будто уверены, что на этот раз точно наваляют мне по первое число.
— И что это было? — спрашивает первый.
— Вот така вот херня, малята, — развожу я руками в ответ и резко пригибаюсь, когда «серебристые рыбки» отправляются в обратный путь.
Броски так точны, что кинжалы встречаются в воздухе и со звоном отлетают друг от друга.
Я же накидываю ещё один слой Кольчуги Души и начинаю действовать.
Вызов каменного дождя, от которого от стены отлетает рой мелкой щебенки, накрывает правого чудилу. Тут же взлетаю в воздух, уходя от огненного шара, выпущенного недрогнувшей рукой.
Огонька захотелось, бродяга? На! Лови!
Из пола вырывается огненный столп, который должен если не сжечь противника, то знатно подпалить ему волоски на яйцах.
Тут же откат в сторону!
Если бы не этот откат, то разряд молнии выбил бы не кусок камня из пола, а кусок жопы из моих штанов. В ответ я запускаю ледяную стрелу. Она пронзает воздух точно также, как недавно пронзали кинжалы, но на этот раз её поймать невозможно! Перед выставленной рукой она распадается на две стрелы. А уже эти стрелы огибают руку и летят дальше.
А вот не надо было стоять с презрительно сощуренными глазами!
Я быстро учусь!
И ещё быстрее двигаюсь!
Если этих четверых накачали эликсирами и усилили амулетами, то придется просто чуть больше попотеть. А так…
Ой, ля-а-а!
Пол перед моим носом распустился дубовыми корнями. Землистые корни щупальцами сказочно грязного осьминога рванулись ко мне. Мне пришлось применить все усилия, чтобы проскользнуть между пляшущими длинными отростками. Ими управлял один из четверки, который стоял возле тележки с граблями.
Ну что же…
Повинуясь моим приказам эти самые грабли атаковали мужчину со спины. Они налетели на него с такой скоростью и яростью, что тот и думать забыл о моей атаке. Ему бы защититься от прыгающих с разных сторон черенков с длинными зубьями на конце.
Во всеобщей неразберихе и хаосе, в котором отчасти был повинен и я, мне удалось разобрать новое слово на древнем языке, которое пропел-простонал певец наверху. Поперчитте точно творил заклинание, вставляя слова в обычные популярные баллады. И когда закончится это заклинание — известно только ему и тем, кто составлял программу концерта.
Из огненного столба выбрался дымящийся человек. Он был абсолютно лыс, его маска сгорела от моей живицы, а на макушке дымился небольшая черная метка. Такие метки остаются, когда пацаны поджигают пакет на палке и капают горящими каплями в одно место.
Всё-таки шерстяная маска была бы лучше, но он выбрал толстую капроновую… Зря!
— Я убью тебя, ведьмак! — выкрикнул дымящийся мужчина.
— Я против! — гаркнул я в ответ.
От удара моей живицы его подкинуло в воздух. Он по-кошачьи сумел уклониться от летящих стрел, но вот приземление на лужу лавы на четыре кости мало кому понравится. Он завопил от боли. Вернее, только начал, но упавший с потолка камень не дал ему составить конкуренцию Поперчитте. Певец продолжил свою программу, а дымящийся мужчина распластался в лавовом плевке и напрочь отказался подавать признаки жизни.
Против меня остались двое. Всё-таки недавний запуск ледяной стрелы, разделившейся в полете на две составляющие, дал свой результат — человек с торчащим из горла древком остекленело пялился в потолок. Он как будто размышлял о смысле жизни, возможно, даже был близок к открытию её цели. Правда, открыть эту тайну за семью печатями он смог бы только при недолгом оживлении.
Оживлять его я не собирался — на меня с горящими кулаками бросился мужчина, у которого получилось справиться с каменным дождем. Его удар я блокировал, но при этом меня унесло на пару метров и впечатало в стену.
Ого, вот это мощь!
Если такой удар придется в челюсть, то вряд ли поможет и Кольчуга Души! А между тем человек с огненными кулаками снова кинулся в бой.
Я закрутился на месте, создав вихрь, и рванулся прочь. Противник двинулся следом и…
И попался в мою ловушку. Те корни, которые валялись на полу, пока создавший их человек отбивался от граблей, поднялись от завихрений воздуха, когда я прыгнул через них. А вот противник наступил на них…
Он тут же оказался спеленут, как египетская мумия, по рукам и ногам. Даже горящие кулаки не помогли.
— Ничего личного, просто пофиг, — пожал я плечами перед тем, как отправил его догонять двух первых.
