которых покойный сьер казначей лишил главного источника доходов.
Пальцы «фигуристого» и «оплывшего» на плечах Вилье сжались снова — будто когти впились. Вилье хрипло выдохнул: то ли от боли, то ли от злости.
— Он совершенно не умеет извиняться. — сияюще улыбнулся «фигуристый» и повернулся к Вилье. Лицо его изменилось, мгновенно став жутким, а пальцы на плече Вилье сжались так, что мне отчетливо послышался треск костей.
— Я… прошу прощения. — исподлобья ненавидяще глядя на безмятежную улыбку на пухлом лице «оплывшего», прохрипел Вилье.
— За что, мастер Вилье? — перебирая пальцами по плечу Вилье так, что тот становился все бледнее и бледнее, спросил «фигуристый».
— За нелепые подозрения. — слабеющим голосом послушно отозвался Вилье.
— Видите, как просто! — отозвался «фигуристый».
— Пошел вон. — сквозь зубы процедил «оплывший», отталкивая Вилье. Тот послушно попятился и тут же сгинул в сумраке коридора.
— Видите, сьёретты, как всё просто? — демонстративно отряхивая ладони, как после грязи, повторил «фигуристый». — Конечно, если рядом мы!
— Кто? — разглядывая его в упор через решетку, как-то недобро процедила Камилла.
«Фигуристый» на миг даже растерялся:
— Ну… мы же!
— Вы забыли представиться, монсьеры! — пропела я.
Они переглянулись недоуменно. Не будь они молодыми сьерами, а я — благородной сьёреттой, я бы даже сказала — ошалело. Наконец на лицах отразилась понимание, а потом и чуть презрительная снисходительность к провинциалкам.
— Реми Мартиаль, сын бессменного адъютанта верховного командующего и тоже… адъютант. — изящно поклонился «фигуристый».
— Чей? — все также отрывисто и резко спросила Камилла.
Он на миг смутился и наконец смущенно пробормотал:
— Короля… — будто стыдился сравнения с бессменным родителем. И тут же явно воспрянул. — А это… — он многозначительно прищурился, лукавое выражение его лица обещало прекраснейший из сюрпризов. Плавно повел ладонями в сторону своего приятеля. — Младший барон Луи Белор, сын и наследник главы всей Тайной Службы Овернии!
Да так и замер, словно протягивая нам это блистательное имя на раскрытых ладонях.
«Оплывший», он же младший барон и старший сын, снисходительно приосанился. Не думала, что такое возможно, но у него получилось.
— Тоже чей-то адъютант? — скучающе поинтересовалась я.
Белор-младший воззрился на меня с возмущением… и снова, хотя уже с некоторым трудом, простил глупую провинциалку:
— Я не трачу время на службу. Не собираюсь отнимать кусок хлеба у того, кому это и впрямь нужно.
Его приятель вспыхнул румянцем на щеках и гневно прикусил губу.
— Зато готов потратить время на прекрасных сьёретт. — Белор-младший лениво попытался состроить мне глазки, но как-то сразу устал и отказался от таких непомерных усилий. — Приглашаю вас, сьёретта Редон, составить мне компанию на завтрашней охоте. Завтра охота, вы знали?
— Даже не догадывалась. — серьезно заверила его я.
— А я, в свою очередь, счастлив пригласить вас, сьёретта Дезирон. Мы чудесно проведем время! — заверил адъютант Мартиаль.
Что ж, предсказуемо. Камилле, как дочери изменников и вообще невесте сомнительной, в женихи и адъютант, сына адъютанта, сойдет. Ну а мне, видимо, как несомненной, особенно после смерти отхватившего у нас экспедиции казначея, аж целого сыночка Тайной Службы. То-то он с Вилье так легко справился! Конечно, сынок — главнее какого-то первого помощника. Кто б сомневался.
— Нам очень лестно ваше предложение, монсьеры, но к сожалению, мы не можем его принять. — присела в изящном реверансе Камилла.
