— Вы сбесились! — с порога заревел Майк. — Предаваться разврату в такой момент. Что вы натворили, черт бы вас побрал! У вас размягчение мозга?
— Как вы разговариваете, да… — начал Робинсон, поднял веки — глаза зло сверкнули.
— Она хоть одеться успела, — бывший гангстер дернул головой в сторону приемной, — прикрылись бы.
Промышленник обалдело уставился на Майка.
— Что себе позволяете, я вас… — он захлебнулся от бешенства, лицо побагровело.
— Не вы меня, а я вас, — перебил Майк, — скажите спасибо, что не приказал своим мальчикам вышвырнуть на улицу через окно. Кто тянул за язык? Что нагородили газетчикам? — заорал в лицо Робинсону. — Там, — ткнул пальцем куда-то в стену, — творится такое — описать трудно!
Генеральный оторопел и сник, промямлил, словно оправдываясь:
— У меня не было никаких журналистов, — приподняв голову, спросил, будто что-то припоминая: — Никого не встретили, когда заходили?
— Нет! Не встретил! — отрезал Майк. — Чем вы занимаетесь тут? Принимаете воздушные ванны? Прохлаждаетесь? И это во время небывалого скандала!
— Какого скандала? Где?
— Не корчите полоумного. Вы думали, прежде чем вручить репортерам материалы Бартлета? Что вас толкнуло, кретин, на такой шаг? Рукопись давно следовало уничтожить.
— Не смейте со мной так разговаривать! — взвизгнул Робинсон и вскочил, но тут же сел, огляделся в поисках одежды, ощупывая руками тело.
— Я бы вообще с вами не говорил, — зловеще и пренебрежительно произнес вице-директор, — но мне любопытно выяснить, что вдохновило вас передать в газету оппозиционеров записки Бартлета. Неужели не понимали своей пустой башкой — для вас это гибель. — Он сел в кресло, закинув ногу на ногу. — Несчастный, — добавил с презрением.
— У меня ее отобрали, угрожая оружием.
— Кто? Кто отобрал? — шептал Майк. — Вы что плетете, развратник? Где ваш костюм, почему перемазаны помадой? Утритесь!
— Это кровь. Костюм унес какой-то тип и рукопись тоже. — Дик шарил по телу, словно не веря, что раздет.
— Не лгите! — закричал Майк. — Какой еще, к чертям, тип?
— Он сейчас вышел, он…
— Где сейчас, когда в экстренном выпуске «Времени» уже есть анонс: «Вечером читайте сенсационное я неопровержимое разоблачение преступлений в концерне «Феникс». — Он швырнул ему в лицо газету. — Когда же они успели набрать, болван вы этакий! На все процедуры нужно минимум час, а то и два.
— Он только что покинул кабинет, — упрямо твердил Дик, — можете узнать у секретарши. Клянусь вам, Майк, он меня раздел, отнял рукопись и заставил написать письмо в редакцию.
— Не советую вам теперь называть меня Майком. И кто он? Черт вас дери! Объясните толком, как выглядел этот молодчик, если действительно существовал реально, а не в вашем извращенном развратом и пьянством воображении? Как он выглядел?
— Обычно, — промышленник пожал плечами. — Выше среднего роста. Вероятно, бывший боксер — смазал меня по лицу так, что отбросило на три ярда — сильный парень и отчаянный. Оглушил, раздел и отнял документы.
— И вы их безропотно отдали?
— А что оставалось делать? Ждать, когда пристрелит? Все равно бы забрал, в любом случае, а так хоть в живых оставил.
— Трус!
— Посмотрел бы я на вас, — огрызнулся Робинсон.
— Дурак! — процедил вице-директор. — Опишите его внешность или память отшибло со страху? Заметили что-либо необычное?
— Что именно?
— Ну очки, протезы, шрамы, бестолочь! Может, не хватало кисти и глаза? А? — Майк прищурился.
— Все у него на месте.
— Тогда не он, — словно про себя произнес вице-директор. — Вы сознаете, что теперь произойдет? Вам же крышка. Осознаете?
— Осознаю, но что было делать? — Он сидел, согнувшись, опустив голову. — Мы работаем вместе. Вы обязаны помочь мне. А вместо этого дерзите и ведете себя непорядочно. С вашей стороны такое отношение бесчестно.
— Непорядочно? Бесчестно? Вы смеете об этом говорить? Вы, который, как подленький платный осведомитель, донесли полиции о месте и времени встречи ваших конкурентов, чтобы руками блюстителей закона убрать их с дороги. Хапать одному денежки за наркотики. Перекрыть ввоз из-за границы и производить самому в секретных лабораториях концерна. И думали от Меня скрыть. Бог мой. То, что вы еще жуете, я уже давно проглотил. Кстати, собрались заодно и разделаться с О'Нейли. Она накопила на ваши фокусики изрядное досье.
— А не вы ли дали ей возможность улизнуть? Через ваших холуев в полиции избавили от тюрьмы. Надеялись впоследствии использовать против меня? — отпарировал генеральный директор.
— А я джентльмен. — Бывший гангстер явно издевался. — Не люблю, когда смазливых женщин бросают в застенки и допрашивают с пристрастием. — Он сощурился. — Но вы все-таки исхитрились ее достать, бедняжку. Ухлопали вместе с сотней пассажиров лайнера. И кто же санкционировал расправу?
— Комиссар Фокс. Для этого у него имелся какой-то сумасшедший сержант Ричмонд, помешанный на убийствах. Он и выстрелил с благословения комиссара. Теперь его запрятали наконец в психичку.
— Значит, Фокс служил и нашим и вашим? Учтем и в удобный момент напомним, чтобы не возомнил о себе.
— Перестанем взаимно обвинять друг друга. Нам же предстоит оправдываться вместе. Вы мой заместитель. — Робинсон с надеждой взглянул на вице-директора. — Что нам делать, Майк?
Бывший гангстер резко обернулся, пристально посмотрел на растерявшегося Робинсона.
— На-ам? — протянул и засмеялся своим тихим шелестящим смехом. — Вы сказали на-ам? Извините, чурбан вы этакий, — чувствовалось, изгаляться над Робинсоном, пользуясь его безвыходным положением, ему доставляет истинное наслаждение. — Не нам, а вам, вам, милейший. Вам. Я тоже, разумеется, кое-что потеряю, но не волнуйтесь, лишь временно — позже верну с лихвой. А вот вам конец. Заказывайте гроб с кистями и похороны по высшему разряду, не автокатафалк, а лошадей с серебряной упряжью. Вы же так любили разную мишуру. Для оригинальности, — ехидничал Майк, — предложил бы улечься голым, в память о столь знаменательном событии. — Он встал, смахнул пылинку с брюк и направился к двери.
— Но что мне делать? — хрипло, с надеждой и отчаянием крикнул вдогонку Робинсон.
— Застрелиться! — обернулся вице-директор. — Но вы жалкий и ничтожный трусишка. Такие кончают таблетками снотворного. Вот и пошлите за ними свою одалиску в ближайшую аптеку, а еще лучше, — издевался Майк, — сбегайте сами и обязательно голышом. С этого момента ни одно ваше приказание выполняться не будет — вы сумасшедший и невменяемый. Секретаршу забираю — девочка должна быть в безопасности от ваших поползновений. Генеральным директором пока временно становлюсь я. Не думал, что это случится так скоро, но ничего не поделаешь — видно, судьба, — он развел руками. — О своем решении сообщу через час журналистам на пресс-конференции по телевидению. Чао! — Майк хлопнул дверью…
