Наше появление вслед за собаками стало для рабочих достойным поводом к бегству. Я надеялся, что им удастся заложить инструменты.
Собаки выпустили их, а старика прижали к двери мавзолея. Он угрожающе, но безрезультатно взмахнул ломом. Его не разорвали на куски только потому, что я был поблизости.
– Не двигайся! – предупредил я. – Если вздумаешь бежать, мне тебя не спасти.
Мой могильщик заблеял от горя, увидев повреждения двери мавзолея: взломщикам удалось приоткрыть ее, но щель была слишком мала. Дверь безнадежно перекосило.
Помощница и несколько ее друзей протиснулись внутрь, как только я оттолкнул с дороги грабителя.
– Не дай этому дураку убежать, но не причиняй ему вреда, – велел я Каштанке, а затем опустился на колено возле раненой собаки, уродливого гибрида бульдога с биглем. – Нам повезло. Необратимых повреждений не видно.
Я подавил желание дотронуться, приласкать. Собака была дикой. Она страдала от боли. И боролась с болью, оскалив зубы, готовая пустить их в ход.
Я подошел к двери гробницы. Нагнулся, ухватился за край, поднял его, толкнул, делая крошечные шажки. Мне удалось сдвинуть дверь настолько, чтобы я смог войти.
– В нише справа от вас есть лампы с запалами, – сказал мой спутник.
Я протиснулся внутрь. Могильщик повернулся к пленнику, который всем своим видом демонстрировал, что сдается. С него было достаточно. Он с самого начала не хотел в этом участвовать. Он мечтал выйти из игры.
Однако он все же не был готов лечь и умереть, избавив мир от своего присутствия.
Я зажег лампу. Местные работники не ленились. Ламп оказалось пять, все заправлены, каждый фитиль подрезан с военной точностью. Я донес свое восхищение до старика.
– Тогда как насчет вознаградить меня, поторопившись, храбрец? Здесь холодно, и я слишком стар для плясок с бандитами, даже теми, кто слабее меня.
Он ткнул пальцем в пленника, на случай, если я слишком глуп, чтобы догадаться.
– Мы об этом позаботимся. Эй, ты. Пойдешь со мной. – Так я смогу приглядеть за ним – вдруг он только притворяется слабаком? – Не шевелись. Не открывай рот, если я не задам тебе вопрос.
– Как скажете, сэр.
Я зажег еще две лампы и поставил их в специальные ниши. Это не слишком помогло. Гробница была огромной. Помимо Страфиного, здесь стояло с десяток гробов. Другие занимали альковы в стенах. На их концах виднелись подернутые патиной именные таблички, даты на которых уходили в глубину веков. Альгарды умирали и заканчивали свой земной путь здесь на протяжении сотен лет.
Напоказ были выставлены только последние усопшие. Когда живые забудут, кто это такие, их уберут в стенные ниши. Которых здесь сотни и сотни.
Сейчас я видел одиннадцать гробов и место для еще одного. В прошлый раз свободного пьедестала не было. Я показал на него.
– Садись сюда.
Негодяй сел.
Миграция гроба в стену стала единственной переменой со времени моего последнего визита. Плохие парни не успели сделать то, что планировали.
– Имя? – потребовал я, протирая рукавом стекло, отделявшее меня от моей любимой. Она не изменилась. Напомнила мне слишком доверчивую девочку из сказки, взявшую бесплатное яблоко. Хотел бы я разбудить ее поцелуем. Только где найти принца, который исполнит задуманное, а потом уйдет и оставит мне принцессу?
Краем глаза я уловил фиолетовый отблеск за спиной пленника. Интересно.
Она сопровождала меня все это время?
– Майкон Д. – Дандженс – Сторнс.
– Брат Мейнесса Б.? Теперь известного как магистр Безма?
– Двоюродный. Мейнесс втягивает меня в неприятности с тех самых пор, когда мы еще носили платьица. – Что многое говорило о возрасте мальчишек Сторнсов. Даже богачи перестали наряжать мальчиков в платья еще до рождения моего отца. – Я никогда не решался посоветовать ему засунуть свои глупые планы туда, откуда он их вытащил.
Я вспомнил, как впутывал в приключения Майки, безоглядно пользуясь тем, что младший брат благоговел передо мной.
– Что вы собирались здесь делать?
Я пристально смотрел на Страфу, желая, чтобы она открыла глаза. Я прощу ей жестокую шутку, если она бросит эту игру.
Но другие не простят. Этот турнир уже унес слишком много жизней. Орхидия Хедли-Фарфоул добавит новые имена в список павших без отпущения грехов. Разумеется, свой небольшой список имелся и у магистра Безмы.
– Зачем вы сюда вломились?
– Я должен был забрать Поток Яростного Света. Не знаю зачем. Мейнесс сказал, она ему нужна. Он ничего не объяснил, только сказал, что знает, как устроена голова Констанции Альгарды. Он понимал стратегию Разрушителей. С Потоком Яростного Света мы могли победить, несмотря на провал Маришки.
Я уставился на свою жену. Я услышал и понял каждое слово. Темные подземные реки моего сознания пытались уловить смысл, но поверхностная часть, вдыхавшая зловоние царства смертных, не могла сформулировать дополнительных вопросов.
За спиной Майкона нетерпеливо вспыхнула пурпурная искра.
– Мейнесс держал все в тайне, наверное, потому, что понимал, как глупо это будет звучать, если он объяснит мотивы. Но он думал, что сможет сделать этот турнир своим. Думал, что знает, в чем его истинная цель, и что раньше ничего не получалось лишь потому, что в турнире участвовало слишком много упрямцев. Предполагалось, что на сей раз единственными Операторами станем мы с ним. А для того, что не сможем сделать сами, наймем помощников, используя Маришку в качестве посредника.
Я хмыкнул.
– Что это за история с мечами и костюмами?
– Они нужны для Ритуала. В конце. Чтобы взять силу.
На этом он замолчал. Поскольку старик переключился в режим полной исповеди, подозреваю, больше он просто ничего не знал.
– Вы не дали их закончить.
– Возникла проблема со временем. Ритуал должен пройти незадолго до полуночи, когда День мертвых переходит в День всех душ. В нем должны участвовать тринадцать Операторов-священников и алтарь, но Мейнесс нашел способ обойтись нами двоими и некоторым количеством сторонних помощников. В любом случае, десять священников только поют. Пение не является обязательной деталью. Сделав заказ, мы думали, что нам поможет Лунная Плесень и наемники, но все пошло наперекосяк. Кто-то напал на Поток Яростного Света. Люди постоянно путались под ногами. Состязание сразу вышло из-под контроля. Первыми жертвами стали не те участники…
– Федер и его друг, – сказал я.
– Именно.
– И близнецы Хедли-Фарфоул, Дейн и Диэн.
Несмотря на плохое освещение, реакция Майкона была впечатляющей. Он буквально позеленел.
