— Он не мог…
— Он мог.
— Какая жизнь? У тебя в рабстве?
— Я смеюсь. Это не рабство. Миллионы людей пожертвовали бы всем, ради такого «рабства». Я дам тебе силу и власть. Ты сможешь жить, как живут очень немногие.
— Но?..
— Да. Я смеюсь. Есть и «но».
— Есть цена? — изумляюсь я. Или все-таки еще сплю?
— Есть, конечно. И эта цена — ты сама.
— Не поняла. Это как это?
— Ты откажешься от себя. От своей прежней личности. От того, кого любишь, от всех своих привязанностей и симпатий. Ты станешь другой. Внутренне.
— А если я не откажусь? Я же могу обмануть тебя?
— Нет. Невозможно. Тебе будет приятно наблюдать гибель близкого человека по твоей вине?
— Почему?..
— Если ты встретишься с тем, кто тебе дорог, или кто тебе был любим, то этот человек погибнет. Случайно. Его собьет машина, упадет кусок льда на голову, лопнет сосуд в мозгу… Что угодно, но результат один. И виновата будешь ты. Тебе придется порвать все прежние связи.
— Я не знаю…
— О чем ты сокрушаешься? О нем? — Механический голос сопроводила черная рука, положенная на мое плечо. — Твой друг давно забыл тебя и теперь у него другая, — он распахнул полы плаща и протянул мне зеркало, — вот, смотри.
Я посмотрела в зеркало и разразилась сумасшедшим смехом, от которого самой стало жутко. Тот, что я там увидела, глубоко потрясло мое сознание. Там отражался он. С какой-то девушкой. Он сейчас у себя дома, трахается с какой-то девкой, а я, как дура, шатаюсь по коридорам безумия, неизвестно где, и неизвестно зачем. Зачем он мне? У меня в кармане будет весь мир, так зачем мне этот жалкий человечек с его нытьем, с вечными проблемами и застарелыми комплексами? Как же я раньше не додумалась? Мне надо про все забыть, и спокойно идти к своей судьбе.
— Видишь, чем он там занимается? — Я знала, что Он прав, мне захотелось вновь рассмеяться, но почему-то не получилось. Он силой всучил мне зеркало и заставил посмотреть. Неудачная шутка. Я зло откинула этот дьявольский предмет и с ненавистью просмотрела на Него. В ответ раздался очередной механический смешок. — Зачем мне тебе врать?!
— А зачем мне нужно это зеркало? — спросила я.
— Это не просто зеркало. В нем теперь твоя сила и твое спасение. В нем твоя новая жизнь, если хочешь.
Захотелось завопить, но вместо вопля из моего горла вырвался удушающий злой кашель, разрывающий легкие. Со свистом, с кровью, с какими-то черными сгустками. Вместе с кровью я выхаркивала свою болезнь. Пошли все к черту, к Дьяволу и ко всем его воплощениям! Я ненавижу вас и ваш ничтожный мелкий и мелочный мирок! У меня теперь совсем нет друзей. Даже одного друга. Он ушел, бросил меня, растоптал нашу клятву. Он сначала был превосходным другом. Был. Я бы хотела обратить реку времени вспять, хотела бы возвратить его прежнего, но он скончался для меня, умер, и я его уже схоронила.
— Я согласна… — ответила я, когда приступ кашля прошел, и я снова могла говорить.
— Ну, что ж. В вашей семье это — традиция. Что нужно делать, ты поймешь сама, со временем и с моей помощью. А пока запоминай…
Запоминай, не запоминай — все равно чего-нибудь забудешь. Неожиданно узнал, что нельзя пить чай. Никакой. Один виртуальный друг (неважно кто) сказал недавно, что пить чай очень и очень вредно. Выяснилось, что это из-за кофеина такие мысли. Но мы чай из-за кофеина-то и пьем! Можно конечно и петрушку заваривать, но не хочу. Чего-то не нравятся мне эти настроения последнее время!
Прав он, прав, конечно, этот мой друг. Он вообще очень умный человек. Но если не делать ничего вредного, может и жить-то не стоит? Если буду заваривать ромашку, делать себе всякие профилактические процедуры, и для здоровья организма ставить клизму каждый вечер, может быть это и полезно. Но долго так все равно не проживу. Вот сегодня. Лег спать только в шесть часов. Утра. Если для кого-то это вполне обычная практика, то для меня не очень привычно. Как правило, ложусь в два, ну в три, не позже. А тут… Вся беда в том, что нужно было делать срочную работу к понедельнику. Ну, и как всегда бывает у меня в таких случаях — до последнего дня все не готово полностью, материал сырой, походу приходилось дорабатывать графические элементы и доделывать кое-какие рисунки. Почти сутки беспрерывно у компьютера! А в понедельник — на работу, ее пока никто не отменял. Пораньше уйду сегодня, часиков в семь вечера. Устал немного.
В перерыве, по нашему офисному коридору навстречу шел новый начальник. Теперь это Серега. Сергей Сергеевич, как его в последнее время все называют. Но мы по-прежнему поддерживаем приятельские отношения, и не скатились пока до пошлой официальщины.
— О, начальник! Привет! — как можно радостнее сказал я, изображая улыбку. В тот момент мне было не до веселья. — Как настроение в новой должности? Ощутил все прелести нового положения?
— Привет, Феликс. Да не особо как-то, знаешь ли.
— А что так? Работы много?
— Как тебе сказать… Я делаю практически то же, что и раньше. Только вот проблем прибавилось — отчеты всякие, бумаг куча. Знаешь, есть у меня такой любимый анекдот. Давным-давно, в одном далеком лесу жил был-был Заяц. И вот повадился его регулярно трахать Олень. Прижмет рогами, отымет по полной программе, и отвалит. А на другой день опять. Надоело все это зайцу довольно скоро, и написал он письмо самому Медведю, как самому в этом лесу главному. Так, мол, и так, помоги Топтыгин, на тебя вся надежда! Доложили Медведю об этом его помощники, ответственные за переписку, и вызвал Медведь Зайца к себе. Подтвердил Заяц все как есть, тогда осерчал Медведь сильно: «Какое безобразие! — взревел Топтыгин, — в нашем лесу такого вообще быть не должно! Оленя ко мне, быстро!» Привели Оленя. Вот Медведь ему и говорит: «Ты чего же это рогатый творишь? Беспредел развел? И меня позоришь, как своего главного? Перед другими лесами стыдно! Да за такие дела я с тебя шкуру спущу! Рога поотшибаю!» «А что? — отвечает Олень. — Я ничего! Свидетели есть? Доказательства есть? Нет! А тебя Косой, — повернулся он к Зайцу, — я за клевету привлеку к суду. Загремишь ты у меня, сам знаешь куда, и никто, даже страсбургский суд тебе не поможет!» Что делать? Отпустили Оленя. Тогда Медведь и говорит Зайцу: «А с тобой Косой, мы так решим. Если что такое еще случится, сразу докладную мне пиши: что, где, когда и во сколько. Дату, место и время фиксируй. В моей канцелярии заверишь, и сразу ко мне в секретариат.» Ну и пошло все по-новому. Олень Зайца трахает, Заяц докладные пишет, в канцелярии Медведя регистрирует и в секретариат Топтыгину относит. Долго ли, коротко ли, только вот думает Заяц: «Странные дела творятся у нас в лесу! Бюрократии много, писанины много, а е…ут всё так же!»
