мне, но всё было вяло и кратко. Она спросила не журналист ли я, это было знаком провала. Ничего медицинского узнать не удалось. Женщина поделилось парой воспоминаний о погибшем, говоря, как будто не со мной, а просто вслух. Единственное, что действительно удивило, так это то, что сестра, младшая, ещё будучи ребёнком считала брата наёмным убийцей. Была у неё такая то ли игра, то ли детская фантазия. Наблюдение. Её брат, Вова, будучи живым, часто уезжал в командировки, хотя работа проектировщика в НИИ какого не предполагала. Возвращаясь, брат стирал вещи у неё, у матери, но не в своём доме. Оставлял ей на хранение подальше от жены чемодан, а однажды попросил выкинуть в реку свёрток. Женщина не удержалась и перед броском в поток воды развернула передачу, там был нож. У сестры были свои проблемы и неладно по личной жизни, она не углубляла подозрения. Вовина смерть, нелепая как детский утренник, только сейчас всколыхнула в памяти подростковые мысли. Мы простились и я, сгорая от стыда за свой детективный акт, за свою непродуманную легенду решил больше пока интервью не заниматься.
Трупохранилище и пара дежурств после отпуска, вот что по-настоящему нужно для возвращения на путь реальности. Почувствовать себя снова ребром скелета морга. Побегать тромбоцитом по пещеристому телу. Приболела Тамара, гипертонический криз после встречи с внуками-засранцами. Новый санитар, угрюмый как сибирская река, без своего магнитофона и некурящий. Не приживётся он здесь. Хорошо хотя б нос сломан. Заведующий взялся за дисциплину. После того как он застал пару девиц спящими утром в комнате отдыха, отобрал ключи от сауны и выдавал только для гигиены в конце рабочего дня. Санитары, у которых было сто тысяч копий этих ключей, не рисковали доверием и прекратили на время свой Содом. Картошка в рентген-кабинете зацвела, а мочеточник на крыше прорвало. Труд и случайный хаос бытия выдавили из меня научный поиск истины и детектива-самоучку. Данные продолжали стекаться в «Таблицу». Заведующий сдержал слово, несколько областей присылали файлы, звонили, интересовались про что будет статья. Среди нашего брата учёных было немного. Благодаря дополнительной заботе со стороны всех участников, за следующий месяц я собрал столько же, сколько с начала поиска. И не было ни одной игрек-борозды. Большие цифры всё поставили на место, редкое стало редким. Впереди замаячили годы скучного сбора информации и протирания псевдомрамора. Не закурить ли мне? Так было до одного невероятно обыкновенного пыльного июньского обеда. Когда тошнило и от работы, и от летающего тополиного пуха, который смешно прилипал к мозгам на столе прозекторской, имитируя плесень или кордицепс.
Мне позвонил бывший сокурсник, из тех, кто присоединился к фотографированию трупов из чистого альтруизма. Он очень быстро и весело говорил в трубку, тараторил, по его мнению, сообщал потрясающую смешную историю, касающуюся моих трупных изысканий. Я слушал, наматывая провод стационарного телефона на палец. В районный судебно-медицинский морг моего приятеля привезли два трупа, которые убили друг друга на дуэли. Они сражались где-то на крыше гаражей при помощи наборов длинных дорогих шампуров для шашлыка. Тому нашлись свидетели, история подлинная и не розыгрыш. Оба получили множественные проникающие ранения брюшной и грудной полостей. В результате первый скончался от кровотечения, а второй, тот что победил, неумело спрыгнул с крыши гаража и получил открытый перелом бедра. Он умер в скорой от шока и кровотечения по совокупности всех факторов. Более того, на вскрытии черепной коробки у обоих трупов оказался дефект борозды (слух о сути моей будущей диссертации просочился, пошёл по экспертам). Сокурсник мой сейчас вышлет мне на электронную почту снимки и детали по фехтовальщикам. Если нужно, перезвонит и ответит на мои вопросы. Он был очень весел, дуэль на шампурах, возможно, была самым интересным делом за всю его карьеру. Я не очень веселился, я просто не поверил, что придёт сразу два новых игрека. Подумал, они там от смеха напились и перепутали мозги с шашлыком. Причём свои собственные.
Фото в приложениях к письму было сделано неаккуратно и у меня ушла масса времени чтобы калибровать его для своей базы стопки изображений. Действительно один труп полностью соответствовал профилю, его Y идеально лёг на мои четыре предыдущих. Вот это везение, надо бы передать с курьером бутылку коньяка или торт в район. Но второй снимок не подходил и не влезал в мою систему из уже пяти случаев. С ним что-то было не так. Хотелось перезвонить и материться. Не могут сделать простую фотографию. А ведь переделывать скорее всего поздно, мозги нарезаны и всё зашито в живот дуэлянта. Не звонил же он мне из прозекторской, скорее всего уже из кабинета, такого как мой на втором этаже. Как поправить? Что тут не так? Я вновь был вынужден менять цветность и контраст и каждые двадцать минут пить чай. Компьютер едва справлялся, жужжал, но ничем не смог помочь. От чая тошнило. Неоконченный протокол лежал на столе. Пух залетел в нос и я чихнул. Может быть этот момент и стал прояснением. Перезагрузкой. Приятель прислал мне фото не правой, а левой наружной стороны мозга, да ещё и перевёрнутое. Точно пьяный. Я отредактировал фото и перепроверил на стопке старых первичных правосторонних изображений своим методом. Включил опцию — чем реже встречается, тем толще отображается. В результате это оказалась уникальная, единственная в моей коллекции новая борозда. Не игрек, скорее латинская L. Слева, слева! Мне не нужна эта находка, я больше не делаю снимки левого полушария. Что делать? Я закурил. Впервые лет за пять. Чай после сигареты пошёл лучше, а кофе ещё лучше. Перезвонил коллеге и задал свои ключевые вопросы. Делали ли оба Д’Артаньяна МРТ в последнее время в сетевой клинике, посылающей файлы в Москву, не были ли они в командировках, нет ли осложнений по их делам со стороны прокуратуры и всё такое прочее. Приятель оказался уже за рулём, трезвый как учитель физики и обещал всё узнать назавтра. Пепел упал на синий том Уголовного кодекса, я попрощался с молчаливым новеньким санитаром и ушёл домой к телевизору и жареной картошке. Пять плюс один левый случай толкали меня к созданию новой теории.
Утром сходя с автобуса в Южном микрорайоне меня ждал небывалый сюрприз. Ночью наш член, то есть мой морг сгорел. Не то чтобы весь, трупохранилище и даже архив уцелели, первый этаж пострадал мало. Но мой кабинет, кабинет Платоныча и сауна выгорели полностью. Неужели пепел с уголовного тома? Новенький санитар, дежурил, но оказался беспомощным, пожара не заметил, огнетушителем