Остался самый последний…
Мужчина в маске героически раздолбал грабли в щепки. Он повернулся ко мне, чуть пошатываясь от усталости. Его одежда местами порвана, маска наполовину сдернута с лица. Вид неприглядный — я бы такого точно не пустил в ресторан.
— Если скажешь, как открыть дверь, то я отпущу тебя, — проговорил я. — У меня к тебе нет вражды. Понимаю, что тебя заставили.
— Я никогда не скажу тебе, гребаный ведьмак, — прошипел он в ответ.
— Да? Тогда ты мне не нужен, — пожал я плечами. — Прощай. Отправляйся к остальным…
Пришлось чуть подвинуться, чтобы он сумел оценить масштаб трагедии. Ещё и орган в это время заиграл что-то торжественное. Так что вид троих бывших подельников без признаков жизни очень хорошо прочистил мозги последнего охранника.
Это всё-таки третий круг охраны…
Я заставил загореться небольшой шар из огня на поднятой ладони. Прищурил глаз, как будто прицеливался.
— Стой-стой-стой! — выставил руки перед собой мужчина. — Я не хочу умирать! Я не…
— Тогда скажи — как открыть дверь? — хмыкнул я в ответ.
— Ты меня не убьёшь?
— Нет, отпущу живым и здоровым.
— Правда?
— Неужели я тебя когда-нибудь обманывал? — покачал я головой.
Мужчина почесал макушку. Он вздохнул, а потом произнес, изменив голос, как будто пародируя женщину:
— Нам говорили: «Если что-то вдруг надо будет, то скажи перед дверью, друг, и заходи!»
— А что надо было сказать? — недоуменно проговорил я.
— Не знаю, — покачал тот головой.
Я встал перед дверью и сказал:
— Привет!
В ответ грубая дверь никак не среагировала — не помахала петлей, ни подмигнула сучком. Просто оставалась грубой дверью.
— Вот я сказал и ничего, — повернулся я к мужчине.
— Я больше ничего не знаю, — покачал тот головой. — Мне было сказано так.
— Скажи перед дверью, друг, и… — стоило мне произнести эту фразу, как дверь скрипнула.
Совсем чуть-чуть, как будто вздохнула.
— Друг? — неуверенно спросил я.
Дверь начала отходить в сторону.
— Так я свободен? — быстро спросил мужчина.
— Да, — кивнул я и отправил горящий фаербол в его сторону.
Шар разбился о его грудь, отбросив его назад. Он отлетел точно на сломанный черенок, который с радостью пронзил мужскую грудь. Мужчина повернул голову ко мне и просипел:
— Ты же обещал отпустить…
— Ну подумаешь, обманул в первый и последний раз, — цыкнул я зубом. — Вот если бы ты не вытащил клинок из-за пояса, то я бы и отпустил. А так… Передавай привет остальным.
Голова мужчины бессильно упала на грудь. Из его руки выпал охотничий нож. Я даже подобрал его. Ого, да он с рунами! Явно какой-то заговоренный. Ну что же, пригодится. Если бы я просто пошел в дверь, то через пару шагов этот нож оказался бы у меня между лопатками. А так… Пусть побудет за спиной.
Я повернулся к двери, за которой открывался коридор, ведущий в темноту, вздохнул пару раз и двинулся дальше под бравурные завывания Попречитте и громыхающие звуки органа.
Короткий, как жизнь бабочки-однодневки, коридор подкинул под нос ещё одну дверь. Эту дверь можно было запросто использовать как дверь сейфа — такой здоровенный монолитный прямоугольный кусок стали. И венчал этот прямоугольник квадратный глаз камеры наблюдения.
Камера на меня уставилась с тем самым недоумением, с каким обычно баран взирает на новые ворота. Если бы у неё снизу был приделан экран, то на нем обязательно появилась бы надпись: "Какого хрена приперся, мудила?'
Но экрана под камерой не было, поэтому я остался необласканным и начал осматривать дверь на предмет ручки. Ручки не оказалось. Ножки тоже не было, но это меня удручало меньше.
Вот как эту дуру сдвинуть с места? Тоже волшебным словом?
— Друг? — на всякий случай спросил я.
Стальная дверь осталась равнодушна к моему предложению. Впрочем, этому я не удивился. Я бы удивился больше, если бы она с радостью распахнулась и пропустила в помещение, которое старательно скрывала. Вот так бы просто взяла и открылась…
— Враг? — снова спросил я.
И опять дверь осталась всё тем же бездушным куском металла. Это начинало напрягать. Не в той
