— Но мне неловко… — безнадёжно попыталась возразить я.
— Госпожа магистр, вы не поняли, — поморщился сыскарь. — Это не обсуждается. Если угодно, это приказ и вопрос вашей безопасности, и ваша неловкость интересует меня в последнюю очередь.
— Как скажете, — с трудом проглотив готовое сорваться возмущение, выдохнула я. В этот раз я была готова к собственной вспышке, и не поддалась ей.
Хотя, видят боги, сдержаться было тяжело. Отвыкла я за годы самостоятельной жизни от правил, которые устанавливают свыше, и против которых нет возможности возражать. Опять эта непробиваемая мужская категоричность. Как же я намучилась с ней за время дружбы с Бьорном! Но с кровником проще, там я могла поступать по-своему, потому что точно знала: применять ко мне силу друг не будет. А сейчас, если я попытаюсь сделать всё по-своему, боюсь, закончится тем, что господин подполковник просто посадит меня под замок. И тот факт, что это незаконно, его совершенно не остановит.
— Я пойду узнаю, что там у Кадира с задержанными, вернусь, и мы с вами поговорим насчёт нападения, — удовлетворённый моим ответом, хозяин кабинета направился к выходу. Но, открыв дверь, едва успел отшатнуться от влетевшего внутрь помощника, уцепившегося в этот момент за ручку с другой стороны.
— Дагор! — как мне показалось, с облегчением выдохнул Халим. — Ты меня напугал, что стряслось? Возвращаюсь в кабинет, а тут только одежда, лужа крови и нож валяется!
— Да, одежда! Куда ты её дел? — проигнорировав растерянность помощника, спросил Дагор, пропуская того внутрь и опять закрывая дверь.
— В раковину бросил. Я же говорю, там всё в крови. Хотел вообще сжечь, но не рискнул.
— Это хорошо, — пробормотал Дагор, проходя в уборную и закрывая за собой дверь.
Я продолжала сидеть на диване, уговаривая себя, что это всё ненадолго, и вряд ли мне придётся неделю жить в кабинете у господина следователя. Халим же, пару секунд сверливший озадаченным взглядом дверь уборной, перевёл взгляд на меня, созерцая с ещё большим недоумением.
— Эм… Госпожа магистр, добрый день, — явно чувствуя себя очень неловко, обратился ко мне молодой человек.
— Добрый день, господин подпоручик, — проявила я ответную вежливость, вспомнив, как Халима назвал тот человек на входе. Если, конечно, назвал он именно его…
Но помощник следователя не удивился, и, присев на стул напротив меня, осторожно попытался продолжить разговор.
— А вы здесь… по какому вопросу?
— Госпожа магистр поживёт здесь до тех пор, пока её жизнь не окажется в безопасности, — появился из уборной уже вполне привычно одетый следователь. Халим вытаращился на меня в полном недоумении.
— Но, может быть, не стоит…
— Халим, у тебя есть какие-то внятные причины, чтобы усомниться в здравости моего рассудка? — не раздражённо, а как-то устало уточнил подполковник, отвлекаясь от своего занятия, чтобы бросить взгляд на младшего товарища. Я только теперь обратила внимание, что он пытался прямо на себе зашить дырку в рубашке. Я, было, дёрнулась предложить свою помощь, но мужчина прекрасно справлялся и сам.
— Нет, но ведь госпоже будет неудобно!
— И ты туда же, — поморщился он. — Госпожа будет жива и в безопасности. Мне кажется, это достаточный аргумент за подобный выход из положения. К тому же, здесь есть всё необходимое, чтобы спокойно прожить несколько дней.
— Да, но…
— Халим, это не обсуждается, — резко оборвал его Разрушитель. Я даже немного посочувствовала парню: он, видимо, с подобной категоричностью дело в жизни имел редко. — Лучше, вот что, сделай доброе дело, покажи госпоже магистру столовую, пусть она возьмёт себе обед, и проводи её сюда.
— Да, конечно, — вздохнул молодой человек, и жестом предложил мне следовать за собой. — Госпожа магистр, вы… — начал он, когда мы вышли из кабинета.
— Лейла, если можно, — не выдержала я. Если от Разрушителя это «госпожа магистр» я ещё могла терпеть, то от моего ровесника слушать такое обращение было не слишком приятно. К тому же, мне очень хотелось хоть с ним наладить нормальный контакт в этом чужом и незнакомом месте.
— Ну, тогда и меня называйте Халим. И, если можно, на ты, — кажется, у подпоручика были схожие с моими проблемы.
— С удовольствием, Халим, — не стала возражать я, сопроводив свои слова улыбкой. — И извини меня, пожалуйста, за причинённые неудобства.
— Да какие тут неудобства, — поморщился парень. — Кабинет-то не мой, — он усмехнулся. — И это ты извини Дагора, он порой бывает слишком…
— Категоричным, — подсказала я, видя, что Халим безуспешно пытается подобрать слово.
— Да, пожалуй. Он, конечно, хороший человек, благородный, но порой не учитывает, что не все люди обладают его неприхотливостью и выносливостью. Он-то в этом кабинете порой живёт безвылазно, а молодой девушке, мне кажется, там будет слишком неудобно.
— В выносливости мне до него далеко, но я тоже довольно неприхотливый человек. Меня больше беспокоит, что я буду мешаться под ногами. Здесь всё-таки работают люди, и господин подполковник работает, а тут ещё я на постое, — честно ответила я. — К тому же, что-то мне подсказывает, если он вздумал поселить меня здесь для защиты, вряд ли сам соберётся уходить ночью домой. Он ведь на том диване и спит? — предположила я, вспомнив слова Ильды относительно частых ночёвок её хозяина вне дома. — Вот, а теперь, чего доброго, вообще спать не станет.
— Он может, — тяжело вздохнул Халим. — Он вообще как-то слишком… безразлично к себе относится, — поморщился молодой человек. Стало быть, действительно здорово переживает за своего старшего товарища; я это ещё по прошлой встрече заметила, когда закашлявшегося Разрушителя молоком отпаивала. — И никого не слушает, даже этого сурового Целителя, Хмер-ай-Морана.
— А ты давно с ним работаешь?
— Всего год, но насмотрелся всякого, — грустно улыбнулся подпоручик. — Он очень напоминает моего отца. Тот умер, когда мне тринадцать было, и тоже всё время думал, что из железа отлит, а все болезни — бабские выдумки. Даже когда заболел, всё хорохорился, и загонял себя в итоге. Дагора и так Целители с того света вытащили, а он всё никак привыкнуть не может, что здоровье полностью вернуть нельзя, тем более при такой жизни. Ты извини, что я сплетничаю, — опомнился он. — Просто…
— Иногда нужно выговориться, — я понимающе кивнула. — Постараюсь что-нибудь придумать с твоим коллегой, — иронично улыбнулась я. — Может, удастся заставить его спать ночью, как все нормальные люди. А я и днём могу, всё равно у меня даже книжек при себе нет, — я поморщилась.
