Слова дворецкого имели смысл. Ведь и меня, чуть раньше, посещали подобные мысли. Что, если подброшенная Джувилом жидкость пробудила в папаше бель-ал Сепио какие-то демонские штучки?
«Самоубийства» начались после гибели хозяйского сына, к смерти которого Шамур не имел отношения. Приступы неведомой психической болезни, после чего непременно умирал один из обитателей дома.
Но от Шамура бель-ал Сепио никак не пахло демоном. К тому же я присутствовал при одном из его помешательств. Нет, здесь что-то другое. Хотя, вполне возможно, хозяин поместья каким-то образом имеет к «самоубийствам» отношение.
– Надо обязательно проверить эту версию, – сказал я без особой уверенности. – А сейчас давайте пошуршим в предсмертной конуре предыдущего частного детектива, и буду собираться в город. Может, Рукул намекнет, где искать убийцу или четко укажет, что злой гений – Шамур бель-ал Сепио.
Воздух настолько провонял секрецией демона, что меня едва не стошнило. Ноздри чувствовали близость вражеского существа, и через мозг передавали тревожные сигналы. Рука сама по себе опустилась на рукоять «Карателя».
– Даже я почувствовал, – признался Лумиль. – А ведь мы только открыли дверь.
Комната погибшего «детектива», который на самом деле был Рукулом не больше, чем я, встретила нас весьма экстравагантно.
Прямо над кроватью у открытого окна болталась пара ног в запятнанных кальсонах. Ноги приветственно покачивались под дуновением вечернего ветра.
– Ой, слуги еще не успели его убрать…
– А натекло-то сколько, – уважительно присвистнул я. – Знаете, дорогой Лумиль, вы были правы там, на чердаке. Вы управляете необычайно чистым домом. Нигде не найдешь и грамма пыли и грязи. Вот только крови предостаточно.
Леприкон густо посинел, что видимо означало крайнюю степень стыда.
– Ну…
На горле трупа белел окровавленный удав туго свернутой простыни. Во время конвульсий Рукур откусил себе язык, и бессовестно испачкал всю свою одежду. Под висящим «оборотнем» темнела маслянистая лужа, растекшаяся пятнами испражнений и свернувшейся крови.
– Необычайно похож на оборотня, – дворецкий, содрогаясь от смелости, потрогал погибшего за длинный кошачий хвост.
– Но перед нами – демон.
Я тщательно осмотрел место происшествия и порылся в багаже детектива. Как и ожидалось, кроме пары запасного белья и нескольких флаконов с духами (нетрудно догадаться, что одеколоны Рукур использовал для сокрытия характерного запаха) ничего не нашлось.
Зато изрядно затвердевшее с ночи тело рассказало о многом.
На бледных щиколотках виднелись темные синяки. Кто-то поддерживал Рукура за ноги и тащил его вниз, не позволяя освободиться из петли. К тому же надо обладать недюжинной силой, чтобы впихнуть смертельно опасного демона в бельевую удавку и дождаться его медленной смерти.
– Не сомневаюсь, что липовый детективчик отбивался, – размышлял я вслух. – Но среди всех обитателей дома мы не увидели никого, украшенного синяками или ссадинами.
– Действительно, н-да.
Я подошел к стоящему (а как же без него?) у двери доспеху. Броня насмешливо таращилась на меня темными прорезями шлема, словно спрашивая: думаешь, это я его убил?
Как и прежде, ни внутри, ни снаружи доспеха не обнаружилось и грамма магии. Зато нашлись следы на рукавицах. В едва заметных соединениях магиталла остались белые ниточки ткани. Мозгомпьютер подтвердил – нити принадлежат к подвешенной за люстру простыне. Кроме того на шлеме боевой брони наличествовали глубокие царапины и парочка вмятин, окруженные капельками крови.
– Видите? – я указал дворецкому на следы борьбы. – Рукур хорошенько надавал убийце по голове. Проверьте – у него ободраны костяшки пальцев.
– Точно, н-да… И что же, мы нашли убийцу? – обрадовался леприкон.
– Нет, к сожалению. Трибунал Девятнадцати Демонов никогда не признает убийцей бездушную вещь, не обладающую хотя бы примитивным сознанием. Перед нами орудие преступления.
– А я так надеялся, н-да…
Я поднял со спинки кресла штаны убитого демона. В карманах что-то зазвенело.
– Не печальтесь, кажется, мы с вами ближе от решения этой загадки, чем думаем.
На моей ладони лежали несколько серебряных слитков и фишка из казино. Это подтвердило мои подозрения.
На пути к воротам я заскочил к добросердечной кухарке, перекусил и перекинулся с нею несколькими словами.
Когда внутренняя калитка уже приотворилась перед моим носом, меня догнали. Ко мне подбежал запыхавшийся дворецкий, за ним – один из гоблинов-близнецов. Не то Торк, не то Ограм.
– Что случилось? Очередное убийство? – я приготовился к возвращению обратно.
– Погодите, милейший Ходжа, – потребовал Лумиль. – За стенами может быть опасно.
– Уж не опаснее, чем внутри этих стен. Так что, кого убили на сей раз?
– Никого, – успокоил меня леприкон. – Мы здесь ради вашей безопасности. Я настоятельно рекомендую взять с собой Ограма – он сможет помочь вам, если внезапно атакуют демоны.
– Не возьму.
– Возьмете!
– А почему Ограм не скажет: хочет он со мной, или не хочет?
– Угу, – сказал охранник поместья.
– Что «угу»?
– Да хочет он.
– Угу.
– Он вообще умеет разговаривать?
– Угу.
– Мне не нужны немые помощники!
– Он не немой.
– Угу.
– Я всегда работаю один.
– И все же возьмите его с собой! Иначе скажу хозяину, чтобы аннулировал гонорар.
Старик вполне был на такое способен. Потому я вздохнул и подчинился после нескольких минут столь же бессмысленного диалога.
Когда предупрежденный Насс открыл ворота, рядом со мной, на лошади Пэйра покачивался угрюмый гоблин. За время путешествия мы не сказали друг другу ни слова.
– А ты веселый парень, погляжу, – обратился я к Ограму, когда мне осточертело молчание.
– Угу.
Дубльвилль уже показался из-за поворота и надвигался на нас со скоростью лениво бредущей клячи. Правее к скалам прижималась бесконечная стена из колдетонных глыб – Граница. Слева от селения бежали золотистые поля бобовой и луковой пшеницы. На сочных луноподобных колосках, достигавших четырех с половиной метров высоты, играли темно-синие искорки первого заката. Второе валибурское солнце еще катилось по небосклону, нестерпимо раздражало глаз фантастическими тонами апельсинового и светло-изумрудного.
Над головой жужжали назойливые пси-мухи. Проклятые твари так и норовили шлепнуться на затылок и похитить парочку мыслей. Я активировал защитный кокон «Карателя» и не перестал опасаться насекомых. Ограму же похищение мыслей не грозило – видимо, не хватало извилин. Пси-мухи старались к нему не приближаться. Наверное, боялись отупеть.
