– Хорошо, Ангелла, поднятие мертвецов меня не интересует. Можете мне не верить, но немертвых в моем окружении достаточно.
– Иными словами, зомби не нужны? – удивленно переспросила я.
– Не нужны? – поразился Требор. Судя по выражению лица, его вот-вот должен был хватить удар.
– Не нужны, – радостно подтвердил Келл, чем вызвал во мне дикое желание немедленно разобрать ближайший стул на колья и срочно вогнать их в самодовольную нежить.
Позыв был такой силы, что руки зачесались. Пришлось незаметно потереть ладони о ткань своей рабочей юбки.
– Так какого лешего от меня понадобилось, что вы оба вот уже не менее получаса не даете спокойно отойти ко сну не только мне, но и моим соседям?!
– Не понял. А при чем тут соседи? – обалдело поинтересовался Требор.
– А при том, что они наверняка уже все глаза сломали, пытаясь угадать сквозь плотные занавески на окнах, что я здесь делаю в столь поздний час в компании двух молодых людей.
– Но когда мы шли сюда, ни в одном окне свет не горел, – упорствовал в своем наивном заблуждении маг.
– Это вовсе не значит, что все спят. Просто они подглядывают из-за занавесок. А если зажечь лампу, любой увидит, чем они заняты, – фыркнула я, медленно поднимаясь из-за стола и нависая над визитерами как олицетворение возмездия. – Итак, либо вы мне объясняете, зачем пришли сюда порочить мою репутацию, либо выходите за дверь и держитесь от меня подальше… оба.
– Я хочу нанять вас для расследования убийства, – неожиданно заявил Келл.
От удивления я села, причем мимо стула, и поэтому удивленно пискнула уже с пола:
– Что?
Келл сделал попытку поднять меня, но я принялась отползать в сторону, и миссия водворить упавшего некроманта на стул автоматически перешла к Требору. Он кряхтел, несколько раз помянул богов и демонов, но в целом с задачей справился успешно. Только после того, как я утвердилась на стуле, вампир повторил свое заявление.
– Почему именно я? – В полном изумлении я даже позабыла, что смотреть в глаза вампира очень плохая идея. Он может зачаровать, а ты и не заметишь, что уже обнажила свою шею и сама предлагаешь пить кровь из любой вены на твоем теле. – Я не сыщик. И Требор тоже. Хотя у него больше шансов. Он маг. Пусть этим и занимается.
Маг чуть не запрыгал от радости на одной ножке, что делать в его мешковатой мантии довольно сложно.
– Да, но твоя мать была одной из лучших охотниц на нежить. Полагаю, что никто из местных сыщиков не знает столько о вампирах, сколько знаешь ты.
Надо же, и маму мою вспомнили! Сегодня воистину ночь сюрпризов. О бурном прошлом моей матери в Загорске не знал никто. По крайней мере, я была в этом уверена. И вот тебе на! Вампир приходит и просит о помощи.
– Если бы была жива моя мать, она вогнала бы кол в твое сердце еще при входе в эту дверь.
– Согласен. Но ты не она, – спокойно сказал Келл.
– Нельзя ли ближе к делу? Я рассчитываю еще поспать этой ночью. Магазин надо будет открыть утром.
– Ты знаешь, что в Загорске кто-то начал убивать вампиров?
– Кое-что слышала, – спокойно откликнулась я. – Но подробности мне не известны.
Загорск – город не маленький; хотя со столицей и не сравнится, но жителей здесь немногим меньше, чем в самом Диафебе, столице Лероллии. Но это обстоятельство вовсе не означало, что слухи здесь распространяются с меньшей скоростью, чем в любой самой крохотной деревеньке. Убийство же нескольких вампиров оказалось чрезвычайно интересной темой, о которой судачили все, от последнего нищего в трущобах до светских львиц в изысканных гостиных. Дамы находили как самих вампиров, так и их убийства кошмарными и притягательными одновременно и вовсю сплетничали о них, сидя за чашечкой ароматного чая и прикрывая очаровательно краснеющие лица дорогими веерами. Прачки смаковали новые подробности, которые «точно видел кум, зять, сват, двоюродный племянник троюродного конюха (нужное подчеркнуть), и как есть божился, что сказанное им за кружкой халявного эля в местном кабачке самая что ни на есть правда. Прямо лопнуть и не сойти ему с этого места». В кабачках с удовольствием выслушивали подробности от любого, кто сумел напустить на себя таинственный вид и с самыми кровавыми подробностями рассказать, как именно обстояло дело. Поэтому из всего разнообразия слухов, сплетен и откровенного вранья достоверным можно было признать только одно, – что убитые были вампирами. Количество жертв варьировалось от одного до пятисот, что уж точно ни в какие ворота не лезло. Способ умерщвления тоже отличался разнообразием. Кто-то, осеняя себя крестным знамением, бился лбом об пол и клялся, что вампиров растерзали адские псы, вызванные погубленной одним из убиенных невинной девой, которую он соблазнил и бросил на позор родне. Кто-то божился, что приехал святой Ванадий на белом коне и взглядом своих ясных очей поверг в прах неугодную Всевышнему нечисть, а тех, кто не рассыпался сразу, уязвил огромным копьем. Кто-то рассказывал, что вампиров разрезали на куски, а сердца съели ученики местного чернокнижника, дабы этот ритуал помог им в познании темных наук.
