— Черепашка, я кое-что тебе принес, — послышался голос Валерия, и я поняла, что все возвращается на свои места.
Он просунул руку под мою спину и поднял меня в сидячее положение.
Было очень плохо, и я не могла понять, отчего. Боль в животе, слабость, тошнота и головокружение даже лежа. Нелепое беспомощное состояние, которое взялось неизвестно откуда и было совершенно некстати.
— Открывай глаза, не притворяйся, я же вижу, что ты меня слышишь, проворчал Валера. — Пей скорее, и тебе станет лучше.
Я открыла глаза и послушно стала пить из стакана, поданного Валеркой. Жидкость в нем была прозрачной, кисловатой и брызгала в лицо микроскопическими капельками, выскакивающими из стакана вместе с пузырьками углекислоты.
— Что это, Валера?
— Не бойся, не отравлю, — усмехнулся он.
Я пила долго, маленькими глотками. Я по-прежнему лежала на диване в комнате Олега, но его самого не было.
— Что все-таки это такое? — уточнила я, отдавая Валерке пустой стакан.
— Это специальный комплекс: немного легкого успокоительного, витамины и антитоксинный препарат. Сейчас это тебе необходимо. Я принес большую упаковку, отдам ее Олегу и научу его, как применять…
— А ты? — удивилась я.
— Я?.. Ну, ты же сама хотела, чтобы Олег помог тебе не сорваться. Он взял с меня слово, что я немедленно уберусь с твоих глаз. Я сегодня же утром уйду обратно на остров и буду там, пока…
— Пока что? — я отдала ему пустой стакан.
— Пока мне не перестанет угрожать опасность, — проворчал Валерка.
— То есть до тех пор, пока не умрет Юра.
Валерий промолчал.
— А где Олег? Ты ничего с ним не сделал?
— Что ты несешь? — поморщился Валерка. — Представляешь, оказывается у меня и Середы много общего: мы оба так здорово перепугались за тебя, что на этой почве за те пять минут, которые ты была без сознания, смогли заключить перемирие… Сейчас его срочно вызвали вниз. У врачей Юрия какие-то проблемы.
Скорее всего врачу нужно было получить разрешение на использование повышенной дозы препарата или еще что-нибудь в этом роде. И хотя сегодня в усадьбе ночевал Тарон, врачи беспрекословно выполняли распоряжение Юры: когда он сам будет не в состоянии принимать решения, по всем вопросам, касающимся его собственной судьбы, эти решения должен был принимать Олег Середа. На Олега и его решения можно было смело положиться.
И все же известие встревожило меня.
— Помоги, Валера, мне нужно встать.
Он осторожно поднял меня на ноги. Наверное, лекарство, действительно, было тем самым, которого мне не доставало. Я почувствовала, что головокружение отступает, тошнота затихает, а слабость уже не так сильна.
— Что это за напасть, а? Еще вчера я не была такой разбитой.
Мне показалось, что Валерий хочет что-то сказать, но сдерживается.
— А ты успокойся, и все снова будет в порядке, — произнес он наконец, и я поняла, что была права. О чем-то он почему-то хотел умолчать.
— Извини, я тебя оставлю на минутку… — я поспешно вбежала в ванную комнату Олега и немедленно заперла дверь изнутри.
Это была не просто ванная комната в привычном понимании. Практически, это была квартира в квартире. Большая прихожая с зеркальными стенами и несколько дверей, одна из которых вела в гардеробную. Я знала, что одежды у Олега всегда было немного, но не это меня занимало…
Я знала об одной очень полезной привычке Олега, которую он мог, конечно, и забросить за время многолетних скитаний без собственного угла. Но раньше, когда мы втроем жили в одной квартире, я знала, что в каждом помещении квартиры, каким бы маленьким оно ни было, у Олега припрятано какое-нибудь оружие: пистолет, нож, граната с паралитическим газом или что-нибудь в этом роде. Он сам находил укромные места для своих тайников и непременно показывал мне их, повторяя с назиданием, чтобы я не забывала, где что лежит, и при необходимости, в какой бы комнате меня не застали бы врасплох и безоружной, я могла бы воспользоваться его тайниками. Я всегда посмеивалась над этой его привычкой, считая ее забавной, но совершенно бесполезной. Я не могла представить себе, что мне дома может ктонибудь угрожать. И вот только сейчас я оценила по достоинству идею таких мини — тайников. Никто не способен предусмотреть, где и в какую неподходящую минуту ему может понадобиться оружие… А понадобиться оно может, как оказалось, не только для защиты от внезапно нагрянувшего бандита…
Мне оставалось только выяснить, не забыл ли Олег и здесь сделать запасы. Поскольку в помещении собственно ванной негде было спрятать даже зажигалку, не то, что пистолет, если и было что-то где-то припрятано, то только в гардеробной.
Я решительно открыла нужную мне дверь. На вешалках болтались несколько одинаковых курток и не меньше полудюжины черных джинсов. Все нездешнее, все притащено из Питера, точно так же, как и вся обстановка апартаментов Олега…
Я по очереди проверила карманы всех курток, но там было пусто. Я принялась перекладывать джинсы, и одни показались мне тяжелее остальных… Точно, вот и он! Небольшой компактный, почти женский пистолет. Несомненно, что он не просто забыт Олегом в кармане. Хотя бы уже потому, что Олег не мог пользоваться таким оружием всерьез. Это был именно тот самый тайничок на крайний случай. Вероятно, Олег имел в виду возможность реванша Даррины. На случай внезапной атаки или обычного бунта любое оружие могло бы стать нелишним… Впрочем, возможно, ни о чем подобном Олег и не думал. Просто он знал, что полезные привычки не подлежат забвению ни при каких обстоятельствах.
Я проверила: обойма на месте. Хорошая штучка этот пистолетик, особенно, если одна доведенная до края женщина собралась, наконец, с мыслями и решила завершить свой выбор так, как, возможно, никто от нее и не ждет. Я собралась всего-то навсего пустить себе пулю в лоб. И чтобы ни у кого больше не возникало идеи выбирать меня на роли героинь в пьесах свихнувшихся режиссеров… Может быть, не очень-то и умно… Даже как раз совершенно глупо, и, что обиднее всего, ничего не меняет. Никому от этого решения лучше не станет. Но это и не важно…
Юрка непременно умрет, потому что мне никак не решиться пойти на поводу у Примара… Что сейчас происходит с моим братом?
Я рванулась к двери, забыв, что сама заперла ее. Наткнувшись на преграду, я отскочила назад.
Уже протянув руку к защелке, я внезапно поняла бессмысленность этого. Что толку идти туда? Чем я смогу помочь Юрке? И чем я смогу помочь себе? А все будут стоять вокруг и говорить глупые, банальные слова, которые я должна буду смирно выслушивать… И все будут видеть меня. И мне будет казаться, что все они знают, что я могла сделать для брата. И я буду судить себя за то, что я этого не сделала. Я все равно буду судить себя за это, но я не собираюсь делать это на глазах у посторонних. Я не доставлю им такого удовольствия.
