Хотя кажется, читал я где-то о том, что умеющий фехтовать дворянин мог при необходимости легко отбиться такой с виду безобидной палкой от небольшой компании грабителей.
Здесь народ ни от кого отбиваться вроде не собирался, но всё равно в заполненном почти полностью зале чуть ли не каждый второй из присутствующих имел с трость. А вот со свободными местами вырисовывался явный напряг.
Да уж, нужно было поторопиться и заранее приехать. Но я проваландался в управлении, подбирая парадный китель. Еле разыскали с Роговым подходящий мне размер. А потом ещё пришпандоривали на рукава и лацканы всякие золотистые полоски и ромбики со шпалами, призванные демонстрировать всем окружающим мой служебно-должностной статус.
Ещё и котелок, ставший уже привычным, пришлось сменить на белую форменную фуражку, которая, вкупе с синем кителем, свежеукрашенным разными блестяшками, делала меня похожим на какого-нибудь капитана дальнего плавания.
Усугублялся весь этот маскарад изрядно отросшей щетиной, уже практически превратившейся в небольшую бородку. Курительную трубку мне в зубы — и вот вам натуральнейший морской волк на отдыхе.
Пришлось плевать на антисанитарию и срочно скрести подбородок опасной бритвой, любезно предоставленной Вениамином Архиповичем. В результате моя совершенно уже неприличная поросль на щеках трансформировалась в модные, хотя и довольно скромные по местным меркам, бакенбарды.
Вдобавок старик мне ещё и физиономию подправил чем-то вроде пудры. Замазал синяки и ссадины, немного их замаскировав. Если впритык на меня пялиться, разглядеть, конечно, можно было. Но издалека почти что незаметно стало.
Под конец всех процедур и переодеваний вид мой был одобрен не только Роговым, но и Тимоном, заявившим с наглой мордой, что теперь меня, эдакого красавца, можно хоть в гроб класть, хоть на княгине женить.
Менять своё семейное положение я пока не собирался, помирать — тоже. А для дворянского собрания моей наспех сооружённой благопристойности должно было хватить с избытком.
Только я пробился в зал, сильно напоминавший институтскую аудиторию, и скромно пристроился с самого краю аж в пятом ряду, заняв ближайшее свободное место, как секретарь собрания, подозрительно на меня покосившись, долбанул по своему столу деревянным молоточком и громогласно провозгласил заседание открытым.
Напрасно я надеялся, что тут же начнут рассматривать моё дело. Вопросы, поднятые на обсуждение, имели отношение к чему угодно, но только не к моему дворянству. Речь сначала пошла о закупке продовольствия из армейских магазинов, в связи с прошлогодним неурожаем. Затем перешла на борьбу с оспой, разгулявшейся на юге герцогства.
Ещё обсудили необходимость постройки «Народного дома», должного способствовать просвещению и культурному обогащению представителей подлого сословия. А после и вовсе заговорили о потребности утверждения вольной винной продажи. Тоже, видать, для культурного обогащения.
И если поначалу я старался вникнуть в суть обсуждаемых вопросов, то под конец откровенно заскучал и даже начал подумывать, а не забить ли мне вообще на получение титула, чтоб не просиживать штаны на подобных дурацких мероприятиях. Правда потом вспомнил, что это не думские заседания моего мира и проводятся здесь такие собрания не ежедневно и даже не ежемесячно, а лишь ежегодно. К тому же нынче, как я понял, и вовсе внеочередной созыв. Так что, уж коли не выйдет свинтить отсюда домой в течении какого-то времени, раз в год можно будет и потерпеть.
От скуки начал разглядывать присутствующих. Даже не думал, что так много дворян в таком маленьком герцогстве. Почти все места в рядах, расположившихся амфитеатром, были заняты. На вскидку в зале собралось народу больше сотни.
Хотя, если прикинуть, область-то Челябинская размером сопоставима с целой Австрией. А такая страна как Бельгия на ней раза три поместится. Да и от каждой фамилии на собрании, как я разглядел, нередко по несколько человек присутствовало, демонстрируя преемственность поколений. И даже сильно юные отпрыски наблюдались, сопровождающие почтенных папаш. Хоть и не имели до совершеннолетия права голоса, но приобщались, так сказать, к основам и скрепам.