Уголки губ Келла нервно дернулись. Странно видеть нервный тик на лице мертвеца. Но я воздержалась от комментариев, иначе точно не удастся выпроводить эту парочку до утра.
– Убитых трое. Каждому из них вырвали сердце, отрезали голову и набили в рот чеснока. Ни градоправителю, ни страже нет до этого никакого дела.
Я пожала плечами. Честно говоря, мне до этого тоже не было никакого дела. Убитый вампир – подумаешь важность? Их и раньше убивали направо и налево для продажи клыков на декокты и так, ради награды. Пусть Лексус Третий изменил законы, но мнения народа он изменить не мог. Для большинства людей по-прежнему хороший вампир – мертвый вампир. Тут одним указом не отделаешься. Впрочем, озвучить свою мысль я не успела. Раздался громкий настойчивый стук в дверь, заставивший всех вздрогнуть.
– Ты кого-то ждешь? – удивился Келл.
Я неопределенно пожала плечами. Их-то я тоже не ждала…
– Может, не стоит открывать? – подал реплику Требор.
– С ума сошел?! – раздраженной кошкой фыркнула я. – Если не открыть, хуже будет. Вся улица станет судачить о том, что по вечерам я уединяюсь с мужчинами и на стук не открываю. Чем, спрашивается, я тут занимаюсь?
Маг залился краской. Видимо, до него наконец дошло, в какое положение он меня поставил со своим дурацким клиентом. Я миниатюрная блондинка с роскошной шевелюрой пшеничного цвета, которую либо заплетаю в косу, либо, как сейчас, прячу под белый накрахмаленный до хруста чепчик. У меня голубые глаза, длинные ресницы, более темные, чем цвет волос, полные губы, высокие скулы и умеренный по длине нос, благородной формой которого я втайне гордилась. Все это вместе вполне оправдывало имя, данное мне матерью. «Ангелла, мой маленький ангелочек», – с ласковой улыбкой звала меня она. В своем районе я пользовалась репутацией милой девушки, вынужденной самой зарабатывать на хлеб насущный. И до этого момента я умудрялась не давать местным кумушкам повода посудачить.
Я тщательно оправила свою коричневую рабочую юбку, скрестила пальцы на удачу и отправилась открывать, искренне надеясь, что кто-то просто ошибся дверью. Не повезло. На пороге с самой любезной улыбкой, которую могла из себя выдавить, стояла бабка Манефа, и ее морщинистое как запеченное яблоко лицо просто светилось любопытством. Во влипла!
Бабка Манефа была дочерью зажиточного купца, женой зажиточного купца и матерью не менее зажиточного купца. Сейчас, когда ее муж благополучно почил с миром и передал все дела своему сыну, а сам наследник удачно женился, чем приумножил семейное достояние и количество лавок, Манефа была избавлена от тягот ведения домашнего хозяйства и целиком и полностью посвятила себя сбору сплетен. Теперь старушка знала обо всем и обо всех в районе: в котором часу кто и куда ходил, во что был одет и что при этом было у него в руках, с кем разговаривал и что именно ему сказали.
На Манефе была черная шелковая блузка, отороченная кружевом, на воротнике красовалась брошь с рубинами. Из-под черной юбки из плотной ткани, собранной на поясе в мягкие складки, были видны кожаные туфли с круглыми носами и позолоченными пряжками. Седые волосы прятались под черный же кружевной чепец. Морщинистые руки, унизанные массивными перстнями, крепко сжимали ридикюль.
– Добрый вечер, деточка! – мило улыбнулась она, показывая в улыбке удачно выращенные дорогостоящим магом белые крепкие зубы. – Что-то ты допоздна засиделась. А я иду… вижу – у тебя в лавочке свет горит.
– О! Добро пожаловать, достопочтимая госпожа Манефа! – расплылась в любезной улыбке, напуская на себя как можно более простодушный вид, хотя до зуда в ладонях хотелось резко захлопнуть дверь перед любопытным носом старухи, которая явно разглядывала комнату через мое плечо. – Проходите скорее, на улице уже темно. Как только сын отпустил вас одну в такое неспокойное время?
