— Не уверены, — признал гость неохотно. — Мы проверили архивы. Это мог быть Пикок, Беррингтон или Кит. Остальные точно живы, и их местонахождение установлено.
— О-о-о, — понимающе протянул шеф. — Значит, не просто так вы заинтересовались этим трупом, э? Кто-то из ваших?
— Нет, — покачал головой мистер Браун. Виски его уже тронула седина, но взгляд темных глаз по-прежнему был живым и умным. Шеф скептически хмыкнул, и Браун уточнил хмуро: — Уже нет. Он из… одного отряда. Особого. Вы ведь понимаете?
Он выразительно покосился на меня, явно давая понять, что в присутствии посторонних распространяться о деталях не намерен.
— Понимаю, — шеф кивнул и продолжил насмешливо: — Он слишком много знал, а?
Оскорбительный намек гость проигнорировал, только выпрямился еще сильнее, хотя это казалось невозможным.
— В общем, жены у него нет, а сестра могла и ошибиться, — с восхитительным самообладанием продолжил он.
Мистер Брифли сложил руки на выпирающем животе. Последние недели на прописанную диету он наплевал, и теперь рубашка на круглом брюшке трещала.
— А с чего вы заподозрили ошибку, а? Если уж тело опознали?
— Неделю назад дом Пикока был продан. Поверенный утверждает, что на сделке присутствовал сам Пикок лично, хотя к тому моменту он давно должен быть мертв.
— И родственники подняли хай, а? — понимающе усмехнулся мистер Брифли.
— Грозятся дойти до Его Величества, — устало признал мистер Браун. — Пикок ведь был кавалером Ордена Виктории, а тут такая история!
В дверь деликатно постучали. Милтон, понизив голос, сообщил, что чай будет подан через четверть часа.
Шеф сразу оживился (по дороге он мне все уши прожужжал тем, как соскучился по лакомствам из «Сластей») и спросил нетерпеливо:
— Так чего вы хотите от меня, эээ… Браун? Опознание трупов — не моя сфера, а?
— Мистер Брифли, — проговорил гость официальным тоном, — нам нужно знать, применялась ли к Пикоку некромагия.
— О-о! — протянул шеф, и я вдруг поняла, что впервые вижу его настолько удивленным. — Некромагией, если не ошибаюсь, баловались дойчляндские шаманы, э?
Я стиснула зубы и опустила взгляд.
— Именно, — подтвердил Браун так же ровно. — Надо выяснить, замешаны они в этом деле или это…
— Проделки самого Пикока, а? — подхватил мистер Брифли. — Давайте рассуждать логически. Никто же не станет ради такой мелочи, как обычный дом, заваривать такую кашу, э! Это глупо, голубчик!
Браун чуть поморщился.
— Понимаю. А если цель была другой? Скажем, эксперимент, проверка? Что тогда? Нам Мистер Фишер уверен, что вы сможете… кхм, их унюхать.
— Хм, — мистер Брифли прикусил губу. — Пожалуй, вы правы. Надо проверить. Ладно, едем.
И поднялся с места с видом великомученика. Он приносил на алтарь расследования пирожные, и эта безмерная жертва разрывала ему сердце…
* * *
Потеря сладостей изрядно подпортила шефу настроение, и моя попытка отпроситься на остаток дня была пресечена укоризненным взглядом и одной репликой («Ах, Летти, бессердечная, разве вы можете меня сейчас оставить, э?»)
Конечно, мне ничего не оставалось, как вздохнуть и последовать за драгоценным начальством.
Непонятно только, зачем мистер Брифли настоял на моем присутствии. В морг меня не пустили, и я добрый час скучала в безликом казенном коридоре на неудобном стуле.
На меня никто не обращал внимания (видимо, опознавать тела приходило множество самого разнообразного народу), и оставалось лишь развлекаться придумыванием биографий проходящих мимо людей.
Вот эта усталая женщина в небогатом вдовьем платье — кого она здесь ищет? Сына, мужа? Черное платье поношенно, и движется она в этом неудобном наряде привычно. Значит, в трауре давно… А теперь новое горе. Вон тот господин, утешающий рыдающую даму — кто он? Похоже, они из небогатых джентри. Она что-то лепечет, повторяя сквозь всхлипы имя «Катрин». Дочь? Но отчего она могла оказаться в таком месте? Умерших по естественным причинам сюда не привозят…
Чужие беды ложились на плечи могильной плитой, заставляя вспоминать, заново переживать собственные потери…
Поэтому появлению шефа я искренне обрадовалась.
— Летти, как вы, а? — заботливо осведомился он, словно не сам притащил меня сюда. — Вы такая бледненькая!
— Я в порядке, — заверила я, привычно изобразив улыбку. — Вы закончили?
— Ага, — кивнул он, хотя и сам выглядел не слишком хорошо. — Пойдемте, а?
И, цепко ухватив меня за локоть, он рванул на улицу…
Мистер Брифли остановился посреди чахлого больничного скверика и, прикрыв глаза, глубоко вздохнул. Свежий воздух произвел на него воистину целительное действие: с лица постепенно сходила нездоровая краснота, и глубокие морщины на лбу понемногу разглаживались.
— Уф! — наконец произнес он и по-собачьи встряхнулся.
Теперь наступил мой черед спросить:
— С вами все в порядке?
— Абсолютно, Летти, — он похлопал меня по руке. — Но мне приятно, что вы обо мне волнуетесь, а?
Я ответила улыбкой («Не знаешь, что сказать — улыбайся!», как учили меня в пансионе). Не признаваться же, что самочувствием шефа я интересовалась из чистой вежливости.
— И что вы… выяснили? — спросила я. На язык просилось «вынюхали», но это прозвучало бы неуважительно.
— Ах, Летти, — мистер Брифли снова нахмурился. — Пахнет он… брррр!
От воспоминания его передернуло.
Еще бы! О состоянии тела, которое две недели пробыло в воде, я могла лишь догадываться, но догадки были неаппетитными…
Мистеру Брифли быстро надоело изображать трепетную лань, и он сообщил деловито:
— Похоже, некромантии он не подвергался! Но с достоверностью я утверждать не могу, увы.
И развел пухлыми ручками.
М-да, едва ли такой ответ устроит мистера Брауна и загадочного мистера Фишера!
Шеф, судя по хмурой складке меж бровей, думал о том же.
— И что теперь? — не выдержала я.
— Придется еще кое-что поразнюхать, э? Вперед, в гущу событий, а?
И, залихватски подмигнув, он устремился на поиски такси…
— Куда мы едем? — не выдержала я, когда мистер Брифли продиктовал шоферу адрес.
— Не скажу, а? — он лукаво мне подмигнул и нетерпеливо заерзал на сиденье. — Пусть будет сюрпризом!
Мистер Брифли, не умолкая ни на секунду, сыпал солеными шутками, которые я пропускала мимо ушей. Хотелось поскорее увидеть маму, обнять Агнесс… А вместо этого приходилось внимать рискованным остротам шефа.
Улыбка — это прекрасная броня, скрывающая любые чувства.
