Но бумагу она взяла и писать принялась. Полчаса трудилась, вышло следующее. Сима пока читала, еле сдерживалась, чтобы не захохотать. Гном Дарин, с согласия родственников Галиночки, но саму избранницу не ставя в известность, решился на отчаянные меры — при следующей их встрече взвалил девушку на плечо и бегом домой. Она, конечно, сопротивлялась, но Дарин к ее трюкам уже привык. Невестушка благополучно была доставлена к своему новому дому и перенесена через порог, что означало официальную помолвку, затем привязана к кровати и заперта в комнате. Подготовился гном, ничего не скажешь. В итоге за два дня он не мытьем, так катаньем придал невесте статус жены — по гномьим обычаям — и до сей поры держал взаперти, чтобы ума набралась и смирилась с участью. Но Галиночка, не менее упрямая, чем её новоиспечённый муж, умудрилась сбежать. Сначала она поспешила домой, затем — в участок. Жаловаться. Но не на мужа, к которому за эти два дня воспылала нежными чувствами. На братьев, которые ей счастья пожелали, когда она им все произошедшее поведала. Вот такая история получилась.
— А от нас-то вы что хотите? — спросила Сима, изо всех сил удерживая на лице нейтральное выражение. — Мы-то что должны сделать? Дарина к ответственности привлечь?
Галиночка гневно раздула ноздри, притопнула ногой и спросила:
— Он же муж мой, с чего такие мысли? Куда я теперь от него? Связаны мы, хочешь-не хочешь. Я на братьев старших обижена сильно. Их и наказывайте. Они не уследили, они виноваты во всем. А уж с мужем я сама… как-нибудь потолкую. Он мне на свадьбу — представляете? — набор сковородок подарил. Чугунных. Самое то — с них доходит лучше.
При виде решительного галиночкиного лица Серафиме стало жалко влюбленного гнома. Пусть он жену силой в дом приволок, но — боги! — сколько лет ему за это предстоит расплачиваться… Правду говорят люди — охота пуще неволи.
Кое-как выпроводив возмущающуюся Галиночку, Сима принялась разбирать макулатуру. День пролетел незаметно. После обеда зашел Егор, и магиня отдала обещанную книгу — все-таки дело до конца раскрыто не было. Г.В. отмалчивался по поводу дальнейшей судьбы остальных подельников и главного виновника — Котофеева. А расследование убийства Михалыча никто не отменял — Сима сама до сих пор толком не знала, кто именно из шайки его убил и почему. Хотя некоторые предположения у неё имелись.
Сами интриганы, кстати, пропали. Синхронно подали заявления об увольнении и после этого как испарились. Никто их не видел, и куда они могли подеваться, не знал. В квартирах своих они не появлялись, в магазинах, на улицах — тоже.
Сима смутно подозревала, что к их внезапному исчезновению приложил руку Яр или Славий. Или они оба. Но ей, как обычно, не доложили. Как только она подумала про Яра, зазвонил сотовый. В его поисках Сима лихо смахнула мешающиеся бумаги на пол. Когда глянула на экран, высокомерно подняла брови — вот не возьмет она трубку, обиделась. Пусть звонит, сколько влезет.
Яр долго не упирался, звонки оборвались после третьего. Сима обиделась ещё сильнее. Зачем звонил тогда, раз ему не так уж и нужно было с ней говорить?
Спустя минуту после звонка прямо перед ее столом открылся портал.
— Тебе, радость моя, зачем телефон нужен? — спросил Яр, являясь пред ее очи. — Время смотреть? Почему трубку не берешь?
Сима в душе обрадовалась, но виду не подала, наоборот, демонстративно уткнулась в доносы сотрудников:
— Не слышала. Работы много.
— И будет еще больше, — злорадно пообещал Яр. — Хватит уже дуться. Пошли. Сейчас твой шеф драгоценный будет сказки рассказывать да песни петь.
— Какие еще сказки? — несколько испуганно спросила Сима, которой совершенно не хотелось шефа по пустякам беспокоить. Он и так какой-то странный с утра — не ругается, как обычно, кофе не требует и вообще сидит тише воды, ниже травы. Повлияло разоблачение?
— Про белого бычка. Пошли, кому говорят. Мне до пяти уложиться надо.
И потянул её за руку. Упираться было бы глупо, поэтому Сима, фыркнув, подчинилась. Они вошли в кабинет без стука. Г.В., что-то писавший за столом, поднял голову и окинул гостей безразличным взглядом.
— Чего надо?
— Показания ваши, — с ходу начал Яр, тоже не поздоровавшись. — Собственноручно написанные, подписанные и все такое. Можете даже отпечатки пальцев оставить, лишним не будет в дальнейшем расследовании.
— А… остальные?
— Остальные уже все показали. Вы, как наименее виновный, а также выразивший горячее желание сотрудничать, остались на сладкое. Пишите. И если можно, вслух повторяйте, а то Симе интересно. Она у нас как главный детектив должна знать правду.
Шеф посмотрел на секретаршу взглядом очковой кобры, но присутствие Яра придавало ей необыкновенную уверенность в себе. Сима расправила плечи и даже улыбку выдавила соответствующую:
— Да, да. С самого начала, если можно.
Шеф вздохнул, повертел в пальцах ручку, спросил:
— Где писать?
— Вот. — Яр сложил вместе ладони, а когда разъединил, в его руках оказалась книга. — Поищите, где записи заканчиваются. По-моему, триста какая-то страница седьмого тома.
— Что это? — полюбопытствовала Серафима.
— Дело Коллегии. На твоих друзей.
— Какой седьмой том? — недоверчиво спросил шеф, которому пришлось встать из-за стола, чтобы взять книгу, так как Яр даже шага в его сторону не сделал. — Книжица-то не толще журнала.
— Вам полный объем предоставить? — сухо осведомился Яр. — Пожалуйте. — И опять сомкнул ладони.
Мгновение — и у него в руках оказались две увесистые стопки по три толстенных тома каждая. Их он, недолго думая, вручил растерявшемуся шефу. Тот под тяжестью талмудов согнулся, едва не уронил их на пол, но умудрился извернуться и обрушить всю груду на стол.
— Фуух. И что я должен с этим делать?
— Конкретно с этим — ничего. Вы показания свои запишите.
Шеф почесал в затылке, пожевал губами и погрузился в поиск страницы, где нужно писать, нашел на удивление быстро, после чего приступил к изложению. Выяснилось следующее: давным-давно, когда Георгий Владиславович был совсем не таким важным и вовсе не начальником участка полиции, а толстым увальнем Жориком голозадым, существовала Каста, впоследствии обозванная Кастой «Темных».
— Темные? — воскликнула Сима. — Но это же…
— Родная, не перебивай.
И Сима заткнулась — ей было страсть как любопытно. Она заставила себя стоять спокойно, хотя так и подмывало затанцевать на месте от нетерпения. И еще, где-то на периферии, она была глубоко благодарна Яру за то, что позволил узнать из первых уст. Ведь мог бы и без нее обойтись.