Впереди, почти в центре самого первого ряда, углядел я лорда Мэритала. По правую руку от главы эльфячьей диаспоры пристроился виконт Араис, а за ним ещё несколько эльфов. В этом я был твёрдо убеждён, хоть и не имел возможности взглянуть на лица — торчащие уши отлично было видно и со спины.
Слева от грандлорда одно место пустовало. А вот дальше расположился граф Ашинский, о чём-то перешептывающийся с сидящим подле молодым человеком. Даже с такого ракурса улавливалась в юноше некоторая схожесть с пожилым графом. И, судя по разности в возрасте, можно было предположить, что канцлер, как и многие здесь, явился на заседание с сыном.
Пока я разглядывал затылки Ашинских, тема обсуждения перескочила на внедряемые герцогом паровые технологии. Точнее, на связанные с этим неудобства и даже убытки, понесённые многими членами собрания. Кому-то пришлось потуже затянуть поясок, а кто-то и вовсе чуть не пошёл по миру. Пошли заявления, что, мол, многие помещики просто вынуждены продавать земли и хозяйства, ставшие вдруг убыточными.
Навострил уши, но ничего полезного, способного дать мне хоть какие-то подсказки и продвинуть в расследовании, я из всех препирательств так и не смог вычленить. Единственное, что понял, большинство из присутствующих собирались искать правды у герцога. И совсем скоро такая возможность у них появилась.
Я даже не понял, откуда он взялся. Но точно вошёл не в ту же дверь, что и я. Видимо, предусмотрен был где-то проход, позволяющий миновать толпу любопытствующих в холле.
Народ в зале повскакивал со своих мест, раздались приветственные выкрики, но всё как-то вразнобой. Впрочем, тут же не армия и глупо было бы ожидать дружного «Здравия желаю, ваше светлейшество!»
Тем не менее подданные довольно радостно восприняли появление своего юного правителя. А тот без всякой помпезности, вежливо улыбаясь, торопливо прошмыгнул к свободному месту между канцлером и грандлордом. Уселся и дал отмашку секретарю продолжать заседание.
— Господа, прошу садиться, — тут же заявил тот, опускаясь на стул и беря в руки какой-то листок. — На повестке нашего экстренного собрания вопрос о внесение в дворянские списки некоего Владислава Штольца, кандидатуру коего рекомендовал лорд канцлер и утвердил его светлейшество герцог Селябский, — секретарь кивком обозначил поклоны обоим и продолжил, уже читая по листку: — Поводом к рассмотрению явилась безупречная служба господина Штольца в чине статского советника и должности помощника коронного дознатчика, а также несомненные его заслуги в деле раскрытия особо важных дел, несмотря на короткий срок службы. Все вы наверняка наслышаны о кровавых проделках «Крутоярского зверя», с недавних пор терроризировавшего население нашего герцогства. Имею удовольствие вам сообщить, — секретарь оторвался от листка и обвёл зал взглядом, выдерживая театральную паузу, — преступник обнаружен, задержан и уничтожен при непосредственном участии господина Штольца, и лишь благодаря его способностям, как и неоспоримой храбрости.
По залу прокатился одобрительный гул голосов. Кто-то даже похлопал в ладоши. Не бурные аплодисменты, конечно, но и я не звезда театральных подмостков, перебьюсь как-нибудь без оваций.
— Кроме того, — продолжил секретарь, — господин Штольц раскрыл несколько нашумевших дел, как то: убийство князя Снежина и барона Трёхгорнова. А так же предотвратил покушение на убийство графа Рощина и барона Златоустова с супругой.
— Подтверждаю! — раздалось откуда-то сзади.
Я обернулся и увидел поднявшегося на ноги старика Рощина собственной персоной. Как сразу то его не заметил? А вот зятя графа я и теперь не наблюдал. Видимо, Златоустов решил не искушать судьбу и пропустить собрание, отсиживаясь дома.
— За сии заслуги, — кивнув графу, секретарь вернулся к чтению бумажки, — господин Штольц решением его светлейшества награждается орденом «Доблесть и верность» первой степени, а также жалуется личным дворянством и титулом барона. В сей же миг его светлейшество намерено проявить свою монаршую милость и принять у господина Штольца заверения в преданности короне. После чего нашему собранию предоставляется честь утвердить титулование господина Штольца и занесение его персоны в дворянские списки герцогства. Господин Штольц, готовы ли вы принести клятву верности его светлейшеству?
