— Расскажите, пожалуйста, подробнее, — сказала она. — Про все ваши происшествия. В заявке было слишком кратко, только факты: случаи полтергейста, исчезновения предметов и собачки.
— Собачки? — тупо повторил Роман. — А. Вы про Жергана. Да, он пропал. Недавно.
— Примерно когда? Кто заметил пропажу?
— Я не помню точно. Спросите у Мунце.
— Она не могла сама уйти? Ну, по своим надобностям собачьим?
— Нет. Жерган — дрессированный умный пес. Он сторожевой породы, чистокровный глен.
Глен, глен… она их только на картинках и видела. Энца представила собаку размером с небольшого теленка, покрытого длинной серой шерстью. Да уж, а она его собачкой обозвала.
— Его искали? Следы какие-то нашли?
— Нет, ничего.
— Хорошо, насчет полтергейста. Полтергейст — какого рода? Двигал вещи? Кидал? Звуки были? В каких помещениях? Во всех сразу или только определенных?
Джек двинул челюстью, чтобы скрыть невольный смешок: Энца в своем репертуаре, от ее вопросов не уйдешь.
Впрочем, ей попался крепкий орешек. Роман отвечал односложно, раздумывая над каждой репликой и зачастую отговариваясь незнанием.
— Сколько людей живет в поместье? Нам нужен план здания… желательно официальный. И мы будем везде устанавливать считывающие и анализирующие амулеты, вот тут подписаться надо, что вы не против.
Энца извлекла из своего рюкзачка несколько бумаг.
Сварну спасло только появление дворецкого, который вез кофейный столик с чашками и закусками.
— Все вопросы — господину Мунце, — торопливо сказал Роман и попытался было скрыться.
— Нет, расписаться вы должны сами, — остановила его въедливая Энца. — И разрешите нам, пожалуйста, разговаривать со всеми слугами.
Тут господин Сварна явно заколебался.
— Мы не владеем техниками ментального воздействия, — мягко сказала Энца. — Вот, посмотрите.
Она сунула ему свое удостоверение, в котором действительно была соответствующая отметка. Сразу над уровнем силы.
Роман внимательно изучил удостоверение, и лицо его даже немного обмякло. Он небрежно вернул Энце документ и посмотрел на Джека.
— Я тоже не владею, — спокойно сказал тот и показал свое. Подержал секунду и сразу убрал, чтобы Сварна не успел разглядеть пометку о запрете использования магической силы.
— Хорошо, — устало сдался Роман. — Я… впрочем, нет… Мунце! Предупредите всех, что этим господам можно отвечать на вопросы.
— Спасибо! — весело сказала Энца. — А у вас есть чердак и подвал?
Ближе к вечеру приехал Ворон, ездивший по своим делам в деревню.
В Ореховом кабинете он нашел хозяина: тот едва поздоровался. Комната была погружена в сумрак. Солнце склонялось к горизонту, но Роман не торопился зажигать свет, сидел у большого окна и уныло смотрел вниз.
— Я надеюсь… надеюсь, что все это прекратится наконец, — устало сказал мужчина. — Уж кто-то из них разберется. Я столько людей позвал.
Ворон ободряюще кивнул:
— Я лично просил Якова прислать сюда самых лучших. Я говорил ему, что здесь сложное дело… Те, кого он посоветовал, по его словам, только такой работой и занимаются.
— Да-да, — раздраженно прервал его собеседник. — Приехали днем какие-то. Но… сомневаюсь я, что их вообще можно куда-то пускать.
Господин Сварна скорбно нахмурился. Ворон подошел ближе, взглянул в окно.
Из него открывался уютный вид на уголок сада и небольшую поляну, где располагалась детская площадка для игр: деревянные двойные качели, песочница, небольшой турник. Некогда на ней играл маленький Роман, а потом и его два отпрыска, но уже несколько лет она была заброшена и сильно заросла.
На рассохшихся, нещадно скрипящих качелях сидели двое и сосредоточенно качались.
Видимо, на спор — кто сильнее. Маленькая темноволосая девушка побеждала: ее качели, деревянная плашка на цепях, взлетала почти горизонтально земле. А вот соперник постоянно задевал длинными ногами землю и тормозил.
— Они долго торчали на кухне, — пожаловался хозяин. — Ходили в подвал, потом спрашивали о чердаке. Этот белобрысый везде курит, а девчонка постоянно съезжает по перилам вниз, будто сложно лестницей пользоваться. Брали лопату, чтобы копать в огороде… Ты бы видел, в каком виде они пришли на встречу. Они точно от Якова? Ты проверял?
— У них… свои методы, — сказал Ворон, с трудом подавляя невольные воспоминания о разбитых окнах и развороченных железных решетках флигеля. — Разумеется, они от Якова. Я лично присутствовал при инструктаже.
Девчонка сделала полный оборот вокруг планки и довольно засмеялась. Они еще немного покачались, уже спокойнее, а потом одновременно спрыгнули и полезли куда-то через ограду, деловито и спокойно, словно не первый раз. Ворон не нашелся, как это прокомментировать. Отвернулся от окна, сделав вид, что ничего не заметил.
* * *
Сначала они покорили сердце кухарки, слопав все вчерашние остатки супа, жаркого и пудинга. Прежде кухарка ежедневно отдавала их псу, игнорируя строгий указ хозяина не кормить Жергана ничем, кроме одобренного ветеринаром корма. Кухарка рассуждала так: если «бедная псина» все время забегает на кухню и просит есть, значит, ее надо кормить. Но после того, как Жерган пропал, остатки от трапез, к ее вящему огорчению, неизменно отправлялись в помойное ведро.
Эти же двое съели все. С приличной скоростью, похвалами и благодарностью. Прасковья Ивановна, женщина сухая и строгая, растаяла, едва только увидела их сытые улыбки. Давно уже ее стряпню с таким удовольствием не ели.
Жерган не в счет, пес все-таки.
— Ишь, тощие оба, — сказала она, энергично помешивая соус. Белое варево мерно булькало и, стоило ей отвернуться, выплескивалось, стекая тонкими струйками по краю ковшика. — В городе-то вашем, поди, нормальной-то еды нет? Одни бутерброды и пиццы ваши поганые.
— Я почти научилась омлет делать, — похвасталась Энца. — И оладьи. Не всегда получается. Поэтому мы едим в кафе.
— И что ж это такое, — забормотала кухарка, споро заливая обжаренные грибы соусом. — Ну и молодежь пошла. Что это, мамка-то тебя не научила?
— Не, — грустно отозвалась Энца. — Она и сама не очень умеет и не любит, когда под рукой кто-то стоит.
— Не повезло тебе, парень, — покачала головой Прасковья Ивановна и метко зашвырнула форму с грибами в духовку.
— Да ничего, я привык, — благодушно отмахнулся Джек.
— У вас хорошо, — заметила Энца. — Все так аккуратно. Этот полтергейст тут не бывал ни разу, да?
— Какое там, — расстроенно сказала Прасковья Ивановна. Она присела к столу и подперла голову рукой. — У нас все и началось. Той осенью, каждый день грохотало и грохотало. Потом прекратилось, перешло на основное здание, в мае снова две ночи подряд кверху дном было перевернуто. Пярве ругался сначала, думал, это я посуду наколотила, а потом у нас у обоих опять все началось, прямо на глазах. Ух, я ему высказала, все что думаю. Ишь, на меня…
