– Да-да, это я. Дам тебе зефира, сколько хочешь, только найди мои ключи. Ключи.
Пиквик послушно стояла на одной ноге.
– Черт, – выругалась я.
– А, Нонетот! – послышался сзади чей-то голос.
Я выпрямилась, бессильно уткнулась лбом в дверь и захлопнула крышку почтового ящика.
– Привет, Корделия, – тихо сказала я, не оборачиваясь.
– Ну ты и заставила нас побегать!
Я немного подождала, обернулась и выпрямилась. Оказывается, Торпеддер притащила на хвосте не агентов, а победителей своей викторины, супружескую пару. Может, все не так и плохо, как мне казалось. Я обняла ее за плечи и отвела в сторону, чтобы гости меня не слышали.
– Корделия…
– Дилли.
– Дилли…
– Да, Чет?
– Что говорят в конторе?
– Ну, дорогая, – ответила Корделия, – приказ о твоем аресте по-прежнему действителен только внутри ТИПА: Скользом надеется, что ты объявишься. А «Голиаф» на всех углах трубит, будто ты похитила у него какой-то чрезвычайно важный промышленный секрет.
– Все это вранье, Корделия.
– Я знаю, Четверг. Но у меня есть дело, и я не могу его игнорировать. Ты готова прямо сейчас пообщаться с моими гостями?
Терять мне было нечего, и мы вернулись к победителям, увлеченно изучавшим рекламку гравиметро.
– Четверг Нонетот, это Джеймс и Катя Кекс, в Суиндоне они проводят медовый месяц.
– Поздравляю, – сказала я, пожимая им руки. – Медовый месяц в Суиндоне? Наверное, у вас в жизни одни розы.
Корделия пихнула меня локтем и нахмурилась.
– Я бы пригласила вас на кофе, но, к сожалению, захлопнула дверь.
Джеймс порылся в кармане и достал связку ключей.
– Это не ваши? Я нашел их на дорожке у входной двери.
– Вряд ли…
Но это оказались мои ключи. Те самые, потерянные несколько дней назад. Я отперла дверь.
– Прошу. Это Пиквик. Не подходите к окнам, за мной следят люди, с которыми мне не хотелось бы встречаться.
Они закрыли за собой дверь, и я пошла на кухню.
– Когда-то и у меня был муж, – сказала я, выглядывая из кухонного окна. Не стоило беспокоиться: обе машины и их пассажиры стояли на том же месте. – Надеюсь, мне еще удастся вернуть себе статус замужней женщины. Вы сочетались браком в Суиндоне?
– Нет, – ответила Катя. – Мы собирались получить благословение в церкви Божьей Матери Омаров, но…
– Но что?
– Опоздали к назначенному времени.
– А, – откликнулась я, задумавшись над странным совпадением: Джеймс ключи нашел, тогда как остальные их просто не заметили.
– Могу я задать вам вопрос, мисс Нонетот?
– Зовите меня Четверг. Минуточку.
Я нырнула в гостиную за энтроскопом и, возвращаясь к гостям, встряхнула его.
– Четверг, – продолжал Джеймс, – мне вот интересно…
– Черт! – воскликнула я, глядя на узор из зерен риса и чечевицы. – Опять!
– Мне кажется, ваша птичка хочет есть, – заметила Катя, когда Пиквик принялась изображать умирающего с голоду дронта, брякнувшись на кухонный пол.
– Она просто клянчит зефиринку, – рассеянно ответила я. – Хотите, угостите ее. Банка на холодильнике.
Катя поставила сумку и потянулась за стеклянной банкой.
– Простите, Джеймс, о чем вы говорили?
– Ага. Кого вы…
Но уже я не слушала. Мой взгляд был прикован к кухонному окну. Внизу у парадной сидела на скамеечке ярко одетая женщина лет двадцати с небольшим и читала модный журнал.
– Аорнида, – прошептала я, – ты меня слышишь?
Она обернулась, и волосы у меня на голове стали дыбом. Вне всякого сомнения – она. Мисс Аид улыбнулась, помахала мне рукой и показала на часы.
– Это она, – прошептала я. – Чтоб ее разорвало, это она!
– …вот что я хотел спросить, – закончил молодой человек.
– Простите, Джеймс, я прослушала.
Я встряхнула энтроскоп, но никакого узора не заметила. Как ни велика опасность, гром грянет не сейчас.
– Вы что-то хотели спросить, Джеймс?
– Да, – ответил он с некоторым раздражением. – Меня интересует…
– Осторожнее!
Но было поздно. Стеклянная банка с зефирчиками выскользнула у Кати из рук и грохнулась на стол – прямо на пакетик с розовым желе, предвещавшим конец света. Банка уцелела, а вот пакетик – нет. И Катю, и меня, и Корделию, и Джеймса с ног до головы облепила липкая сладкая масса. Новобрачному пришлось хуже всех: здоровенный комок отлетел ему прямо в лицо. Он хрюкнул.
– Вот, возьмите. – Я протянула ему кухонное полотенце с изображением семи чудес Суиндона.
– Это что еще за фигня? – спросила Корделия, протирая платье мокрой салфеткой.
– Чтоб я знала.
Но Джеймс облизнул губы и улыбнулся:
– Я скажу вам, что это такое. Это глазурь «Мечта».
– Глазурь «Мечта»? – удивилась я. – А вы уверены?
– Конечно. С земляничным запахом. Я ее всюду узнаю.
Я сунула палец в желе и попробовала. Конечно, это была глазурь «Мечта». Если бы наши аналитики иногда задумывались о целом, а не о молекулах, то сумели бы это и сами определить. Но открытие натолкнуло меня на мысль.
– Глазурь «Мечта»? – громко повторила я, глядя на часы.
Жизни на Земле осталось ровно восемьдесят семь минут.
– Как может целый мир превратиться в глазурь?
– Может, Майкрофт знает? – предположил Джеймс.
– Вы гений! – ткнула я пальцем в заляпанного пудинговой глазурью победителя викторины.
Что говорил перед уходом Майкрофт о своей научно-исследовательской работе в «ОбПол»? Что он разрабатывает бесконечно малые механизмы, наномеханизмы чуть больше клетки, синтезирующие пищевые белки из отходов? Банановый торт из мусора? Может, у него в лаборатории произойдет несчастный случай? В конце концов, зачем наномеханизмам прекращать синтез бананового торта, если они уже начали? Я выглянула из окна. Аорнида исчезла.
– У вас есть машина?
– Конечно, – ответил Джеймс.
– Вам придется отвезти меня в «ОбПол». Дилли, мне нужен твой костюм.
Корделия взглянула на меня подозрительно.
– Зачем?
– За мной следят. Увидят, что трое ко мне вошли и трое же вышли, и примут меня за тебя.
– Никогда, – возмущенно ответила Корделия. – Разве только ты согласишься на все мои интервью и банкеты с прессой.
– Как только я появлюсь на публике, мне либо «Голиаф», либо ТИПА, а то и оба сразу башку оторвут.
– Может, и так, – медленно проговорила Корделия, – но я не дура упускать такую возможность. Все интервью и все появления на публике по моему первому требованию, причем в течение целого года.
– Двух месяцев, Корделия.
– Полугода.
– Трех месяцев.
– Ладно, – вздохнула она. – Три месяца, но тебе придется вести передачу «Четверг Нонетот: видеокурс выживания в книге» и участвовать в кинопроекте Гарри «Дело Джен».
