Нижняя челюсь Юлиана задрожала само собой, потому что он действительно всё понимал. Возможно, что не совсем так, как должен был понимать. Возможно, что мотив он до конца и не понимал. Но понимал исход. Понимал, что он будет означать.
— Ты хочешь принести в жертву весь город? — робко спросил он и крепко-крепко прижал к себе Пенелопу, словно намеревался этим самым обятьем защитить её от всех невзгод.
— Я рад, что ты понял, — ответил Молтембер. — Ривальда тоже всё поняла, но только слишком поздно.
— Нельзя. Так не должно быть. Это не стоит того! — крикнул Юлиан, заставив тем самым вздрогнуть Пенелопу.
Внутри Юлиана разразился столь великий гнев, что обладай он какой-либо великой силой, всё вокруг начало бы рушиться. Люди и вервольфы начали бы плавиться на глазах, стены обращаться в пыль, а всё оставшееся — гореть.
Но всё это происходило только в мыслях Юлиана. В действительности же он не мог даже уберечь Пенелопу. И, к великому горю, всё это отлично понимал.
— Вскоре ты поймёшь, что это того стоит, Юлиан Андерс Мерлин, — грозно проговорил Молтембер и наконец-то обернулся.
Если бы ужас имел лицо, то он имел бы лицо Молтембера. Да и не лицо это было вовсе, а череп, обтянутый тонкой-тонкой иссохшей кожей. Выделялись только ярко горящие и блестящие жёлтый глаза, пронизывающие всех вокруг такой яростью и злостью, что более чем на мгновение в них заглянуть было невозможно.
— Нравится моё обличие? — спросил Молтембер у Ривальды, лицо которой буквально скосилось от комбинации жалости и ненависти.
— Это был твой выбор, — сухо произнесла она.
— Мой ли? — воскликнул Молтембер и в мгновение приблизился к ней, уставившись прямо в её лицо. — Это ты сделала меня таким! Ты обратила меня в почти бестелесный дух! Без какого-либо подобия физической или магической силы! Я не могу ничего! Абсолютно ничего! Только летать, смотреть и наблюдать за тем, как всё, во имя чего я сражался, разрушается. Погибает всё, что я когда-либо любил. Не правда ли, лучше я выглядел в обличии Яна Поборски! Но ты и его отняла у меня!
Гримаса Ривальды уже через несколько секунд сменилась на полное равнодушие. Она смотрела своими полузакрытыми глазами в ужасные глаза Молтембера, но не отводила взгляда ни на секунду. Она не боялась. Она перестала бояться чего-либо.
— Однако твоё существование позволило и мне продолжить своё, — продолжил свой монолог Молтембер, так и не отводя своих ужасных глаз от застывшего лица Ривальды. — Одно только удручало. Я бы привязан к тебе. Я черпал силы из тебя. Я не мог находиться далеко от тебя. Якоб был чем-то вроде связующего звена между мной и тобой. Он часто находился возле меня, часто находился возле тебя. Это позволяло поддерживать связь между нами. Но знаешь, как сильно это удручает? Ведь моя свобода полностью ограничена! Я не могу делать всего того, что хочу. Не могу бывать там, где я хочу. Когда я терял связь с тобой, меня снова откидывало в Эрхару. И Якобу приходилось проводить изнурительные обряды возвращения меня обратно. Всякий раз он терял часть свою сил и всякий раз всё меньшая часть моей души возвращалась обратно. Я уже начинал бояться, что каждый раз станет последним. Но последний раз не наступил.
— Он наступит, — наконец проявила голос Ривальда. — Убийством меня ты ничего не добьёшься. Есть ещё один человек, который заключал договор с Эрхарой и который хранит печать твоего заточения.
Молтембер на какое-то время отвёл взгляд от Ривальды, посмотрев зачем-то на Юлиана и Пенелопу.
— Таким образом ты пытаешься купить страховой билет? — спросил он у Ривальды. — Надеешься, что я поверю тебе и не стану убивать сейчас. Что я оправлюсь искать легендарного восьмого. Ты так наивна?
— Тебе всё равн не узнать правды, — ответила миссис Скуэйн. — Моё убийство здесь и сейчас повлечёт за собой два исхода. Первый — ты вернёшь свою душу из Эрхары, обретёшь прежнее тело и прежние силы. Второй — канешь в пучину мрака навеки. Я бы советовала прислушаться ко мне.
— Могу ли я верить той, что однажды предала меня? — задумался Молтембер. — Нет. Обманула когда-то, обманешь и сейчас.
— Зато умрём в один день, — лицемерно улыбнулась Ривальда и послышался лёгкий смешок.
Казалось бы, наигранное веселье Ривальды разозлило Молтембера, потому что выражение его глаз стало вдруг ещё более суровым.
— Я однажды умер, — сказал он. — Один. Без тебя. Теперь твоя очередь.
— Если ты готов умереть, то делай со мной всё, что заблагорассудится.
После этих слов Ривальды закрыла глаза и чуть приподняла подбород вверх, словно оголяя свою шею под укус вампира.
Молтембер, казалось бы, замялся, потому что с половину минуты думал, что сказать. После чего он наконец сформулировал:
— Я вырву твоё холодное сердце из твоей груди своими горячими руками и съем его! Только после этого ты поймёшь, что ощущал я! Ведь именно это ты сделала со мной пятнадцать лет назад!
— Помяни мой слово, Акрур, — сказала Ривальда, не открыв глаз.
— А я рискну, — равнодушно ответил Молтембер.
— Ты борешься только за себя, а я за весь город. Именно поэтому я всегда буду на шаг впереди тебя. Я не побоюсь пожертвовать собой для того, чтобы победить. А для тебя пожертвовать собой — значит проиграть! — выпалила на прощание миссис Скуэйн и приготовилась к неизбежному.
Похоже, что это немало смутило Молтембера, потому что после этих слов его костлявая рука со скоростью света вонзилась в грудь Ривальды, буквально проделав в неё огромную кровавую дырку. Она даже не успела закричать. Всё, что смогла сделать несчастная миссис Скуэйн — это изобразить удивлённую гримасу, в особенности в области глаз.
А Молтембер сжимал в своей руки большое, кровавое и всё ещё бьющееся сердце.
Раздался отчаянный крик Пенелопы, который привёл в ужас и Юлиана.
Тело Ривальды с грохотом упало на каменный пол. Это определённо был конец. Последняя надежда Юлиана и Пенелопы только что замертво рухнула, лишившись сердца.
— Словно в себе дырку проделал, — презрительно произнёс Молтембер, после чего брезгливо посмотрел на сердце и выкинул с крыши. — Я вижу, ты довольно стойко воспринял это, юный Юлиан Мерлин.
— Это уже третья смерть, которую я вижу за последнее время, — выдавил из себя юноша, хотя переварить случившееся до конца ещё не смог.
— Не тот послужной список, чтобы гордиться, — сказал Молтембер и повернулся к своим подчинённым. — Ну вот и всё! Слова моей любимой не подтвердились. Я не погиб. Теперь следует лишь немного подождать и ваш господин наконец вернёт себе свою плоть, свой дух и свои силы.
