— Я замерз на хрен.
— Да ладно уж, не скули.
Он пошел по заросшей сорняками тропинке, чувствуя, как струи дождя сбегают по шее за воротник.
Дверь первого дома была заперта, но дерево настолько сгнило, что хватило толчка выломать замок.
Когда они вступили в мрачную прихожую, зазвонил телефон — Джекки желала знать, чем он там занимается.
У Логана не было желания шутить.
— Осматриваюсь, — коротко сказал он.
— У тебя нет ордера, чтобы осматриваться, Фолдс говорит, чтоб ты тащил свою задницу назад в машину.
— Я быстро. Только взгляну, и всё. Речь ведь идет о жизни офицера полиции, забыла?
Потом он добавил, что дело пойдет быстрее, если они тоже подойдут и помогут.
Послышался приглушенный разговор, и Джекки сказала:
— Ладно. Пусть будет так. Мы все пойдем мокнуть под дождем, чтобы ты мог удовлетворить свое проклятое любопытство.
Могла бы быть и повежливее, но Логан не обиделся:
— Спасибо. Я беру на себя один и два, а если ты и Фолдс загляните в четыре и пять…
— Может, ты еще подскажешь, что нам искать?
— Понятия не имею, — честно признался он.
Осмотреть дом хватило пяти минут, и Логан снова вышел под дождь, Алек плелся сзади. В окнах дома номер пять мелькнул луч фонаря. Значит, Джекки и Фолдс там.
Дом номер два был самым сохранившимся из всех, хотя его крыша и напоминала провисший гамак. Сбоку к одной из стен прилепился гараж. Об относительном благосостоянии хозяев свидетельствовал заборчик, огораживающий участок.
Логан толкнул кованую калитку, и в уши ударил противный металлический визг.
Рядом с дверью была прибита именная табличка: «Лорелз» — с трудом читалось на почерневшем дереве. Луч фонаря, скользнув по мокрому песчанику, заглянул в высокое окно: осыпающаяся штукатурка, рваные обои, обвалившийся потолок…
Дверь была заперта, и на этот раз справиться с ней не удалось. Под кустами стояла скамья, Логан попытался подтащить ее к окну, но она развалилась на части.
— Черт… — Сержант взглянул на пустое окно, затем на оператора, торчавшего на верхней ступеньке. — Эй, ты можешь меня слегка подсадить?
Внутри воняло сыростью и плесенью. Когда Логан спрыгнул с подоконника, пол прогнулся.
В окне торчала голова Алека.
— Там не опасно?
— Иди, я впущу тебя через дверь.
Логан обошел комнату по краю и вышел в прихожую. Из замка торчал большой ржавый ключ. Сержант покрутил его в разные стороны и открыл дверь.
Алек заглянул внутрь:
— Ничего интересного, так?
— Начнем со второго этажа.
Хитер сидела, скрестив ноги, на матрасе, тарелка с печенкой и луком на ее коленях остывала. Не то чтобы было невкусно — всё, что ОН готовил для нее, было вкусно, — но беда в том, что она уже не знала, что реальность, а что нет.
ОН находился с другой стороны решетки, сидел, прижавшись спиной к ржавой красной металлической стене, — теперь это было видно в свете, падающем из коридора. Лицо — резиновая маска без всякого выражения.
Она взяла вилку и нож и отрезала еще кусок, поджаренный с одной стороны и нежно-розовый с другой, положила в рот и принялась жевать. Ммм… печенка сочная и нежная. Хитер никогда раньше не ела женщину-полицейского.
— Скажите, вы… — Она попыталась вспомнить, как звали брата Келли. — Вы Джимми?
Мясник склонил голову набок — кошачье движение, ОН всегда так делал, когда хотел спросить.
— Она в порядке? Келли? Она… — Хитер закусила нижнюю губу, ей не хотелось произносить эти слова. — Она умерла?
ОН положил руку на сердце. Затем показал на тарелку с едой.
— Да, очень вкусно. — Хитер съела еще кусок, добавив пюре и жареный лук. — Можно мне с ней поговорить?
Молчание.
— Она моя подруга.
Кивок.
— Пожалуйста, не обижайте ее.
Мясник поднял руку, ухватился за резиновую маску и дернул… затем замер, стянув маску только наполовину. Откуда-то доносился шум, напоминающий электронную музыку, бухающую на расстоянии. Он снова надел маску и встал. Затем вынул большой нож из кармана фартука. Нож выглядел точно так же, как и тот, что прятала Хитер.
Только на этот раз она знала, что нож настоящий.
— Подожди минуту… — Логан остановился на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал, вытащил вибрирующий телефон и сказал: — Алло?
Звонил взволнованный Ренни:
— Я нашел! Ура и слава мне!
— Ты что, нажрался?
— Детские дома! Я прошерстил всех поганцев в системе социального обеспечения, пока не наткнулся на старую кошелку, которая помнила что-то о маленькой девочке, которая попала под их опеку, потому что отец потерял руку на скотобойне. Теперь можешь петь мне хвалу…
— А что насчет других детей, Келли и Джимми?
— Никто не знает. Мне повезло, что я хоть это из нее вытащил.
— И какая нам от этого польза, черт бы тебя побрал? — Логан начал спускаться по ступенькам, свет его фонаря усиливала лампа на камере Алека. — Мы уже знаем…
— А… вот тут-то и проявился мой гениальный ум. Она сама этим делом не занималась, но знает человека, кому… — Треск. — …было поручено. Мы… — Молчание. — …в одно время… — Шипение. — …вечером?
— Эй?
Тсссссссссссссс:
— … ло?
Логан замер на лестнице, затем сделал два шага назад:
— Эй?
— Алло? Ты слушаешь?
— Что он сказал?
— Я с ним не разговаривал, решил, что ты захочешь сделать это сам. Его номер ноль, один, два, четыре…
Логан зажал телефон между плечом и ухом, вытащил блокнот и записал номер:
— Спасибо.
— И теперь, дамы и господа, Симон Ренни покидает здание!
— Ничего такого он не сделает.
— Что? Да ладно, я…
— Никуда не уходи, пока я не поговорю с этим человеком, понял? Ты мне можешь понадобиться.
Он отключился, прежде чем Ренни начал ныть, и набрал номер.
— Алло? — Старческий голос.
Логан спросил его про Элизабет Сотер. Последовала длинная и задумчивая пауза.
— Нет, я такой не припоминаю, простите.
— А как насчет Келли? Нет? Джимми Сотер?
— Джимми Сотер? Вот это имя я не слышал уже много-много лет. Вы не поверите, сколько неприятностей кому-то может принести один-единственный человек. Если что-то сломается, разобьется, сгорит, всегда виноват Джимми Сотер.
