– Ваше слово против моего? – столь же наигранно удивился глава семейства.
– Ну, хватит, – рассердилась Елена и, достав сотовый, набрала знакомый номер. – Артур? Привет еще раз. Тут просьбочка одна будет…
– Привет, – обрадованно поздоровался мэр. – Что стряслось?
– Да ничего особенного, – успокоила Елена. – Просьбочка есть, как я сказала. Нельзя ли бы уточнить наши расценочки?
– А то ты их не знаешь, – ехидно ответил Артур Ярославович. – Как там дело-то прошло?
– Дело, как обычно, прошло нормально… – Она специально говорила так, чтобы собеседник уловил невысказанное «но».
– Ага! – Мэр был человеком догадливым и вообще неплохим дядькой. – Понты кидает, да?
– Естественно, – устало вздохнула Елена.
– Тогда бери с него по полной, – злорадно предложил Артур. – Хотя… А дай-ка я сам его порадую! Надоел он мне своим понтом до жути. Дай оттянуться.
Елена с радостью передала трубочку будущему депутату и злорадно наблюдала, как меняется выражение его лица по мере того, как мэр «оттягивался» на нем за понт.
Алек сдерживался, чтобы подленько не захихикать. Наконец грядущий властоимец отключился и, нокаутированный морально, полез в бумажник.
– Вот, – передал он деньги и телефон Елене. На его лице при этом застыло выражение презрения и брезгливости. – Артур Ярославович просил передать, что позвонит позже.
– Вам? – немного удивилась Елена тому факту, что рвущийся к власти хам ей об этом сообщает.
– Вам, – все с тем же выражением лица ответил тот.
У Алека тут же сделалось такое же выражение, как у будущего депутата. Елена досадливо поморщилась. Наплевать, что этот недоумок принял ее за любовницу мэра. Ума палата, так что тут и оправдываться неохота. А вот Алек… Он взирал на нее с отвращением, предполагая, причем, судя по всему, совершенно верно, что она сама нарвалась на очередное мэрское задание. Ну, вот, как говорится, хотела как лучше, получилось как всегда.
– А не пойти ли нам отсюда? – предложила она своему недружелюбно настроенному другу.
– Да, – согласился он и перенес свое недовольство на потенциального народного избранника. – Я за вас голосовать не буду.
– За такие деньги… – сердито прошипел измученный хам.
– Ох, жалко, я ушла из прессы, – сообщила Елена, направляясь к выходу и надевая на ходу плащ. – Вот бы получилась заметочка клёвая о подкупе избирателей и о заботе господина депутата о здоровье близких.
– Да уж! – поддержал Алек, шагая следом. – Заботой он так и плещется.
Дверь за ними взбешенный хозяин захлопнул с грохотом.
В обеденный перерыв в любимом кафе было много народу, но самый уютный столик, который Алек и Елена всегда занимали, как ни странно, оставался свободен. Они сделали одинаковый заказ. Куриные крылышки гриль, картофель фри, обычный овощной салат с брынзой, сок и кофе. Обязательно заварной, крепкий, черный и ароматный.
На потолке сияли нарисованные звезды, столы покрывали новые скатерти в шотландскую клетку, в зале царил, как обычно, полумрак, а из магнитофона лился вечный джаз. Алек поморщился. Он вообще равнодушно относился к этим афроамериканским музыкальным напевам, но знаменитая «Let my people go» его всегда раздражала. Уж слишком популярна и закручена. Однако Елена улыбалась, Луис Армстронг был ее кумиром.
– До джаза, милый, надо дорасти, – ехидно сообщила она другу.
– Ага, как до «Швепса», – в тон ей ответил Алек рекламным слоганом, таким же закрученным, как и любимая композиция подруги.
– Кстати… – Елена подозвала официантку. – Сто мартини, сто тоника и лед, все в один стакан.
– Смешать, но не взбалтывать, – опять съехидничал Алек.
– Но это же не коктейль Джеймса Бонда, – напомнила Елена.
– Сплоховал малость, – пожал он плечами. – Но звучит хорошо. Коньяку мне, пожалуйста. С лимоном!
Некоторое время они молчали. Просто сидели друг против друга, и каждый был занят своими мыслями. Молчание им не мешало, наоборот, дарило уют и тепло. Как и многие другие мелочи, ставшие за годы совместного сосуществования ритуальными.
Принесли напитки, прервав эту молчаливую идиллию.
– За нас, – так же ритуально предложил Алек.
– За «Бюро» и отсутствие мэрских заказов, – ответила Елена.
Они чокнулись бокалами и неспешно стали дегустировать напитки.
– Вот про мэрские заказы, это ты точно сказала, – всматриваясь в темно-янтарное содержимое бокала, заметил Алек.
– Ага, хотя… – Она пожала плечами.
– Наш случай? – уточнил он.