Я покосилась на нее неодобрительно — зачем же так резко-то? Еще обидятся мальчики, мстить примутся… папенек привлекут.
Мальчики обиделись, несомненно.
— И чем же, позвольте узнать, мы вам не угодили, сьёретты? — процедил явно не привыкший к отказам пухляк Белор.
— Ах, поверьте, монсьеры, дело вовсе не в вас, а в нас. — с искренним сожалением протянула Камилла. И невинно добавила. — А еще в этой решетке. Она, видите ли, заперта, и когда откроется, нам не известно.
— Погодите… — растерялся сын начальника Тайной Службы. — Вилье… Он что, вас не… выпустил? Да как он посмел! — рев неведомого чащобного чудовища огласил коридоры.
— Справедливости ради, монсьеры, вы его и не просили нас отпустить. Только извиниться. — напомнила я.
— Я и не должен его… просить! — заорал Белор. — Я приказываю! Он должен был сам догадаться! Мартиаль, немедленно, сей час же…
— Сей момент, друг мой, не надо так нервничать! — Мартиаль хищно метнулся в глубины коридоров.
— Тащи сюда этого шлюхина сын! — продолжал реветь Белор. — Я ему покажу как не подчиняться!
Из дальнего конца коридора раздался шум, гам, пронзительно завопил сторож:
— Не могу, монсьеры, как есть не могу! Без разрешения мастера Вилье…
Снова крик, кажется, звуки ударов… и наконец новая процессия: впереди, чуть ли не вприпрыжку, сторож с ключами, следом бледный Вилье, и уже привычно вцепившийся ему в плечо адъютант. Сторож мелкой трусцой добежал до решетки и замер, преданно глядя на Вилье.
А при герцогессе он спокойнее распоряжался… Или это потому, что она требовала всего лишь чаю?
— Что уж… открывайте. — безнадежно махнул рукой Вилье, и сторож загремел ключами. — Но я все же буду настаивать на допросе сьёретт. — привычно глядя исподлобья, процедил Вилье.
— Сьёретты едут с нами на охоту, им будет не до вас, Вилье. — Белор окинул помощника отца высокомерным взглядом.
— После охоты… — тоже сквозь зубы выдавил Вилье.
— Не волнуйтесь… дорогая. — явно с некоторым сомнением — а так ли я ему дорога? — обронил Белор. — Батюшка разберется. И бросьте уже эту грязную коробку! — с легким раздражением он покосился на коробку с пирожными, которые я прихватила из камеры. — Моя невеста не может цепляться за раздавленные пирожные, будто нищенка, никогда не видевшая сладостей!
Я посмотрела на коробку. На моего самозваного жениха. Подумала. Шагнула вперед и протянула примятую коробку Вилье.
— Возьмите, мастер, они божественно вкусные. Разделите с друзьями. — подумала и добавила. — Если они у вас, конечно, есть.
Глава 5 Девушка на Скотине
— Все больше ненавижу эту парочку… наших женихов… — я подняла единственное зеркало на вытянутых руках, а потом завела за спину в попытках увидеть, как охотничий костюм смотрится сзади. Плечи отозвались тупой болью, что, в общем, не удивительно, если спать на укороченном диванчике, поджав ноги. Амелька похрапывала, а Малена шептала, пытаясь ее утихомирить. Рисса стонала во сне, Стеффа бормотала что-то воинственное, и все это они делали вразнобой — как только прекращала одна, и я начинала дремать, тут же подключалась вторая. Одна лишь Камилла всю ночь хранила тишину, но кажется, просто потому, что не спала, как и я. — Лучше бы мы остались в камере — там, по крайней мере, две полноразмерные кровати!
— Там зеркала нет. — Камилла спокойно ждала, пока я закончу себя разглядывать. Удивительное терпение, я бы уже давно бесилась от злости.
— Можно подумать,
