— Вот что красавицы, — вдруг проговорил необыкновенно твердым голосом Антон Михайлович, когда совместный вопль утих. Откуда только что взялось? — Вы сейчас доставляете меня домой, и я внимательно рассматриваю оба ваши предложения. И не десять минут, а сутки. Время, как я понял, вполне терпит. Вот завтра и поговорим на свежие головы. А вы за двадцать четыре часа приведете себя в порядок, и мы спокойно все обсудим. Только без этих ваших спецэффектов, душераздирающих сцен и каскадерских трюков. Не надо!
…Туман рассеялся, и профессор увидел себя стоящим в прихожей собственной квартиры. Одной ногой он по-прежнему попирал рукоять кнута, а другой — эфес меча. Меч уже не светился — это было очень красивое оружие, но вполне материальное, и ничего сверхъестественного в нем не наблюдалось. Рядом с мечом лежал длинный, чуть больше полутора метров, черный хлыст, сделанный из какого-то эластичного высокопрочного материала. Не меньше пяти сантиметров в окружности, он далее сужался, постепенно сходя на нет.
Только сейчас Антон Михайлович заметил, что так и не снял пальто. Первое что он сделал, это подобрал с пола кнут, аккуратно взял меч, как будто боялся упустить его, и отнес их в свою спальню, бережно положив на кровать. Потом он, наконец, разделся, кое-как запихнул в холодильник продукты, все еще лежавшие в пакете перед кухонной дверью, и только тогда рухнул в кресло…
Вопреки ожиданиям, спал профессор крепко и хорошо. Даже не просыпался ночью, чего не наблюдалось за ним уже лет, наверное, тридцать. Прошедшие события казались бы бредом и галлюцинацией, если б не наличие вполне реальных трофеев в качестве доказательств. Хотя — может и кнут с мечом ему мерещатся? До сих пор?
Тогда профессор позвонил своему другу и коллеге, которого беспокоил сравнительно редко. Тоже историку, но прекрасному специалисту по старинному и современному холодному оружию — Ираклию Петровичу Бараташвили. Антон Михайлович попросив его бросить все дела и срочно приехать. Тот долго отнекивался, приезжать не хотел, задавал разные вопросы, ссылался на занятость, самочувствие и домашние дела. Но Антон Михайлович убедил его, не вдаваясь, впрочем, в тонкости и детали. На конкретные вопросы он старался не отвечать: был тверд, обещая все разъяснить при личной встрече.
Заинтригованный оружейник приехал через час.
Ираклий Петрович был высоким плотным мужчиной, к которому никак не подходил эпитет — «старик», хотя он давно уже разменял седьмой десяток: грузинские прародители, гены горцев давали о себе знать. К тому же оружейник держал форму — летом бегал, зимой ходил на лыжах, да и с прекрасным полом отношения никогда не прерывал. Несмотря на грузинское имя и фамилию, Ираклий был коренным москвичом, как и несколько поколений его предков жил в России и практически не говорил по-грузински. Он долго и с интересом вертел в руках меч, показанный Антоном Михайловичем. Рассматривал в мощную лупу, как-то странно поворачивал, близко подносил к свету, щелкал ногтем, слушал…
— Слушай, откуда ты взял это чудо, Антон?! — наконец спросил Ираклий Петрович восторженным голосом.
— Знакомая принесла на сутки. Для консультации. Одна девушка. Сегодня вечером заберет.
— Какие у тебя, однако, знакомые! Познакомь, а? А если серьезно — то это вне моей компетенции. Стыдно признаться, но я — пас! Это что-то ненормальное, но точно не антиквариат. Ты видишь? Тут нет никаких следов: ни окисления, ни повреждений не видно, даже микроцарапин нет! А какая полировка! При увеличении видно, что у клинка очень тонкая и удивительная поверхность. Он словно сплетен из множества тончайших металлических нитей, посмотри! Смотри, как переливается! И потом… По виду тут ручная работа, но я абсолютно не представляю, как это могло быть изготовлено. Технология мне совершенно незнакома. Или хорошая подделка, или очень качественная копия… не знаю… Лазерная обработка что ли… И металл я не узнаю… это точно не сталь, но вот что? Возможно, какой-нибудь сплав? Надо бы его исследовать, анализ провести, рентгенограммы снять… Но самое главное, я не имею понятия, какой традиции принадлежит этот меч! Все гармонично так, пропорционально, и балансировка прекрасная… Эта филигранная структура меня просто убивает! Я абсолютно не знаю таких технологий! Наверное, все-таки современный, но сделан потрясающем мастером. Уникальным! А значит — я должен его знать. Но я не знаю! Это вообще-то неправильно. Познакомь меня с этой девушкой! Мне просто необходимо все узнать об этом мече!
— Извини, Ираклий, я готов выполнить любую твою просьбу, ты же меня знаешь. Но тут — нет. Она просила никому не показывать этот меч, и я обещал. — Профессор импровизировал на ходу, стараясь казаться убедительным и естественным. — Обманул, как видишь. Но вот если она еще чего принесет — точно вас познакомлю. Веришь мне?
— Ладно, как скажешь… но о чем-то ты не договариваешь. Темнишь что-то! Мы же с тобой столько лет уже знакомы! Ладно, я понимаю, это не твоя тайна, и ты ничего не можешь сделать, я прав? Прав, конечно, по твоей хитрющей физиономии вижу. Сфотографировать, конечно, тоже нельзя?
— Извини… — разведя руками, снова повторил Антон Михайлович. — Я еще вот что хотел у тебя спросить. Ты же собираешь сведения о дуэльных правилах разных эпох?
— В какой-то мере, — скромно подтвердил оружейник. — Знаешь, это трудно себе представить, но в течение восемнадцатого и начала девятнадцатого веков дуэльные правила нигде никем не записывались, и тем более не издавались. Они целиком принадлежали исключительно устной традиции, поэтому до нас мало что дошло. В основном из художественной литературы. Правила поединка определялись самими дуэлянтами и щепетильными в вопросах чести секундантами. А появившийся потом французский кодекс Шатовильяра и многие другие писаные правила так и не прижились. Дуэли, обычно, были повсеместно запрещены и преследовались законом, поэтому проводились, чаще всего, на природе, в спокойных местах, где противникам никто не мог помешать. Так в чем вопрос?
— В каких случаях осуществлялась дуэль с разным оружием у противников?
— По-моему ни в каких. Не помню таких случаев. Только поединки гладиаторов в Древнем Риме, но это не совсем то…
— А когда у одного противника был меч, а у другого кнут? Такое было возможно?
— Один только кнут? Одного кнута мало, еще нужен кинжал или что-то типа того.
— Зачем? — удивился профессор. Все-таки он был специалистом в другой области, и оружейные тематики, тактики сражений, никогда серьезно не интересовали его.
