Здоровяк в брезентовом плаще лениво подцепил на вилку жесткий кусок мяса, отправил его в рот и долго пережевывал, с еле скрытой насмешкой разглядывая нахала. Наколов следующую порцию, поинтересовался:
— Люди — это ты, или кто посерьезнее?
— Люди — это люди, — насупился сутенер. — Я — всего лишь слова передаю. И вопрос — с чего бы вдруг палач стал нос в чужие дела совать. А то ведь местные законы знаешь — можно нос вместе с головой потерять.
Бледные руки шевельнулись, и на столе материализовался крохотный двуствольный пистолет: излюбленное средство «решать сложные проблемы» в местных переулках. Пуля в спину и вторая в затылок — и все, нет проблем.
Клаккер довольно заулыбался, потом чуть-чуть ткнул локтем плотный мешок, валявшийся на краю стола. Под материей кто-то завозился и глухо заворчал, перепугав «бумажного человека» до одури.
— Стрелять — дело нехитрое, умник. Мне лишь интересно, как ты потом шкуру свою спасать будешь, когда я дуба дам. Справишься? Или к пугачу в придачу тебе еще ножичек подарить? Будешь отмахиваться, пока нечисть станет на ремни шкуру распускать.
— Мы по хорошему к тебе, палач! Слышишь, по-человечески, с миром! — пистолет исчез так же молниеносно, как и появился. — Людям просто не нравится, что ты в чужие дела попер, без спросу, без разрешения. Люди…
— Скажи Ткачу, что мне до него, до его дел и борделей в округе — дела нет. Я всего лишь ищу одну единственную девушку. Докажет, что не его грязные лапы отметились — и пусть живет с миром. Я в самом деле — по другой части… А вот если раскопаю, что Клара по его вине сгинула, пусть не плачет. Лично в глотку дрянь какую-нибудь забью. И за мной не заржавеет. Так и скажи «лю-дя-м»…
Широкая ладонь сгребла горловину и ткнула заоравшим мешком в лицо собеседнику:
— Хочешь — подарю. Бесплатно. Я сегодня щедрый. — И Клаккер захохотал, глядя, как сутенер продирается к выходу, опрокидывая столы и лавки. — Эй, парень, я серьезно — бесплатно, от чистого сердца!.. Вот идиот…
* * *
Уже в переулке, поеживаясь от пронизывающего ветра, Клаккер вытряхнул из мешка кота и наподдал ему легонько сапогом, объявляя свободным:
— Топай, животина. И чтобы больше не пытался к чужой отбивной лапы тянуть. А то ведь в самом деле — скормлю какой гадости.
Кот недовольно фыркнул и медленно пошел прочь, всем видом изображая оскорбленную невинность: «Какое-такое мясо? Что за инсинуации?»
Охотник тем временем привычно покрутил головой вокруг, потянул морозный воздух и проворчал про себя:
— А ведь хвостатых здесь и до меня было полно. Еще прошлой зимой бегали по крышам, заразы, я их видел. Интересная история получается — палача еще не было, а в гадюшнике дяди Ткача уже было тихо и спокойно. Ни тебе пауков-переростков, ни зубастой мелочи. Как забавно все складывается…
За прошедшие дни Клаккер свыкся с новой ролью, подрастерял первый страх перед отражениями Тени и набрал изрядную долю самоуверенности. На его счету уже было больше сотни разных гадов, порубленных на куски отточенными тесаками. Несколько раз приходилось пользоваться обрезом, отстреливая головы наиболее агрессивным тварям. Но счетчик побед рос каждый день, к неудачам можно было лишь причислить несколько царапин на руках, да разок изжеванный край плаща. И палач решил, что ухватил госпожу Удачу за хвост. Поэтому можно было идти напролом в любой ситуации, ангелы хранители вытащат из любой передряги.
Солнце давно уже зашло, на узких улицах властвовала ночь, разорванная изредка редкими пятнами фонарей. Мороз набирал силу, а неугомонный «сыщик» продолжал стучать в тайные двери, лаялся с вышибалами и упорно задавал мелким и крупным воротилам криминального мира один и тот же вопрос: «Где моя девушка? Кто может знать, если ты без понятия? Проснулась ли у тебя память, или мне и дальше давить сапогом на раздавленные гениталии?»
В одном из притонов вертлявый хозяин дал слабину и заверещал, спасая почти погибшие тестикулы:
— Скажу, скажу, урод! Только отпусти!.. Ходят слухи, что Ткач девок с улиц собирает! Нужны они ему зачем-то… И чистеньких обычно отбирает, чтобы без женских болячек и грязи. А больше их никто не видит… Все, ничего больше не знаю!
— Не врешь? А то ведь могу на тебя сослаться, — пригрозил Клаккер.
— Ошалел, зараза?! Меня же куски порубят!
— Ну, тогда будем считать, что мы друг друга поняли. Ты сказал чистую правду, я ее проверю. Если окажется, что по ушам ездил, я тебя даже искать не стану. Другие найдут. Поэтому подумай хорошенько, ничего лишнего не приплел? Нет?.. И ладушки. Отдыхай…
Приложив на выходе махавшего кулаками вышибалу об запертые двери, Клаккер выбрался на улицу.
— И чего люди такие злые? Ухожу ведь, никого не трогаю… Ладно, с этим идиотом побеседовал. Пора и делом заняться… Ткач-Ткач, не зря ты суетиться начал. Похоже, все ниточки ведут к тебе. Придется проведать тебя, пока минутка свободная найдется. А то опять утро наступит, дела-заботы, занятым скажешься…
Первую остановку палач назначил в постоялом дворе «Три Капитана». В отличие от обычных гостиниц, у «Капитанов» можно было не только снять угол, но и попариться в баньке, воспользоваться услугами девушек, а утром занять в долг, если вдруг счет из игорного зала никак не удавалось покрыть остатками наличности в кармане. Имея столь приличные доходы, хозяйка заведения внимательно следила за порядком и лично рубила руки залетным мошенникам, кто по дурости пытался промышлять на ее территории. Госпожа Кхно умела улыбаться когда следует, но помнила о семейных традициях и держала подчиненных в ежовых рукавицах.
Прадедушка миловидной женщины успел закончить карьеру медвежатника на Солнечной Стороне успешным ограблением Имперского банка. Подавшись в бега, прыткий джентльмен умудрился не растерять добытое, пожив в свое удовольствие и оставив детям неплохой капитал. Дедушка спустил в кутежах свою долю и закончил жизненный путь в петле, попавшись на шулерстве среди столь же уважаемых специалистов картежного промысла. Папаша начал на пустом месте, потроша речных контрабандистов, пока не сыграл в ящик, набив брюхо картечью. И лишь госпожа Кхно избежала столь резких телодвижений, приумножив полученное наследство и выстроив паутину связей с любым мало-мальски серьезным человеком Изнанки. А еще, в придачу к гостинце, баням, игровому клубу и борделю, здесь можно было купить информацию. Свежую, старую, жареную или протухшую настолько, что смердело на всю округу. Любой, кто мог позволить себе вольность звенеть монетами, покупал слухи и сплетни, курсировавшие в той части общества, которая держалась подальше от полиции.
