— Ну, чего замолчал? — любопытствовала я. Рассказ Феликса казался мне тогда просто выдуманной байкой. — А дальше-то что было?
— А дальше, — продолжил Феликс, — все пошло как-то неинтересно. После проведения «ритуала» все кто был, отправились в некое ночное кафе, где потом просидели до самого утра. Все разбились на группки, и болтали на интересные им темы. Многие танцевали, играла довольно дикая музыка, от которой я вконец обалдел. Я был чужым на этом празднике жизни, никого не знал, поэтому молча сидел, наедался и напивался. Один только раз ко мне обратилась какая-то невесть как попавшая сюда тетка с вопросом:
«Скажите, батюшка, а сами женихи-то где?»
На что я, несмотря на значительно уже опьянение, ехидно ответил:
«Никаких женихов. Это чисто лесбийская свадьба, тут одни только невесты.»
Тетка прям обалдела. Но потом кое-как совладала с собой и сердито спросила:
«И вы, священник, участвуете в этом греховодстве? А к какой же вере вы тогда себя относите? Вы вообще-то православный?»
На что я напустил на себя таинственный вид и важно заметил:
«Я — православный копт древнеегипетского уклада. Отсюда в моем облачении присутствует египетский крест, — я показал рукой на свой анкх. — Мы самая древня христианская церковь земли! А Создатель наш любит всех нас, и заботится обо всех своих чадах, поэтому окормлять их духовно моя святая обязанность», — сказал я усмехаясь в бороду, которую тогда носил.
— Ну, ты и циник! — хихикнула я. — Не представляю тебя с бородой.
— Да куда уж мне до полноправного циника. Я тогда сильно надеялся, что незнакомая тетка не окажется специалистом-религиоведом. В конце концов, согласно договоренности, меня отвезли в гостиницу. Уже давно ярко светило солнце, и всюду кипела жизнь. Люди шли по своим делам, работало метро и ходили трамваи. Мне даже хотели заплатить, но я гордо ответил, что за обряды денег не беру, разве что кто-нибудь согласится возместить расходы на обустройство «святилища». Спросили — сколько? Я показал чеки, возникла гнетущая пауза, а потом сразу же кто-то вспомнил, что поскольку никаких письменных договоров мы не заключали, то значит — никто ничего никому и не должен. Кстати, фоток оттуда у меня не сохранилось.
— Ну а потом? — не отставала я.
— Потом я целый день отсыпался, а вечером поехал на вокзал, где сел в свой поезд. Довольно быстро история эта стала широко известна в узких кругах, и ко мне еще долго обращались представители самых разных сексуальных меньшинств с просьбой «обвенчать» их. Я, естественно, отказывался или вообще игнорировал подобные предложения. Сбрил бороду и изменил свою жизнь. Но главное — не это. Почти сразу после того ритуала со мной начали случаться какие-то полумистические события, а некоторые кроме как абсолютной мистикой и не назовешь. То совпадения какие-то, что и совпадениями не выглядят, то видения разные инфернального плана, то дьявольщина всякая в голову так и прет. А периодически возникали ощущения, будто сзади меня кто-то стоит и прямо в затылок смотрит. Кто-то невообразимо сильный и мощный. Этот невидимый взгляд ощущался мною, словно что-то невыносимо тягостное и невероятно тяжелое давило на мозг. Я уж подумал, было, что все, типа, доигрался, поехала моя бедная крыша, и даже обращался к врачу. Но ничего, пережил как-то.
— Такая классная история, но смахивает на выдуманную. Не представляю тебя с бородой. Запиши это, понял?
— Обязательно, — кивнул Феликс. — А еще я напишу про Черный Портал...
— Что... Что ты сказал? — я почему-то испугалась. Таких совпадений не бывает.
— А? Что? — переспросил он, хотя прекрасно меня слышал и все отлично понял.
— Я спрашиваю — что ты сказал? — не отставала я.
— Сказал, что напишу про Черный Портал.
— Что ты заешь? — не отставала я.
— О чем? — снова спросил он, видимо тянул время.
— Что ты заешь про Черный Портал?
— Ничего, — он был явно смущен, — просто такое красивое выражение.
— Не ври мне. Всегда ощущаю, когда люди врут.
— Ладно, скажу. Эти слова передал один умирающий человек. Мой друг. Звучит напыщенно, да?
— И?.. — спросила я.
— Ты мне поверишь? — он повернулся ко мне лицом. Глаза у него глаза были серые, с темными прожилками — Я расскажу, но будет звучать как бред сумасшедшего.
— Я поверю, — кивнула я. — Расскажи мне все. Ну?
И он рассказал. Про свою фирму, про старый московский дом с рыцарем, про Черный Портал и про свои путешествия в мир безумия. И про то, как он прошел через Ад.
— Так ты ходишь Порталом? — радостно спросила я.
— Нет. Один раз случайно вошел туда, но сразу же вывалился обратно.
— А, ну понятно. Ты же знаешь только один Портал. В Москве их штук двадцать.
— Где? — встрепенулся он. — Ты их знаешь? Откуда?
— Потом я тебе дам их адреса. Для портала нужна крепкая стена. У нас их меньше. Я знаю восемь.
— А где?
— Один тут. Прямо здесь.
— Как — тут? В твоей квартире?
— Нет, к сожалению. Перед парадной дверью, справа. Никогда не ошибешься.
— А как попасть в нужное место?
— Думай о нем. И представляй. Поэтому ты никогда не выйдешь из незнакомого Портала. Можешь вернуться домой хоть сейчас.
— Ага. И вывалюсь на лестницу перед глазами охранника? Не-е-е-ет, я лучше поездом.
— Ну, как знаешь.
Пока он рассказывал, и потом, пока мы обсуждали все хитрости перехода через Порталы мы встали и поели. Я сварила кофе, а в холодильнике еще оставались: салат, большой кусок охлажденной ветчины и бутылка хереса. Его шмотки действительно уже постирались и высохли, их вполне можно было носить. Но он пока не стал этого делать. Я тоже не обременяла себя одеждой. Я только загрузила свое облачение в машину, заново заправила и запустила ее.
— А соседи не будут скандалить, что ты по ночам все время что-то стираешь? — вдруг почему-то спросил он.
— Сейчас уже утро. И потом, это же старый дом, не забывай. Тут слышимость нулевая. Вот у моей бабушки, там — да! Чихнет кто за стенкой, так и хочется сказать — «будьте здоровы»!
И опять мы любили друг друга, а в перерывах пили кофе, строили сумасбродные планы и так радовались, что сможем теперь всегда встречаться хотя бы раз в месяц, в полнолунье, не затратив при этом ни одной копейки на проезд...
После, мы несли всякую чушь, смеялись, и не заметили, как уснули. Нам было хорошо вместе и, как я думала, будет хорошо и потом. Просто хорошо.
Спокойствие.
Как иногда мало надо для счастья. А что такое счастье? Это когда паришь в небе, находясь на земле? Или это состояние надо ловить, пока оно есть? Как волну на серфинге. Видимо да. Это — мгновение. Может быть, несколько минут или часов. Редко — когда долго. И не потому, что счастье уходит. Потому что оно перестает ощущаться, становится чем-то обыденным и теряет свою значимость. Как солнце после зимы, сначала радуешься каждому лучу, а потом оно становится привычным, ну а когда его слишком много — от него уже и начинаешь прятаться в тень. Вот и вся загадка, как сделать так, чтобы счастье было неизменно с тобой и никуда не линяло. Всегда рядом, всегда хорошо, тепло и уютно. Такое возможно только при полном понимании и принятии.
