1.
Ольга просыпалась как-то болезненно. Буквально вырывалась из какого-то дикого кошмара, где ее тело, полностью замотанное в какой-то полиэтилен, лишенное возможности двигаться, на каталке везли куда-то, в некое залитое белым светом помещение. А там…она сама не видела, но знала, что там женщину ждало нечто просто ужасное. А сил двигаться нет. Но Ольга пыталась, рвалась прочь, извивалась, норовила сползти или даже свалиться с каталки. И наконец-то, ей это удалось, она перевалилась через край, летела вниз, уже предвкушая падение и боль, но…
Она очнулась. И снова, как тогда в ночь смерти Саши, еще не открыв глаза, уже поняла, что находится не дома. Больница. Опять. Но на этот раз Ольга четко помнила, почему и как здесь оказалась. Помнила боль и страх. И обиду. На Нику. Сестра даже не приехала! Но…зато теперь Ольга свободна. А значит, она отнимет Яна у сестры. Теперь уже точно.
Женщина открыла глаза. Она лежала на больничной койке, заботливо укрытая одеялом до самой шеи. Из окна падал дневной свет. Невзрачные неровно покрашенные стены, белая тумбочка рядом. А еще…
В метре от ее кровати на стуле сидел Ян! Он пришел, он оказался здесь в самый нужный и важный момент. Он знает, как нужен ей!
Увидев, что Ольга пришла в себя, молодой человек отложил свой смартфон, на экране которого что-то читал все это время, и улыбнулся. Так …мило, тепло, весело… Так, как Ольга мечтала, чтобы он улыбался только ей!
– Привет, – ласково сказал Ян. – Как ты?
Такая забота и сочувствие… Она посмотрела на него с прежним обожанием.
– Все хорошо, – чуть смущенно начала женщина, но тут же улыбнулась уверенно и даже победно. – Теперь точно все хорошо. Ты наконец-то пришел!
– Да, – легко подтвердил он. – К тебе. Мне сказали, что ты потеряла ребенка, а твой мужчина в коме. И…
Ян чуть помялся, будто не хотел ее расстраивать еще больше.
– И тобой интересуется полиция, – все же закончил он. – Потому что в крови Юрия большая доза снотворного.
Ольга испугалась. Ее могут опять заподозрить. Нет, она, конечно, схитрила. Она же выбросила пузырек в мусоропровод. Его не найдут! Правда…Это снотворное выписывали ей. Именно этот препарат. Но они же не смогут доказать, что Ольга подсыпала таблетки в кофе? Или могут…
– Ян… – жалобно позвала женщина и приподнялась на кровати, стыдливо придерживая одеяло на груди рукой. – Это не справедливо! Полиция не может думать, будто я что-то сделала! Ты…ты же мне веришь?
– Конечно, – кивнул он, все так же улыбаясь. Успокаивающе и ласково.
– Я не знаю… – продолжала Ольга. – Если меня будут обвинять, что мне делать? Я осталась одна! Ника меня бросила, Саши нет, Юра болеет. Пожалуйста, ты сможешь меня защитить?
Ян кивнул.
– Обещаешь? – ей казалось, ее мечты сбываются. Прямо здесь и сейчас. – Ты будешь со мной? Ты спасешь меня?
– Обещаю, конечно, – подтвердил молодой человек покладисто. – Но, Оля, ты только все честно мне расскажи. Я так быстрее найду способ все уладить.
Женщина закивала и заулыбалась.
– Только скажи, что ты хочешь услышать, – попросила она.
– Мне важно знать правду, – уточнил молодой человек, но не строго, а как-то так мягко, будто заранее простив все, в чем она может признаться. – Я же понимаю, тебя многое заставили сделать, так?
– Конечно! – обрадовано подтвердила Ольга. – Он заставил. У меня не было выбора! Это на самом деле так, Ян! И…мне было так страшно…
– Тебе пришлось через многое пройти, – сочувственно продолжил он. – Твой муж, Саша, как он заставил тебя взять этот кулон?
Ян указал на проклятую вещь, которая спокойно лежала на тумбочке рядом с кроватью. Он успел осмотреть кулон, сверил все знаки с тем, что прислали люди Давида. Теперь молодой человек четко знал каждый символ, знал, какие из них демон оставлял на местах смертей своих жертв. Знал тот единственный, что еще оставался на лицевой части, был хорошо виден в самом центре. И тот, что был вырезан на задней крышке. Небытие. Знак казался полуистертым, похожим на затянувшуюся рану, на старый нечеткий шрам.
– Я не хотела! – тут же поспешила рассказать женщина. – Я тогда не понимала ничего. Он сказал, что уходит от меня. И мне надо будет жить одной. Это так стыдно, быть брошенной! И моя мать…
Ольга тяжело вздохнула, ее губки скорбно задрожали, на глазах, как по команде выступили слезы. Она прекрасно знала, что умеет красиво плакать, когда ее лицо остается совершено спокойным, будто застывшим, и только два тонких ручейка текут по щекам. Она оставалась красивой даже в слезах.
– Я думала лишь о том, как его остановить, – продолжила Ольга. – А еще он так оскорблял меня… И было ужасно, когда он пошел к Нике! Я-то знаю, какой бывает моя сестра! Надменная и холодная!
Она вопросительно глянула на Яна, будто ожидая, что он подтвердить это, что он сейчас откажется от Ники. Молодой человек чуть улыбнулся и кивнул. Ольга совсем успокоилась. У нее все получится.
– Ника не знала обо мне и Юре, – уточнила женщина. – Но Саша так взбесился, когда подумал, что моя сестра тоже может его предать. Только в тот вечер он не смог с ней поговорить. И сердился. Он сказал, что от того, знает Ника или нет, зависит то, как я буду жить дальше. Даже…Нет, тогда это звучало еще страшнее. Он сказал, от этого зависит, как плохо и как долго я буду жить.
Женщина сделал паузу. Почти театральную. Какие она любила. И потом, жалобно всхлипнув и послав Яну полный отчаяния взгляд, перешла к самому важному.
– Я соврала ему, – призналась Ольга. – Видишь же! Он меня сам вынудил. И я сказала, что сестра все знает. Что якобы Ника нас как-то застала. Но ведь Юра ее друг, потому
