– Юкки, – вкрадчиво уточнили Хикэри, – а с чего ты решила, что я буду ей делать больно?
Ками, как же двусмысленно прозвучала фраза.
Да, раньше, я бы занялась бы кое-чем приятным с Косаки, но не теперь.
– Но она же раздетая… – Китоми оглянулась назад в поисках поддержки. И не нашла ее. Кая, стоя в одних трусиках, выглядела полностью одетой и по … королевски?
Ну а собственно, она как и ты принцесса императорского дома, положение обязывает.
И при этом одаривала Хикэри взглядом побежденной, но не сломленной королевы.
Хикэри успела закрыть лицо ладонями, прежде чем из глаз от сдерживаемого смеха брызнули слезы. Сидела и чувствовала как подрагивают плечи.
– Кронпринцесса? Вы плачете? Вам больно? – Перепуганная подруга метнулась к ней.
– Юкки…. – она отвела ее ладошки от себя. – Я плачу не от боли, а от смеха.
– Ааа?!
– Косаки… – почти простонала Хикэри, вытирая слезы. – Ты только не посчитай это за оскорбление… Ну кто, кто тебе сказал раздеваться? Я же просила просто прийти и поговорить….
Ее слова пробили броню безразличия и высокомерия. Миг и девушка стала стремительно прятать всю, ту красоту, которую только что выставила напоказ. Раз, два и она полностью одета.
– Значит просто поговорить… – процедила Кая, одарив Котенка странным взглядом.
– Можем поговорить сложно… – Хикэри пожала плечами. Заметив, что девушка явственно глянула в сторону выхода, со вздохом напомнила. – Ты же дала слово. Сядь пожалуйста, а?
Из Каю словно выпустили воздух.
Надеюсь, она не сильно оскорблена и сможет воспринимать все то что ей скажут.
Дождавшись когда она займет предложенное место, Хикэри просит подругу.
– Котенок, принеси пожалуйста пару тюльпанов.
– Сделала из нее прислугу днем и игрушку ночью? – язвительно поинтересовалась Косаки.
– Разве можно спать с младшей сестрой, Косаки? И давай обойдемся без оскорблений, хорошо?
– Извини… – Кая процедила самый минимум извинений.
Вернувшейся Котенок к моему удивлению принесла три бокала.
– Не поняла… А зачем третий бокал?
– Я с вами… – мелкая уставилась в сторону, старательно избегая ее взгляда.
– А ты маленькая.
– Не правда! У нас разница в возрасте всего два года!
– Что пить будем? Саке? – мрачно осведомляется полу-рыжая с кислым лицом. Видно, лимит ее переживаний оказался выбран до дна. Представьте себе, приходите на собственную казнь, с мыслью достойно умереть, а у вас спрашивают, какого вы приперлись и пинком отправляют домой. По такому поводу можно выпить покрепче пива.
– Это в другой раз. – На столе появилась бутылка отличного шустовского коньяка и коробка шоколада.
Кая одарила Хикэри жалостливым взглядом.
– Пресветлая, с кем ты меня свела… Тебя что, совсем не учили этикету?
– Косаки, – невозмутимо открывает бутылку, – учили, но давай сегодня им пренебрежем?
– Наливай…
– И мне тоже! – пискнула Юкки.
⁂
…
– Юкки! А я говорила, что тебе нельзя!
Котенок временно получившая себе европейский разрез глаз не могла вымолвить ни слова.
– Запей, что ли?
– Плебейство! – злорадно подытожила происходящие Кая. – Накамото! Кто, ну кто тебя так учил пить благородный напиток?
– Косаки, суть не в том, что говорит этикет по данному поводу. Главное – понять, как пить коньяк, чтобы познать его лучшие стороны, раскрыть его аромат, вкус и послевкусие.
⁂
– Еще будешь?
– Наливай, чего уж там!
– Юкки, а ты?
– А я не буду!
– Почему это?!
– Здесь должен быть хоть одни здравомыслящий человек!
– Котенок, я на тебя плохо влияю…
Принявшая на грудь Косаки оказалась вполне нормальной девчонкой, даже слегка бесшабашной. И очень общительной.
– Так зачем ты меня пригласила?
– Мириться, разве нет?
