— Простите, Ваше Величество, — тщетно пытаясь вернуть на лицо привычную маску спокойствия, повинился я. — С ней всё в порядке. В той мере, в какой это возможно для человека, попавшего в такую ситуацию.
— И именно это послужило причиной твоей радости? — иронично вскинул брови царь.
— Нет, просто… Магистра Шаль-ай-Грас довольно сложно назвать слабой.
— Ладно, лети уже, — неожиданно проказливо усмехнулся монарх, махнув на меня рукой.
— Ваше Величество? — настала уже моя очередь демонстрировать удивление.
— Проваливай, подполковник, без тебя дел полно, — беззлобно проворчал Бирг Четвёртый. Не рискнув дольше испытывать царское терпение, я с поклоном попрощался и вышел, выкидывая из головы посторонние мысли. Почему-то стоило вспомнить магистра Шаль-ай-Грас, как весь рабочий настрой норовил улетучиться, а мысли пытались свернуть в крайне непродуктивное русло.
Данная Его Величеством подсказка была, конечно, важной, но опять тянула за собой огромную массу разговоров, выяснений и подробностей.
Нижний и Верхний миры испокон веков существовали параллельно с нашим, Средним. В глубокой древности они считались загробным миром. Потом, с развитием представлений о мироустройстве и богах, выяснилось, что ничего потустороннего в них не было. Просто другие миры со своими законами и обычаями, с которыми наш соединяли прочные стежки торных троп. Но интересовались друг другом все три мира мало.
Обитатели Верхнего мира на взгляд людей были слишком надменными и безразличными, хотя всему виной была их странная эмоционально-психическая заторможенность, какая-то инфантильность и своеобразная логика. С ними почти не было никаких контактов: мы друг друга не интересовали. Точнее, нас они, может, и интересовали бы, но очень не любили посторонних.
Обитатели же Нижнего мира были к нам гораздо ближе. Хотя логика у них тоже довольно своеобразная, но взаимообмен туристами, товарами и знаниями всё-таки существовал. Правда, что людей в Нижнем, что тёмных (как иногда называли у нас обитателей Нижнего мира) в Среднем интересовали не столько памятники архитектуры и виды природы, сколько экзотические удовольствия. Преимущественно, эротического или запрещённого характера. Да и тонкий ручеёк торговцев диковинками тёк в обе стороны. Так что властям, чтобы контролировать собственных граждан, приходилось сотрудничать более плотно, чем с Верхним. И известно про него было гораздо больше.
Например, магия в двух мирах была совершенно разной, и хоть и действовала под чужим небом, но только в руках законного обладателя. То есть, для распространённой в Нижнем магии крови люди не подходили не только в качестве магов, но, к счастью, и в качестве жертв: не было в нашей крови нужной силы. А наши магические вещицы, включая даже совершенно обыкновенные бытовые предметы, созданные руками Материалистов, почти не работали в Нижнем, или работали, но очень недолго.
В общем, про Нижний мир было известно не так чтобы очень мало, но и подробной эту информацию назвать язык не поворачивался. В итоге от Его Величества я направился прямой наводкой в сторону представительства наших далёких соседей. Если мне где и помогут консультацией, то только там.
Как я оказалась на диване, я не помнила. Вероятно, задремала в кресле с книжкой в обнимку, а Разрушитель меня переложил. Не думала, что я настолько крепко сплю, что способна подобное не заметить! Надеюсь только, сам он хоть немного выспался?
При мысли о господине подполковнике на моё лицо наползла довольная улыбка, вызванная вчерашними воспоминаниями. Инина Благосклонная, если именно за это ты брала плату авансом, то я уже не считаю её чрезмерной. Лишь бы только всё это было правдой!
Одежда моя, к счастью, уже высохла, и можно было спокойно отправляться на завтрак (или уже обед?). Меня окутывало настолько расслабленное благодушие, что я даже не стала прятать за иллюзией свой непрезентабельный внешний вид. В конце концов, я и так счастлива, а остальным до этого не должно быть никакого дела. Тем более, не так уж неприлично я выглядела; просто не было никаких сил, желания, да и возможности разобрать свои кудряшки и собрать их во что-то более аккуратное, чем весьма условный низкий хвост.
В столовой оказалось людно. Но, как и ожидалось, на меня совершенно не обратили внимания. Немного подумав, я решила никуда не носить еду, и присела с подносом за ближайший столик. В конце концов, вряд ли кто-то попытается убить меня посреди управления ЦСА в обеденный перерыв.
— Ого, какие люди! — вдруг обрушился на меня смутно знакомый голос. Я, едва не поперхнувшись от неожиданности, вскинулась и обнаружила над собой молодого Разрушителя. Кажется, именно он был в том переулке, где на меня первый раз покушались. Вооружённый подносом с тарелками, он разглядывал меня с любопытством и весёлой улыбкой.
— Добрый день, — неуверенно улыбнулась я в ответ, пытаясь вспомнить, как его зовут. Тщетно; не в том я тогда была состоянии, чтобы запоминать подобные детали.
Разрушитель же принял мой ответ за согласие продолжить общение и плюхнулся напротив, с живым любопытством меня разглядывая. Странный он какой-то. Неужели бывают и такие Разрушители? Будь он Иллюзионистом или обыкновенным человеком, я бы не сомневалась, что это маска, попытка спрятаться и обмануть себя и окружающих. А так…
— А ты здесь какими судьбами-то, да ещё в одиночестве? Дагор мне, видишь ли, такое внушение сделал, чтобы не смел девочку по допросам таскать, а сам! — весело хмыкнув, покачал головой мужчина.
— Ренар, ты — трепло, — припечатал его ещё один знакомый голос, и на стул рядом со мной опустился Халим. — Добрый день, Лейла. Знакомься, это — Хайят, она тоже у нас работает, помощником следователя, — представил он девушку, занявшую четвёртый и последний стул. Та вежливо кивнула, рассматривая меня очень пристально.
Девушка мне почему-то не понравилась с первого взгляда. Не то чтобы я посчитала её потенциальной злодейкой или заподозрила в каких-то пакостях. Просто сразу, по одному взгляду поняла: мы не найдём общего языка. Она смотрела на меня с высокомерием и чувством полного собственного превосходства, даже с презрением. И это было довольно странно; мы же вроде бы первый раз в жизни видимся. Похоже, Хайят относилась к числу тех неприятных женщин, которые всех встречных своего пола воспринимают как соперниц, заочно презирая тех, кто им уступает, и ненавидя тех, кто превосходит. На мгновение я даже пожалела, что поленилась накинуть иллюзию на свой облик. Но сожаление быстро прошло, сменившись лёгким грустным сочувствием, какое я всегда испытывала к подобным глубоко несчастным на мой взгляд людям. И удивлением; уж очень странную для своего характера эта женщина выбрала профессию.
