Он остановился, держась рукой за ограждение и тяжело дыша. Нет уж, сам он им в лапы не сунется. Ну-с, интересно, что дальше?
Он стоял и дышал, и ничего больше отчего-то не происходило. Расклейщики молча курили одну сигарету на троих. «Опель» заглох, потом рывками пополз вперед. Медленно-медленно он добрался до Сергея, и наконец-то стало можно разглядеть водителя: отчаянно вцепившуюся в руль девушку и сидящего рядом мрачного мужика со вторым рулем. На крыше «Опеля» обнаружилась пластиковая пирамидка с буквой «У».
Люди вождению учатся, пока машин на улицах нет. А ты тут себе паранойю устраиваешь, гражданин колдун и целитель. Стыдно.
Один из расклейщиков бросил окурок в урну, и они неторопливо прошли мимо Сергея, один за другим. Никакие они, понятное дело, оказались не одинаковые — обычные южные ребята, которые русскому человеку все кажутся на одно лицо, если не присматриваться. Эффект «близнецов» давала одежда: однотипные жилеты и поддетые под них толстовки с выпущенным наружу капюшоном. Шнуры от этих толстовок, с крупными красными «колокольчиками» на концах, и казались ему косичками.
Расклейщики опасливо обошли тихо хихикающего человека в насквозь мокрой от пота одежде и отправились по своим рабочим делам.
Трали-вали, крыша, где ты будешь завтра. «Удивительный цирк», право слово! Надо было бы успокоиться, но получалось плохо. Скрипка, продолжая непроизвольно хихикать, дошел до своего подъезда и вызвал лифт. Вымыться, бухнуться спать часа на два, проснуться с отличным настроением на весь день — и забыть эти глупости, как страшный сон…
* * *
Игорь Валуйский за эти четыре месяца постепенно свыкся с мыслью, что экстрасенсы — это не только ловкие мошенники и сумасшедшие. Вернее, дифференциация произошла так: внутри, в отделе «Т.О.Р.» работали настоящие экстрасенсы-самородки, в чьих способностях он убеждался ежедневно, а вот снаружи, во внешнем мире, всё осталось по-прежнему. Сплошной обман и подставные лица, в «способности» которых верят только разнообразные лохи, потенциальные жертвы аферистов.
Тем удивительнее ему было узнать, что за это убивают, всерьез убивают. Изобретательно и с размахом, почти по десятку человек в год. Нет, конечно, объектом охоты маньяка может стать кто угодно, хоть проститутка, хоть экстрасенс, но он имел на этот счет собственное мнение, отличающееся от точки зрения Горячева. Лично ему, Игорю Валуйскому, казалось, что маньяками здесь и не пахло, а всё куда как серьезнее.
Как объяснить, что убийства не прекращаются уже почти пятнадцать лет? В истории криминалистики единичны случаи такой долгой активности маньяков. Кроме того, эти «подсказки следствию» — по идее, убийца оставляет их в случае, когда уверен, что с ищейками можно поиграть в «кто тут самый умный» и через это самореализоваться.
Но в том-то и дело, что следствия никто не вел, и все пятнадцать лет никому на хрен не сдались эти убийства колдунов и ворожей в разных регионах. Отсюда следует самое странное: как ему позволили орудовать столько времени? Почему убийства не расследовались с должным рвением? Ведь один пристальный взгляд опытной ищейки вроде Горячева — и всё, вот оно, как на блюдечке. А Николай Васильевич, при всех его несомненных достоинствах, отнюдь не Эркюль Пуаро, он просто дотошный и последовательный практик. Неужели не находилось таких все пятнадцать лет?
Нечисто здесь было, здорово нечисто. Но все теоретические рассуждения стоило засунуть себе, как говорил один киногерой, «в портмоне» — хотя бы до тех пор, пока не найдется Сергей.
За это время они успели здорово сблизиться. Поначалу хлипкий рафинированный юнец, сын откровенного шарлатана от эзотерики, вызывал немало пессимизма у грубоватого и недоверчивого Валуйского. От его манеры картинно закатывать глаза, когда его узнавали на улицах, Игорю приходилось давить в себе садизм армейского сержанта. Но в деле Скрипка совершенно менялся и был здорово полезен. После того, как Сергей спас ему жизнь в первый раз, Валуйский сам выставил ему литровку самого дорогого виски, какой нашел. Они напились тогда в хлам, заснули под утро — это перед рабочим-то днем! — и Горячев потом распекал их обоих, как мальчишек. В общем, традиционное начало мужской дружбы, как Валуйский себе это представлял.
И на спорт «подсадил» Скрипку именно Игорь — кажется, как раз в процессе распития. Критически осмотрев тощего Сергея, они сообща решили, что в «качалку» ему пока идти рановато, и стоит ограничиться турниками-брусьями и бегом. Бегать Скрипке особенно понравилось. Он говорил, что хорошая пробежка ранним утром плюс час-другой сна дают совершенно фантастический результат.
Оставалось надеяться, что сейчас он именно на пробежке.
Валуйский отошел от окна, которое проверял каждые пять минут. Ничего. Никаких следов присутствия чего-либо необычного вообще, стандартный утренний пейзаж: прохлада и безлюдье. Он и не надеялся особенно увидеть Сергея из окна, двери в подъезд были с другой стороны дома. Стоп. А это что?
В квартире было тихо настолько, что гудение лифта он услышал прямо от окна. Ну да, естественно — кабина тронулась как раз с этого, седьмого этажа, последний раз лифтом пользовался он сам. Кто-то вызвал на первый, надо полагать.
Когда лифт пополз вверх, он на всякий случай расстегнул пуговицу на кобуре. Когда кабина остановилась на седьмом этаже — достал пистолет и направил в проем двери. Когда в замке заворочался ключ — встал на одно колено, укрывшись за тумбочкой.
Вошедший, впрочем, не скрывался. Однако при виде направленного на него ствола едва не подпрыгнул.
— Да вы сговорились сегодня, что ли? — агрессивно спросил Скрипка. — Игорь, что за дебильные шутки?
— Это не шутки, — встал Валуйский, пряча пистолет обратно в кобуру. — Ты под ударом, Серега. Мы уж тут тебя обыскались. В общем, нам с тобой надо срочно двигаться в направлении базы, папа твой уже там. По дороге объясню, только вот отзвонюсь сейчас… Погоди, а что значит — «сговорились»? Уже что-то было?
— Да ерунда, — махнул рукой экстрасенс, — Показалось, что за мной следят, напридумывал всякого, потом сам же убедился, что у страха глаза велики… А что случилось-то? Почему переполох?
— «Гармонистов» убил маньяк, — кратко пояснил Валуйский, доставая телефон. — Следующий у них на очереди либо ты, либо твой отец. И тебе вполне могло не показаться, что за тобой следили.
Он набрал номер; трубку сняли практически сразу.
— Алло, Николай Васильевич? Всё в порядке, Сергей вернулся. Был на пробежке. Замечал какие-то странности, хотя и говорит, что у страха глаза велики. М-м… да, я тоже так думаю. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Стартуем на базу, по дороге введу в курс дела. Всё, до связи.
