— Ненавязчивый сервис. Никак не мог поймать такси…
— Нет, что вам бросилось в глаза? Поразило воображение?
— Ничего особенного, суета, как и во всех аэропортах…
— Там были нищие? — как-то осторожно спросил самозванец.
На миг Самохин ощутил знакомое оцепенение чувств и ответил не сразу:
— Кажется, были… Да где их нет?
— Вы запомнили лица этих побирушек? Неожиданная и какая-то бережная въедливость хозяина настораживала все больше.
— Нет… Они все кажутся одинаковыми.
— Хорошо, но на автовокзале вы их увидели снова. Пожилой мужчина с косичкой и сумой, с ним женщина… Вы подали им деньги.
— Возможно. — Уклонился от ответа Самохин. — Я подаю, не глядя в лица…
— Вы с ними долго стояли напротив друг друга и беседовали.
— Я обычно с нищими не разговариваю.
— Мой человек отследил и отснял всю встречу.
— Какую встречу? Это было мгновение, всего лишь подал милостыню нищенке.
— Мгновение, которое длилось двенадцать минут!
— Не может быть!..
— Может. Хотите, покажу пленку?
Самохин вспомнил свое состояние, когда коснулся просящей руки, и мотнул головой:
— Не нужно, я верю… Но я не разговаривал. Мне сказали, они глухонемые.
— Кто сказал?
— Таксист, с которым я ездил…
— Это не так. Пророки просто молчат… О чем вы беседовали с Ящерицей?
— Ничего не помню, — откровенно признался Самохин. — Мне кажется, я только положил в ее руку мелочь…
— Сколько вы знаете языков?
Его внезапно открывшаяся напористость следователя начинала раздражать Самохина.
— Английский и немецкий…
— И все?
— Я не полиглот…
— На пленке отчетливо видно движение губ, характерное напряжение мышц лица. Сурдопереводчик не смог перевести вашего диалога. На каком языке вы разговоривали? И о чем?
— Слушайте! — Самохин встал. — Такое ощущение, будто я не гость, как вы сказали, а подследственный. И меня в чем-то подозревают. По крайней мере, во лжи! Я что, обязан оправдываться перед вами? Отвечать на вопросы?
— Что вы, Сергей Николаевич. — Сразу подобрел самозванец. — Нет, разумеется не обязаны. Я просто хочу убедиться, не ошибся ли я в выборе. Это можно сказать, своеобразный тест. И я проверяю себя, а не вас.
— Думаю, вы ошиблись…
— Я так не считаю… Но вернемся к адмиралу. Максим Гаврилович пытался установить со мной контакт?
— Да, но столкнулся с глубокой конспирацией. Самохин принял это к сведению с легкой усмешкой.
— Это не конспирация, господин Самохин. В том смысле, как представляет ее Липовой… Это новая форма существования в будущем пространстве. Понимаете меня?
— Не очень…
Самозванец превратился в профессора.
— Как известно, никто не может дать точного определения времени. И только потому, что привыкли рассматривать его в двух плоскостях — прошлое и настоящее. Будущее выпадает, поскольку оно не известно. И вместе с этим вечным иксом утрачивается объемность времени. Да, оно имеет объем, который можно представить себе как множество точек, частиц, расположенных в пространстве. Называйте это секундами, мгновениями… Когда же появляется третья составляющая — будущее, возникает и возможность формировать это пространство, оперировать точками как вам угодно. А это и означает управление временем. Мы не занимаемся конспирацией, мы умеем входить в другое пространство, в завтрашний день, куда никто, кроме посвященных, не способен проникнуть. Если мысленно наложить кальку всего, что произойдет завтра, на день сегодняшний, можно увидеть, как поведет себя тот или иной человек.
Оттого, что говорил он заученно, складно, все это напоминало лишь теоретические выкладки некой технологии, но не саму ее; всякое явление чудесного, а управление временем относилось к нему в первую очередь, обладало определенными качествами, которые можно было пощупать руками. Будь то слезы на плачущих иконах или внезапно вышедший почечный камень — именно эти реальные детали поражали воображение, и даже самый искушенный обретал веру в чудо.
Самохин не знал, почему, но представлял себе иначе речи истинных пророков. В конце концов, они должны пророчествовать, а не пересказывать содержание неких теорий…
— В таком случае зачем вам обыкновенная земная власть? — спросил он и, вскинув голову, впервые посмотрел собеседнику прямо в глаза. — Если управляете временем? Вы ставили Липовому условия, требуя должности советника Президента и министров взамен на двенадцатилетний прогноз… А не проще ли, зная будущее, сформировать пространство завтрашнего дня так, как вам нужно. И тогда члены вашего Ордена окажутся у власти естественным образом.
Лжепророк снисходительно улыбнулся.
— Да, это напрашивается само собой… Но наши правила таковы, что мы не можем злоупотреблять своими… возможностями. Несколько позже, после подписания контракта, я открою вам, почему мы не имеем права вторгаться в существующие системы власти… — Он подошел к своей секретарше. — Прошу вас, позовите ко мне Василису.
Та склонила голову и унесла свое тело, незаметно семеня ножками, словно разжиревшее привидение.
— Если вам известно, что будет завтра, — Самохин вдруг ощутил подступающую изжогу, — вы должны знать, соглашусь я или нет. А также и то, позволит ли мне руководство… принять ваше предложение.
— Вы согласитесь, — уверенно проговорил самозванец. — А ваше руководство будет настаивать на этом. Особенно Максим Гаврилович. Сейчас он не может воспользоваться моими прогнозами, поскольку опасается, что его примут за сумасшедшего. Будущее всегда парадоксально, если смотреть на него снизу вверх. С абсолютной верой воспринимается только смерть, и то потому, что никто не соприкасался с опытом бессмертия. Все остальное кажется несбыточным, а значит, ложным. Разве вы сейчас можете представить себе, что менее чем через год займете место адмирала Липового?
— Не могу. — Честно признался Самохин, сглатывая слюну и пытаясь задавить изжогу.
— А это будет.
— Такое чувство, словно вы обещаете дать взятку. В виде должности…
— Я взяток не даю. Вас назначат без моего участия.
— Ваши бы слова да богу в уши…
— Скажите, а куда вы пропали тогда? — вдруг мгновенно переключился самозванец. — Там, на автовокзале? После того, как побеседовали с нищими.
— Взял такси и уехал, — целомудренно сказал Самохин. — А по вашей версии?
— Мои люди вас потеряли. Хотя они очень опытные…
— Накажите…
— И обнаружили только в райцентре, за ужином, в ресторане…
— Значит, я поехал не на «Ниве», а на машине времени.
— Нет, ехали вы на «Ниве». Но по какой дороге?
