Отругав как следует пасынка, я предложила ему выбор: рассказать отцу или отвесить подзатыльник? Юра выбрал подзатыльник, но получив его, наверно, решил, что выбрал неправильно.
— Были бы мозги, все б вылетели, — сдерживая слёзы, попытался пошутить он. — У тебя очень тяжёлая рука, тётя Лена.
— Терпи, — посоветовала я. — Вырастешь, женишься, супруга тебе ещё не так наваляет за подобные фильмы. Ладно, забыли, Ватсон. Инцидент исчерпан. Показывай график. Так, читаем. Второго марта у нас в городе узнали о съезде. Семнадцатого — у нас в городе узнали о съезде точно. Ты в Англии сочинения пишешь в таком же стиле?
— График составляется ради содержания, а не стиля. Это документ, а не литературное произведение.
— Начало мая. Трое поселяются в борделе. Погоди, а где визит доктора к дедку, которому он срезал бородавку? А его запись в блоге, или где там, ‘Мразь скоро сдохнет’?
— Забыл, — расстроился Юра.
— А остальное? Ты же стучал по клавиатуре, как ненормальный! И спрашивал, когда ко мне обратилась Карина! И когда двойник Светланы уехала в Анапу! Где эти записи?
— Ты же мне не сказала, когда она уехала.
— Я не знаю, когда.
— А у Нежного спросить забыла? Вот и я что-то забыл. Все забывают.
— Где остальное? Ты говорил, что график составил. Где?
— Я сказал, что составил, как мог. Мог — вот так.
— Понятно. Пришли немецкие негры, и какой после этого график?
— Ты сказала, что про негров забыли.
— Теперь снова вспомнили. Что я Нежному сброшу на почту? Фильм, который ты смотрел?
— Так нечестно! Ты меня наказала, и этим я искупил вину! А ты продолжаешь подвергать меня моральным страданиям. Я на тебя в суд подам! В английский.
— Вину будем считать искупленной, когда ты составишь график. Только сначала скажи мне одну вещь. Что ты там печатал в огромном количестве, если результат — с гулькин нос?
— Регистрировался на сайте, — покраснел Юра. — Без регистрации там можно смотреть только начало.
— Ясно. Ну, займись, наконец, делом! А я проверю одну идею. Пришла, понимаешь, в мою бедную голову, как два могучих негра — в твою.
Юра вновь застучал клавишами, теперь гораздо медленнее, а я принялась ещё раз обдумывать то, что сказал мне Нежный. Обязательно ли хоть кто-то из банды местный? Казалось бы, да, ведь откуда чужакам знать о борделе, замаскированном под гостиницу? Но я всё равно сомневалась. Нужен был чей-то совет, и раз майор утверждал, что этот местный — уголовник, глупо было бы не обратиться к признанному специалисту в этой области, моему отцу. Папаша ответил на мой звонок сразу же и внимательно выслушал, а потом надолго задумался.
— Вот что, дочка, я тебе скажу, — наконец, заговорил он. — Ты хочешь знать, мог ли кто-нибудь из моей бригады замешаться в это дело? Ни за что. Идти на дело с тремя фраерами, хоть одного из которых менты рано или поздно зацапают, и он сдаст остальных? Нужно быть полным идиотом. Да и зачем нашим убивать депутата? Мотив какой-то должен быть. Чем он может нам помешать?
— А если месть за что-нибудь?
— За что ему мстить? Он, пока тут мельтешил, братве не мешал. Попробовал бы хвост поднять — мигом бы в землю лёг. А как отбыл в столицу, мы о нём и думать забыли. Теперь он крут стал, ясное дело. Может и наехать. Только зачем ему? Здесь ему не нужно ничего такого, что стоило бы ссоры с братвой.
— Папа, Нежный говорит, что в этой банде есть уголовник, и он у них главный.
— Чушь! Ни один браток не пойдёт на дело с тремя фраерами. Кто-то из них обязательно засыпется, и всем дорога одна — на кичу. Исключено, Леночка.
— А кто тогда, если не уголовник?
— Да кто угодно. Мент все эти штучки знает не хуже братка. А федерал — тем более. К тому же их всегда свои прикроют. Я тут вот что подумал, дочка. Может, эти три клоуна, которые на виду — просто для отвода глаз? Пока ты с Нежным их вылавливаешь, настоящие киллеры без помех нанесут удар. Хотя, нет. Замочить кого-нибудь — это ведь несложно. Никакая охрана не спасёт. Что, у Никсона слабая охрана была? Хрен там! И что, это его спасло?
— Папа, ты его с Кеннеди не спутал?
— О, точно! Кеннеди! Так спасло или нет?
— Кеннеди — нет.
— Вот видишь! Главная задача охраны — не дать киллеру уйти. Они, киллеры, за деньги работают. Разменивать свою жизнь за чужую не станут. Это тебе не шахиды, которые за идею.
Я хотела задать отцу ещё много вопросов, но он вдруг быстро попрощался и прервал связь. Наверно, его зачем-то позвала Дина, ради неё он готов был бросить любое дело. Дина мне даже рассказывала, что когда была маленькой, один раз… Впрочем, это неважно. Чего я вообще вдруг вспомнила о её непристойном рассказе? Видно, на мою память повлияли нехорошие негры…
Итак, по мнению отца, никто из местных бандитов связываться с убийством депутата не станет. И опасно, и незачем. Хорошо, а если бандит из Москвы? Тогда у него могут быть какие-то претензии к депутату, обладающему бесспорным талантом наживать врагов. Столичный уголовник перенес разборку сюда, чтобы свалить убийство на местных.
Но если он — москвич, откуда ему было знать, что Светлана работала в том пресловутом фонде? И как он нашёл актрису с настолько похожей фигурой, что их можно спутать? Причём такую, которая люто ненавидит депутата? А потом ещё, вдобавок к ней, аптекаря из того же города?
В нашем городе в театр почти никто не ходит, так что актрис на улицах не узнают, и подробности их личной жизни никого не интересуют. Можно не сомневаться, что в соседнем городе театральные дела обстоят примерно так же. Тогда откуда в банде взялась актриса? Местный бандит ещё может быть с ней знаком, например, как с соседкой или даже родственницей, но москвич — исключено.
Я попыталась составить в уме список всего, что известно о главаре. Он умён или, по крайней мере, хитёр, раз смог составить сложный план с двойниками, причём надёжный — полиция уже знает почти всю банду, но помешать ей не может. Ещё он знает многое из того, что известно бандитам — и как раздобыть незарегистрированные телефоны, и когда от них пора избавляться, и даже где расположена гостиница-бордель. То есть, он близок к криминальному миру, но не входит в него, тут отец не мог ошибиться.
Удар должна нанести актриса, это понятно, иначе зачем ей менять внешность, маскируясь под Светлану? Но каким оружием? Ножом? Это ненадёжно. Пистолетом? А сможет ли она подойти к своей жертве с оружием, да ещё и потом воспользоваться им? Это не так просто. Отец научил меня стрелять, но стрельба в тире по мишеням — это одно, а выхватить оружие и выстрелить в человека — совсем другое. Я не уверена, что смогла бы, откуда тогда уверенность у актрисы? А ведь малейшее колебание может сорвать всё, пустив коту под хвост долгие месяцы тщательной подготовки.
