизе, тянувшемся вдоль стены пещеры. Свисали с борта драккара — одна половина туловища по одну сторону, другая — по другую. один лежал на спущенном с борта трапе, широко раскинув ноги и подмостив под голову лезвие секиры. Другой сидел, привалившись к борту и свесив голову на грудь — шлем съехал ему на нос, секира покоилась на коленях. Будто варяжский воин беспечно задремал в карауле, разморенный солнцем и жарой.
Только вот ни жары, ни солнца не было.
Митя шагнул вперед.
— Дзанг… — тихий лязг металла разрушил царящую в пещере тишину.
Сидящий у борта варяг медленно поднял голову, открывая черную запекшуюся полосу, перерезавшую горло. Тусклые буркала уставились прямиком на Митю. Из разреза на горле булькнула загустевшая, как деготь, и такая же черная кровь, и скрипуче, как испорченный фонограф, мертвец прохрипел:
— Хельссон…
По пещере будто прошла короткая дрожь, черная речная вода качнулась, звучно плеснув в борта, и лежащие мертвецы дружно, рывком, сели, уставившись на Митю неподвижными глазами.
Ингвар судорожно вздохнул — да так и не смог выдохнуть, ледяной воздух застрял в груди болезненным колючим комком.
Держа в руке покачивающийся фонарь — причудливые тени заплясали на и без того жутких лицах мертвецов, так что казалось, мертвые варяги корчат рожи — Митя шагнул вперед и недрогнувшим голосом сказал:
— Я пришел исполнить обещание!
— Slep… tu…28 — скребя пальцами по железу, утробно провыл свисающий с борта мертвец.
— Отпущу. И путь в Вальхаллу открою. Скоро, — кивнул Митя и фонарь в его руке снова затанцевал, разбрасывая причудливые блики. Он шагнул к трапу, на ходу бросив через плечо. — Ингвар, надо завести автоматоны на борт.
— Арррррр! — сидящий почти у самых Митиных ног мертвец вдруг глухо заворчал и принялся шевелить носом, точно принюхиваясь. Застывшие и студенистые, как дохлые морские медузы, глаза его тяжело перекатились в глазницах и уставились на Даринку с Ингваром, будто только сейчас заметив живых. Мертвец снова заворчал и потянул распухшую руку с кривыми когтями к краю Даринкиных портков.
— Не трогать! — Митя дернул девчонку к себе. — Со мной. — и придерживая за плечо, повел по трапу. — Все на борт. Проверить крепления груза! А вы, Ингвар, поторопитесь.
Бледный, как мел, Ингвар невольно попятился под устремленными на него со всех сторон взглядами мертвецов. Судя по исказившей его лицо гримасе, наверняка был уверен, что Митины слова — пустые, и сейчас мертвецы ринутся на него скопом, впиваясь когтями и зубами в живую, отчаянно кричащую плоть. Но мертвые варяги лишь принялись с ворчанием подниматься и деловито, один за другим, карабкаться наверх. Даже валяющийся прямиком на трапе мертвец посторонился, пропуская Митю с Даринкой, и растянул гниющие губы в жутком намеке на улыбку. От этого зрелища Ингвара передернуло, и он со всех ног кинулся за оставленными перед пещерой автоматонами. Что карниз по краю воды узкий, лапы паро-кота наполовину погружаются в воду, а железный бок паро-коня с хрустом трется о скалу, он задумался лишь когда спрыгнувший с борта Митя сам повел своего вороненого вверх по трапу.
Звонко цокая когтями, так что эхо прокатывалось по всей пещере, паро-кот последовал за ним — прямиков в гущу обсевших палубу мертвецов. Мгновение спустя Ингвар понял, что сидят те на уложенных в плотно перевязанные штабеля стальных чушках.
— Это же — то самое железо, что пропало со складов! Это вы увезли его? — возмущенно вскричал Ингвар и тут же испуганно зажал себе рот ладонями, когда мертвецы с ворчанием принялись оборачиваться в его сторону.
— Что вам не так, Ингвар, вот же везем обратно, — рассеяно обронил Митя, оглядывая мертвецов напряженным взглядом.
Ингвар мог бы сказать, что ему не так — всё! В первую очередь снующие вокруг мертвецы, по пристальным взглядам которых понятно, что от атаки их удерживает только приказ… хозяина? Того самого Мити Меркулова, которого он еще недавно считал попросту манерным бездельником и… лучше бы так и продолжал считать, спокойнее было бы! Потому что глядеть на Митю сейчас было едва ли не страшнее, чем на самих мертвецов — глаза его заливала сплошная чернота, щеки как-то враз запали, а нос заострился, так что казалось, вместо лица теперь оскалившийся череп. Ингвар торопливо отвел взгляд и решил, что спускаться с паро-кота он не будет. Тут, наверху, как-то спокойнее. Прошагавший мимо с неторопливостью и монотонностью механизма варяг стукнулся окольчуженным плечом о край седла и стало ясно, что спокойствие это обманчивое.
Палуба мелко завибрировала от разогревающейся паровой машины. Труба коротко пыхнула, вбивая в свод пещеры первый клуб горячего пара. Паро-кот под седлом спружинил лапами, когда драккар едва заметно качнулся с борта на борт.
— Пыффф! Пыффф! — драккар словно бы тихо вздохнул, гребное колесо качнулось, баламутя черную, как смола, воду.
— Тихххххо! — шипение Даринки было таким пронзительным, что Митя на мгновение принял его за рокот сбрасываемого пара. — Плывет
