милиции. А пока потерплю.
— Я знаю. По секрету тебе скажу, Горохов уже подсуетился и переговорил с местным военкомом лично насчет тебя. Хочет, чтобы ты без проблем поступил, и в армию тебя в самый неподходящий момент не забрали.
— Зачем ему это? Каждый должен долг Родине отдать, — слукавил я, утаив, что как-то по второму разу мне не очень хотелось этого делать.
— Никита Егорович просто очень желает тебя после окончания видеть в своих рядах.
— В прокуратуре? Не-е… Это не мое. Я к милиции привычен.
— Поговаривают, что он в МВД хочет вернуться. Скучает по прошлой работе.
— Куда в МВД? — не понял я. — В Новоульяновск?
— Ну, нет, конечно, что в вашей, извини меня, дыре делать? В Москву пойдет. Только это между нами, ладно? Это все еще вилами по воде писано. Ты, главное, поступи и учись нормально. Хотя не знаю, чему тебя там могут научить? Ты слишком продвинутый для нашей системы образования, — Света хитро улыбнулась. — Я знаю твой секрет, Петров. Ты все предвидишь наперед. Будто жизнь прожил. Не может простой советский человек в твоем возрасте обладать такими знаниями. Меня-то ты не обманешь. Почему ты сразу мне обо всем не рассказал?
Я аж чуть не присел. Как обухом по голове. Она догадалась, что я из другого времени! Но как? Хотя психолог же. Раскусила, наверное…
— Такое разве говорят? Думал, ты не поверишь… — промямлил я, соображая, что же делать дальше.
Просто в голове не укладывалось. Вот это поворот…
— Ну да, в такое трудно поверить, – не спеша покивала Светлана. – Но не волнуйся, я твой секрет не выдам. Я человек прогрессивных взглядов.
— Спасибо.
— Но от журналов и книг этих ты лучше избавься.
— От каких журналов? — опешил я.
— Ну вот опять! — всплеснула руками Света. — Я же говорю, не выдам тебя. Время у нас не совсем сейчас правильное. Потом все по-другому будет. И западные книги и журналы не будут запрещены.
— Это точно, — закивал я.
— Выбрось всю запрещенную литературу, которую изучаешь. Иначе можно не только карьеру, но и жизнь загубить. Уж я-то знаю. Отец много чего интересного из-за границы привозил. А ты, кстати, где берешь это чтиво? У фарцовщиков?
— А где еще, у них родимых, — на сердце отлегло. — Но не покупаю, а как бы в долг беру. Почитать на время. А взамен их не трогаю.
— Коррупция ради самообразования. Восхитительно! На такое только ты способен, Петров. Удачи тебе, — Света взяла меня за руки. — Ну, чмокни хоть в щечку на прощание, что ли! Встал как истукан. Не скоро еще увидимся!
Я послушно потянулся к ее щеке, пытаясь поцеловать. В это время Света повернула голову, и наши губы встретились, и отстраняться от меня она совсем не торопилась.
Дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет вернулся Горохов. Мы спешно отпрянули друг от друга. Следователь виновато кашлянул и протянул бумажку:
— Светлана Валерьевна, вот, я вам печать в командировочном поставил. Там просто быстро меня обслужили в канцелярии… Без очереди, так сказать…
— Спасибо, Никита Егорович, — улыбнулась Света. — Мы как раз с Андреем попрощались.
— Ну, вот и хорошо, — Горохов подошел ко мне и сначала протянул широкую ладонь. — Бывай, Курсант.
Потом убрал руку и снова меня обнял. Я украдкой глянул на Свету. Она облизнула губки.
***
Ресторанная музыка лилась неспешно и по-вечернему расслабленно. Я сидел на единственном в общем зале удобном диванчике за столом, заставленным лучшими блюдами от поваров “Октября”.
Гоша сегодня не скупился и праздновал победу. На щеках его появился румянец, то ли от красного вина, что он изрядно уже употребил, то ли от того, что жизнь снова побежала по его жилам.
— Ну давай, Курсант, — Гоша взял бутылку грузинского и плеснул сначала мне, потом себе в бокал. — За тебя! Бери, давай, не морщись! Вино отменное. Пять лет выдержки. Такое здесь не продают. Трехлетки, в основном.
— Да я не про вино. Я же не баба, чтобы за меня пить, давай лучше за Зину пригубим. Отомщена она.
— И за нее выпьем, но вначале за тебя. Сам я хотел гада порешить, но слишком ты уж шустрый оказался. Совсем как твой отец.
— Кем был мой отец? — прямо спросил я. — Откуда ты его знал?
Это был не первый намек, и именно сегодня я мог пойти ва-банк и попытаться задать все вопросы. Раз уж я здесь кто-то вроде именинника.
— Скоро узнаешь, — подмигнул мне Гоша. – Времена меняются. Я теперь не такой категоричный. Сентиментальный какой-то стал. Многое прощаю.
— Черт возьми, почему ты говоришь загадками?
— Выпей сначала до дна, и, быть может, я тебе расскажу.
Я прикончил бокал. Не очень люблю вино, но это прямо отлично зашло. Красное, будто кровь выпил. Возможно, раньше я просто не пробовал приличных вин.
— Вот, — Гоша протянул мне маленький ключ с черной пластиковой головкой. — Это тебе второй комплект от “Волги”. Она теперь твоя. Потом как покупку через кооператив на тебя оформим, чтобы по бумагам все гладко было.
— Ты что? — я решительно отстранил его руку. — Я, наоборот, хотел тебе ключ сам отдать. Не привык я к подарочкам. Еще раз говорю, я ж не баба.
— А это не подарок. Это вложения, так сказать.
— Какие вложения?
— Слов ты таких, наверное, не слышал, — снисходительно улыбнулся Гоша. — В нормальных странах принято вкладывать в перспективные начала. В бизнес, в производство.
— Ну я ж не бизнес тебе!
— Считай, что это мои вложения в борьбу с преступным элементом.
— Так ты же сам, считай, наполовину бандит! — усмехнулся я.
— Во, соображаешь… А в нормальном бизнесе конкурентов давят. Так что работай, Курсант, и ласточка моя тебе в помощь.
— Вот ты хитрец! Думаешь, машину подарил, и я на тебя работать буду, — без злобы подковырнул я. — Я на государство тружусь. Другого начальника у меня нет, и не жди.
— Так кто ж спорит. В хозяева тебе не набиваюсь. Это называется спонсорство. Да что тебе объяснять, не знаешь ты еще таких слов. Короче, бери машину и лови гадов. Чтобы никто больше дочь свою не потерял, как я.