– Естественно. – Она опять пожала плечами, глядя в бокал с мартини. – Но, как я и ожидала, никаких лишних нагрузок с Судьбой и предназначением. Идея о маньяке, вычисляющем Избранных, с треском провалилась. Чего и следовало ожидать.
– Но все же Сашу проклял, вероятно, тот же человек, что и Лелю, – напомнил Алек. – Так что можно предположить, что все же это маньяк, пусть и выбирает он жертв по какому-то другому признаку.
Принесли салаты. Они синхронно кивнули официантке, продолжая вглядываться в свои напитки, ища, видимо, на дне бокала обещанную Блоком истину.
– Я хочу сообщить тебе, дорогой друг, что ты просто помешан на маньяках, – улыбаясь, сказала Елена. – Видимо, это излишки образования сказываются. Но… В данном случае пока я готова с тобой согласиться.
– Я польщен, милостивая государыня, тем, что вы оценили мои скромные умственные способности, – театральным жестом, положив руку на сердце, ответил Алек. – Конечно, трудно было бы не согласиться с несколькими очевидными фактами. Хотя, возможно, ваша светлость на такое и внимание-то не обратили. Например, что и Леля, и Саша высокие худенькие блондиночки с очаровательной аристократической бледностью и серьезными серыми глазами. Но ведь ваша светлость на дамскую внешность внимания обращать не собираются.
– Да, куда уж нам… – в тон ему ответила Елена. – И конечно, я никакого внимания не обратила, что обе потерпевшие учатся в одном вузе. И список просто случайно у Саши спросила.
– Ясно, – уже серьезно сказал Алек. – Дальше будем проверять людей из списка? Не обращался ли кто к нам?
– Да. А заодно обдумывать, как все же он их выбирает, – согласилась Елена. – Ведь девочки учатся на разных курсах и на разных факультетах. И еще… О совпадениях. Смотри, и у той, и у другой начинался новый роман. Похоже, это могло спровоцировать нашего любителя проклятий.
– Или любительницу, – предположил Алек. – Что, кстати, более вероятно. Основной мотив тогда элементарен – ревность. Видимо, она сама такая же томная блондинка, и потому мужики им всем блондинистым нравятся одинаковые. Как сама запала на какого, так и соперница находится. Она ее и проклинает. Только для того, чтобы милый ее разлюбил. Соперницу, в смысле.
– Тогда, легче предположить, что все-таки любитель, – возразила Елена. – Ему нравятся томные блондинки, но как только избранницы интересуются другим… Проклинает их к такой-то матушке.
– А почему тогда не проклинает их кавалеров? – не согласился Алек.
– Не знаю, – растерялась Елена. – Слишком мало данных.
– Слушай! А может, у нас какой-то чокнутый сектант-протестант? – предположил Алек. – Он вообще против секса! Увидел парочку. Бац – проклятие наложил.
– А почему только на девушек? – удивилась Елена.
– Ты что, мать, Библию забыла? – менторским тоном профессора на экзамене заявил Алек. – Кто виноват в грехопадении человечества? Кто яблоками в Эдеме наедался и других кормил, чуть ли не насильно?
– Тебя послушаешь, так складывается впечатление, что это я лично Адама накормила фруктами, – чуть обиделась Елена, профессорский тон друга ее раздражал. – И между прочим, из Эдема их всей семьей погнали. Тебя это не смущает?
– Меня нет. А вот верующих – да, – продолжал Алек спорить. – Потому женщинам нельзя заходить в церквях за алтарь. А у иудеев дамам вообще только у дверей толпиться разрешают.
– Как и у мусульман. Но я не поняла, нам-то какое до этого дело? – уточнила Елена. – Наш неизвестный жертв не в церквях присматривает.
– Да уж, – немного расстроился Алек. – Но версия с сектантом против секса мне нравится.
– В ней что-то есть, – согласилась Елена. – Поживем – увидим… А вы тут чего?
К их столику важной походкой с плохо скрываемым злорадством на лицах направлялись коллеги.
– Поехали, – радостно сказал Степка, ведьмак из дежурной бригады. – Срочный вызов.
Маги синхронно тяжело вздохнули и печально посмотрели на оставшиеся в тарелках недоеденные крылышки.
Елена стояла посреди комнаты обычной квартиры хрущевского типа и гневно взирала на девочку-подростка, скорчившуюся у стены. Вокруг летали фарфоровые чашки, хрусталь и газеты, похожие на глупых не известных зоологам птиц. Алек держал над подругой защитную сферу. Невидимой стеной оберегая Елену от соприкосновения с летающими предметами. Диван у стены жил своей жизнью. Он бурлил, как кипящий бульон, булькал и вибрировал, пока одна из пружин все же не прорвала ткань, так долго сдерживающую оборону, и не выпрыгнула наружу с веселым треском.