– У тебя интересный способ мириться. Сначала наставить синяков, а потом напоить…
– Ну, во-первых, великодушие должно быть подкреплено силой. А во-вторых, мы еще не пьяные.
– Косаки…
– Давай лучше по имени…
– Ага… Ну сама подумай, как я могла подойти к тебе и предложить дружбу? Ну не в том мы возрасте, что бы сказать давай дружить…
– А как я могла к тебе подойти, если рядом с тобой всегда ошивалась это кошкина дочь?
– Да точно она кошкина дочь. И стерва. И вообще.
⁂
– Одиночество? – несмотря на выпитое, Кая смотрела на Хикэри и Юкки трезвыми глазами.
– Что вы можете знать о нем?
– Но…
– Одиночество девушки, у которой в Берлине только соперницы. Одиночество наследной принцессы, которая никому не может доверять полностью. Одиночество девушки, которой иногда просто страшно в чужом дворце.
По щеке Кая скатилась одинокая слеза. Для выдержанной аристократки это было равносильно истерике.
Юкки импульсивно подалась вперед, обнимая ее.
– А мы тебя не бросим! Я тоже была одна, но появилась Хикэри. Она очень хорошая подруга! У вас столько общих интересов, что вы непременно подружитесь!
…Кая от выпитого отключилась гораздо раньше. Даже ускоренный обмен веществ Хикэри, не справлялся с опьянением. Количество банально перешло в качество.
Кая права, действительно плебейство. Впрочем, она была тоже хороша.
Сейчас она второй раз лишалась одежды. Только в это раз ее раздевала Хикэри.
По себе знаю, как паршиво проснуться после пьянки в одежде.
– Кронпринцесса, а вы не собираетесь… – Юкки с подозрением наблюдала за ее действиями.
– Ты ничего не понимаешь малышка…. Она – Богиня. И возжелать ее, даже самым возвышенным образом, есть страшное святотатство.
– Вам больше не стоит пить!
– Ага. И меньше тоже..
Темнота… Только кровать слегка качается…
⁂
11 ноября 1992 года
Константинополь
Дворец Огня
8 часов 20 минут.
Пробуждаться не хотелось, было тепло и приятно. И ощущение удовольствия после хорошо сделанной работы. Но солнечный луч как обычно имел свое, наглое мнение, светя прямо в правый глаз. Ааа, все в порядке. Это просто распущенные волосы Каю вбирали в себя свет утреннего солнца. Но сама проснувшаяся девушка выглядела крайне неважно. Крепко зажмуренные глаза, страдальческое выражение лица и прижатые к вискам ладони. Знакомые симптомы. Сама же Хикэри такого не ощущала. Ну, легкая слабость не в счет.
– Кая, ты как? – осторожно касается ее рукой.
– Накамото… Уйди… Как же мне плохо… – прошептала девушка. Даже ее голос стал хриплым и не приятным.
– От лежания лучше не станет…
Закончить не дала Кая, страдальчески выгнувшись и зажав рот ладонью.
Ее пришлось тащить в ванную, ибо она изволила испытывать тошноту. Девушка едва держалась на ногах и норовила повиснуть на Хикэри.
Каю тошнило по черному. А она, как виновница всего произошедшего, эту страдалицу умывала и вытирала.
Вечер удался.
Всё, для принцесс теперь будет сухой закон!
Одно хорошо – от всего этого Косаки оклемалась.
– Накамото… – проскрипела девушка.
И этот стон у вас песней зовётся? А с голосом-то у вас, ваше высочество – Ох, бяда, бяда огорчение.
– Я за нее, – подтвердила Хикэри, поддерживая её за талию.
Приступаем к водным процедурам. Но сперва пришлось закончить начатое вчера. В смысле избавить девушку от нижнего белья… И самой избавиться от вчерашней одежды.
– Куда ты меня?…
– В душ. А куда еще после вчерашнего?
– Я не помню вчерашнего, но чую – ты врёшь, – данное заявление она подкрепила попыткой вырваться – Отпусти меня, извращенка!!
– Сейчас, сейчас… – заботливо впихивает ее в душ. Осталось только…
– Мамочка… – прошептала ей на ухо Косаки, когда на них обрушился поток ледяной воды. Девушка впилась в нее как в спасательный круг. Подождав пол-минуты Хикэри переключила поток воды на горячий. И опять на холодный.
