и реципиента.
Майкл был откровенно расстроен. Практически сразу же они с Ричардом возвращались в Массачусетс.
Майкл молчал. Говорить не хотелось.
– Первая серьёзная работа и сразу «открытое кладбище». Это провал. Зачем мне это? Может быть сменить специальность? – его успокаивало только то, что он скоро увидит её и они справятся с этим вместе. Ор был уверен, что она сможет подобрать правильные слова.
Пока они с Ричардом пребывали в дороге, Майкл достал блокнот и что-то нацарапал, страницы на три. Закончив писать, он прикрыл глаза и ушел в свои мысли.
***
Массачусетс.
Майкл вернулся домой и первым делом наполнил ванну. Ему хотелось отбросить все мысли в сливное отверстие. Ему было тяжело. Он очень четко чувствовал всю боль этой утраты.
Откупорив бутылку виски, он выпил залпом первый стакан, горячее тепло расположилось по всей его груди, он томно выдохнул и закурил. Время шло, мысли не отпускали, поэтому он подошел к стеллажу с книгами и начал искать какую-либо психологическую литературу. Его выбор пал на творение Сэма Харриса: «Свобода воли, которой не существует». Майкл уже читал эту работу, и он был убеждён в обратном, относительно того, что говорилось в ней. Он решил перечитать эту книгу. Он думал, что черные буквы на белых листах помогут ему внести коррективы в ситуацию и он сможет смириться с произошедшим действием, что всё так как должно быть.
Майкл читал до пяти утра, потом уставился в окно и смотрел в небесную черноту несколько минут. Отпрянув от окна, он переместился за письменный стол, взял бумагу, чернила и начал писать.
Бывают такие моменты, когда тебе на столько «скованно», сложно и невыносимо. Невыносимо до такой степени, что больно вдыхать горячий воздух, только потому, что он напрямую прознает тебя. Разрубает изнутри, в этот момент в мыслях невольно всплывают картинки из «пилы».
Ты садишься и пишешь. Пишешь в надежде на то, что тебе станет легче, ведь так говорят психологи. А правда ли это? Правда ли то, что тебе станет лучше от того, что ты выскажешься клочку бумаги? Возможно, ведь так говорят. В принципе мою душу сейчас «царапают» так же как эта ручка разрывает слои листочка одиноко лежащего на черном, письменном столе. В такие моменты понимаешь, что тебе абсолютно некому высказаться, тебе некому объяснить сложившуюся ситуацию и «раздавить» бутылку вискаря под покровом ночи.
Люди в общем то довольно специфичны. Радость – всегда вместе, а вот проблемы ты будешь решать в присутствии своего склонившегося над тобой одиночества, которое легонько обнимет тебя за плечи. Впрочем, давно известная всем реальность обстоятельств. Возможно именно оно, одиночество, останется с тобой до конца твоего пути. Может быть просвет, который ждет тебя впереди не так далек? Что там говорят «таро»?
Майкл был влюблён, но чувствовал себя одиноко. Он хотел видеть её каждый день, но этой возможности не представлялось. Он был готов узаконить отношения прямо через пару часов, забрать её, бросить всё и уехать куда глаза глядят. Он наскоро собрался, вызвал машину и поехал к её дому. По пути заехал в ночной магазинчик, купил бутылку коллекционного шампанского, клубнику и пачку ментоловых сигарет. Тех самых, которые она так любила. Он очень соскучился по ней и хотел скорее почувствовать тепло её губ и объятия.
Перед поворотом, который располагался вблизи её дома Майкл обнаружил несколько патрульных машин, ограничительную ленту и копов, чему он был несомненно удивлён.
Он подошел поближе и спросил у офицера:
– В чем дело, Сэр?!
– Убийство. – пробормотал тот.
Майкл огляделся и увидел разбитое окно в доме Кэролин. Он упал на колени и прокричал: – Кэролин! Кэролин!
Ответа он не услышал. Его тут же скрутили и посадили в патрульную машину. Автомобиль куда-то двинулся, он пытался вырваться, но наручники не выпускали его.
– Тело, там лежало чьё-то накрытое тело. Это был труп? Кто это? Кто? Ответьте мне, офицер! Прошу Вас… – прокричал он и почувствовал какой-то слабый укал в левом плече и его глаза прикрылись.
Полицейский участок. 6:40 a. m.
Майкл очнулся в небольшой одиночной камерке. Довольное мрачное местечко, скажу я вам. Похуже моргов. Буквально минуты через три, подошел офицер, открыл решетку и молча проводил в какую-то маленькую комнату без окон с серыми стенами. – Судя по всему это допросная. – подумал он и опустила на стоящий перед столом стул.
В углу комнаты стоял офицер, со скрещенными на груди руками.
– Майкл Кор. Вас доставили сюда для беседы по случившемуся делу об убийстве Кэролин Фэрдс. В патрульной машине Вам было введено успокоительно, Вы хорошо себя чувствуете, голова не кружится? – спросил офицер и присел, напротив.
– Да, всё как в тумане. Я в порядке. Я попытаюсь сохранить спокойствие, хотя для меня это будет не легко. – опустив глаза отвечал тот.
– Я могу опустить всякие бумажные тонкости и предупреждения о даче ложных и так далее? – спросил он, ожидая положительного ответа.
– Да, пожалуйста. Опускайте. Я уже всё понял. Что я должен рассказать? – поинтересовался Майкл
– Расскажите все, что Вам известно об этой девушке, когда и как познакомились, что знали о ней. По ходу Вашего рассказа я буду задавать Вам вопросы, которые будут иметь для меня более важное значение. Приступайте. – приказал он и Майкл начал рассказ.
Майкл начал рассказывать всё порядку, как познакомился с ней, какие свидания у них происходили. Он рассказал о том, что они очень сильно любили друг друга. И вдруг после нескольких вопросов офицера, он осознал, что ничего о ней не знал. Он знал лишь то, что она учится в школе и то, что курит сигареты с ментолом. Еще он знал, что её глаза необычайно красивы. И больше ничего. Он не знал о том, как давно она сюда переехала и с кем переехала, чем занималась в свободное время, когда они не встречались. Ему показалось это странным.
– Я никогда не задумывался об этом. – вдруг произнёс Майкл. – Я думал, что знаю о ней всё, а оказалось, что ничего.
Холодок прошелся по его спине, будто кто-то легонько дотронулся до него. Майкл отшатнулся, не понимая почему стало так холодно и пусто. Он ощущал огромную дыру в груди, которая сквозила и сквозила. Он чувствовал, что его лишили жизни вместе с ней. Её застрелили в упор и кажется пуля дошла и до него.
Офицер отпустил Майкла часа через два. Он вышел из участка, присел на ступени, закурил и почувствовал сковывающий холод в глазницах. Ему хотелось напиться и больше никогда не просыпаться. Он думал лишь о
