Крышка захлопнулась, и черный ящик бесцеремонно прыгнул мне в руки. Время тяжело вздохнул, покачал головой и щелкнул пальцами. И тут же я оказался в каком-то другом месте.
Глава тринадцатая. МАТЕРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ.
Я снова оказался на Темной Стороне, на Площади Башни Времени, и моей первой мыслью было: как тихо и мирно все вокруг. Я медленно огляделся по сторонам, и никто не посмотрел на меня в ответ. Не было ни толп людей, ни монстров, наверное, потому, что на площади не осталось ничего, что можно было разрушить, и никого, кого можно было убить. От зданий остались закопченные огнем остовы, обрушенные внутрь или наружу, потрескавшийся камень и битый кирпич. Повсюду валялись мертвые тела, мужчины, женщины и прочие - поврежденные или разорвынные настолько, что невозможно было сказать, кем или чем это было изначально. Они напоминали множество сломанных надоевших кому-то игрушек. Ничего нигде не двигалось. Здесь не было даже крыс, снующих между телами. Возможно, их всех тоже убили. За пределами Площади, на расстоянии, Война продолжалась по-прежнему. Я слышал слабые крики, рев моторов и взрывы, еще и еще, неожиданные вспышки света, отодвигавшие тьму. Но Площадь была неподвижной и безмолвной.
Я не мог избавиться от мыслей об опустошенной будущей Темной Стороне Я много раз это видел. Мертвые земли, расколотый мир, - и все из-за меня. Будущее, которое все настоятельнее подходило ближе и ближе, несмотря на все мои усилия по его предотвращению, - становясь с каждым шагом все реальнее, все неизбежнее. Может быть, в конце концов, некоторые варианты будущего и правда неизбежны.
До меня медленно стал доходить мягкйй повторяющийся звук, и, обернувшись, я увидел свою мать, Лилит, удобно устроившуюся на груде камней, это было все, что она оставила от Башни Времени. В своих больших бесцветных руках она держала отрубленную человеческую голову. Лицо с головы было сорвано, осталось только кровавое месиво, но, казалось, Лилит это не беспокоило. Она по одному вытаскивала зубы и отбрасывала их в сторону. А ее черные губы при этом беззвучношевелились, приговаривая» «Любит – Не любит...».
Она резко подняла взгляд и посмотрела мне прямо в глаза. Потом радостно улыбнулась и поднялась на ноги, небрежно отбросив голову в сторону.
- Джон, милый! Моя самая бесценный сын...
- Не подходи ближе, - сказал я. - Я вооружен. У меня Говорящий Пистолет.
- Конечно, он у тебя, дорогой. Поэтому-то я здесь.
Она направилась ко мне. Я взял черный ящик так, чтобы она могла его видеть, и она остановилась вне пределов досягаемости. Она была спокойна, собранна, чувствовала себя совершенно непринужденно, и во мне медленно начал разгораться гнев. Я махнул рукой в сторону трупов, полуразрушенных зданий, продолжающейся в удалении Войны.
- Как ты могли все это сделать?
Она небрежно пожала плечами. – Она – моя. Я ее сделала. И буду делать с ней то, что захочу.
- Где твои дети? – спросил я. - Твое чудовищное потомство? Где твои драгоценные последователи, все эти безумцы и убийцы?
- Чем-то заняты. Здесь они мне не нужны. Я подумала, что пришло время нам с тобой мило поболтать наедине.
Я нахмурилась, когда до меня стало доходить. - Откуда ты узнала, что найдешь меня здесь? Даже я сам не знал, что здесь окажусь.
Она кивнула на плоский черный футляр в руках. – Меня позвал Говорящий Пистолет. Я всегда знаю, где он находится. Он - плоть от плоти моей, в конце концов, - такой же мой ребенок, как и ты. По всем основным признакам, он – твой брат, Джон. Спасибо, что вернул его мне. У меня есть для него работа. Так же, как и для тебя.
Я открыл черный ящик, выхватил Говорящий Пистолет и направил его на Лилит. Она не вздрогнула, не отступила назад. Я позволили ящику упасть на землю, когда ядовитое присутствие Говорящего Пистолета проникло в мои мысли. Я чувствовал в руке, какой он горячий и потный, он лихорадочно обжигал мой разум, жестокий и непредсказуемый, как атакующий пес, рвущийся с поводка. Она влажно дышал в моей руке, желая, чтобы им воспользовались.Ему было необходимо убить, уничтожить, разрушить весь мир и все живое, что в нем есть. Говорящий Пистолет мог ненавидеть, но не мог действовать без кого-то, кто нажмет курок, и это он ненавидел сильнее всего. Его грязные мысли подобно червям поползли через мой разум, разжигая гнев и возмущение, которые он там находил... но я ощущал его тлетворную природу раньше, и боролся с ней. Я не зашел настолько далеко, чтобы склониться перед злобной машиной.
И все же, даже сквозь его безумие и гнев, я чувствовал тоску Говорящего Пистолета по прикосновению моей матери. Он хотел попасть к ней, улечься у нее на руках и делать для нее страшные, ужасные вещи. Я сжал Пистолет так плотно, что заныла рука, и больше не отводил взгляда от Лилит. Она беззвучно расхохоталась мне в лицо и шагнула вперед. Я тщательно навел Говорящий Пистолет и нажал на курок.
Ничего не произошло.
Я пытался снова и снова, но длинный клык, служивший Говорящему Пистолету курком, не поддавался. Я потряс его и даже ударил его другой рукой, но это не помогло. У меня в голове раздавался его смех.
- Говорящий Пистолет не будет работать против меня, Джон, - спокойно сказала Лилит. - Он никогда не пойдет против воли своего создателя. Такой маленький предохранитель я встроила в него там, в самом Начале. Он любит меня, знаешь ли. Жаждет служить мне и делать меня счастливой. Такой хороший сын... В отличие от тебя. Дай мне Пистолет, Джон. Он никогда не предназначался тебе. А в моих руках он произнесет наоборот твое самое тайное имя и переделает тебя в почтительного и послушного сына, каким ты и должен был быть по моему замыслу.
Она протянула руку, и Говорящий Пистолет дернулся в моих руках, как будто отчаявшись попасть к той единственной, кто позволит ему делать то, чего ему всегда и хотелось.
Я не мог позволить ей завладеть Пистолетом. Поэтому я активировал мой дар, чтобы найти способ уничтожить Говорящий Пистолет. Ответ оказался прост: заставить его произнести наоборот его собственное тайное имя и развоплотиться. И мой дар, и Пистолет были против меня, но за последние несколько лет я преодолел долгий путь, прошел долгую и трудную дорогу, которые, возможно, готовили меня как раз для подобных моментов. Я собрал в кулак всю свою волю и все, что было у меня в душе, и шаг за шагом, дюйм за дюймом давил и дар, и Пистолет, пока, наконец, Говорящий Пистолет не выдавил из себя единственный ужасный звук, а потом разразился отчаянным воем, когда само его существование было развернуто вспять и отменено. Развоплощено.
