Хрумов с легким завыванием тряс обожженными руками, с которых всё ещё сыпались искры; штаны оказались прожженными в нескольких местах. Сатанист же ржал в голос. Он сделал несколько пассов руками, и Михаил Владимирович почувствовал, как за шиворот ему сыплется земля. Завоняло канализацией. Хрумов поднял лицо кверху и едва успел отскочить от упавшей с неба кучи.
— Навозом кинул! — восхищенно крикнули из толпы.
— Зато профессор эффектнее действует! Истинный пироман, мать его!
— Ага, смельчак этот книжный червь! — поддержали второго.
Михаил Владимирович поднялся. Очки были запачканы, в нос бил отвратный запах. Достав чистый платок из кармана, Хрумов начал протирать очки под одобрительные возгласы толпы. «Вот это выдержка!» — кричали зеваки.
Странно, но Хрумов не боялся. До поединка его била дрожь, но когда всё началось, страх исчез, будто обрызганная водой кошка. Михаил Владимирович понял, что сатанист, скорее всего, боится его больше, чем он сам. Он же профессор Академии, магистр теории магии и высоких технологий, что ему уличная босота?
Взмахнув руками, профессор принял стандартную атакующую стойку огненной магии. Предмет он знал превосходно, все движения выполнил идеально, но вместо ожидаемой огненной струи, которая должна была отправить наглеца надолго в госпиталь, у Хрумова с рук сорвалась лишь крупная снежинка. Она взвилась в небо, сверкая на солнце, пока не растаяла. Толпа восхищенно цокнула языками.
— Каков позер, — вздохнула продавщица из беляшной. — Почти влюбилась!
Сатанист радости толпы не разделял. Вновь замысловато взмахнув руками, он отскочил назад, чего-то ожидая. Профессор, расстроенный неудачей, не сразу заметил атаку противника. Поэтому когда комья земли вновь упали ему на голову, отскочить не успел. Сатанист не отличался оригинальностью. Толпа ахнула, когда профессор магии и высоких технологий Академии исчез под слоем дурно пахнущего удобрения. Несколько секунд стояла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием сатаниста. Наконец, показалась рука профессора, а затем и он сам вылез из кучи красный, как спелый помидор.
Сатанист громко засмеялся. Зеваки разочарованно запричитали, а Михаил Владимирович, ни слова не говоря, кинулся с кулаками на противника. Не ожидавшей такой подлости здоровяк пропустил несколько ударов в лицо и только затем смог отправить храброго преподавателя Академии в хороший нокдаун.
Как развивались события дальше, Михаил Владимирович помнил плохо. Оглушая улицу сиренами, приехали милиция вместе со скорой. Хрумова забрали врачи, а сатаниста стражи порядка. В больнице Михаила Владимировича привели в порядок и к вечеру телепортировали домой. Профессор настаивал только на технологическом лечении и научной телепортации. От магии его тошнило.
Об экзамене он вспомнил только в последний момент, когда часы показывали восемь вечера. Послав в Академию е-мейл, профессор сообщил, что сможет завтра всё-таки провести экзамен, и лег спать.
День второй
Сегодня в десять часов утра профессор Академии Михаил Владимирович Хрумов должен был принимать экзамен по теории магии и высоких технологий у своих нерадивых студентов. Ничего выдающегося, но на этот раз лучше всё-таки придти самому и, желательно, не опоздать.
Проснувшись рано утром, он прямо в пижаме прошел на кухню, где сварил кофе и разбил на сковородке яйца. Почистив зубы и сполоснув лицо, Михаил Владимирович наскоро перекусил и отправился одеваться. Спальня встретила его незаправленной кроватью и общим бардаком, начиная с носков под письменным столом и заканчивая пиджаком на батарее.
Лениво осмотрев комнату, Михаил Владимирович нашел рубашку, от которой не разило потом, великодушно отнеся её в разряд «чистых». Одевшись, он аккуратно причесался, стараясь закрыть волосами залысины, и небрежно кинул расческу на письменный стол. Неосторожно взмахнув рукой, профессор уронил на пол пустую кружку из-под кофе, которую принес с кухни. Она со звоном разбилась, осколки разлетелись по комнате. Хмыкнув, Михаил Владимирович махнул на неё рукой — всё одно в комнате бардак.
Включился телевизор, и пока профессор собирал портфель, то успел услышать, что в центре города вновь прорвало канализацию.
«Что-то много экскрементов в последнее время», — думал Хрумов, вспоминая вчерашнего сатаниста.
Выйдя за порог, Михаил Владимирович, не став слушать о том, какая хорошая нынче погода, захлопнул за собой дверь. Дождавшись лифта, Михаил Владимирович доехал до второго этажа. Около почтовых ящиков он встретил почтальона, поднимавшегося по лестнице.
— День добрый! — бодро сказал почтальон. — Ну и погодка, да?
— Заплатим ещё, — буркнул Хрумов, — вы только письмо не мните. Вдруг там что-то важное людям пришло.
— Что, простите? — откликнулся почтальон, доставая из сумки массивное письмо. Судя по всему, оно не подходило к ящику по размерам.
— Да так, ничего…
Михаил Владимирович поспешил спуститься, забыв про газету.
На улице его встретил свежий ветерок, чуть не сорвав шляпу. За козырьком подъезда бушевал дождь в небе и сорняки на асфальте. Засунув руку в карман, Хрумов вытащил черный мешочек. Развязав веревку, профессор бережно достал несколько крупных зерен, похожих на бобы. Бросив их в траву, Хрумов наблюдал, как от земли взвились струйки дыма, а трава поспешила разойтись в стороны.
Пробежав под дождем, прижимая портфель к груди и придерживая шляпу, Михаил Владимирович перевел дух. Времени ещё было достаточно, и профессор решил пройти к Академии через вокзал. На душе было нехорошее предчувствие.
По дороге Хрумов наблюдал за дворником, который всё также стоял в своих резиновых сапогах среди травы и сеял зерна, которые только что бросал Михаил Владимирович. Дворник, заметив на себе взгляд профессора, обернулся. Хрумов лишь кивнул ему, улыбаясь, и прошел мимо, направляясь к вокзалу.
Полдесятого Михаил Владимирович был у злополучного киоска. Внимательно оглядев стену, он не заметил на ней никакого пятна сажи. Зато узнал здоровяка в кожаной куртке, как раз подходила его очередь.
— Манты мне да поживее!
— Эй! Уважаемый! — крикнул профессор, стремительно направляясь к сатанисту. — Ты, кожаный!
Хрумов, поравнявшись с сатанистом, толкнул его в плечо.
— Чё, — протянул здоровяк. — Ты кто такой, козел бородатый?
— Не прикидывайтесь, — шепнул профессор, затем прокашлялся и сказал громким уверенным голосом:
— Не прикидывайся, говорю! — немного подумав, Михаил Владимирович добавил:
— Козел!
— Манты то брать будете?
Сатанист отмахнулся. Меж тем вокруг них вновь собиралась толпа.
— Тебе чего надо то, старикан? Наехать хочешь или как? Отвечай!
— Слушай ты, — начал Хрумов, — мы повздорили, я помню. Но ты, гад такой, применил запрещенное уголовным кодексом заклинание!
— Что? Когда? — сатанист как-то вмиг присмирел. — Ты… вы из органов что ли? Покажите удостоверение сперва!
— Нет, я не из…
— Тогда вали отсюда, козел! — рявкнул здоровяк, замахиваясь кулаком. — А то как дам!
— Я могу спокойно сообщить куда надо, тогда тебе и впрямь придется разговаривать с доблестной милицией!
— Мужик, — опуская руку, сказал сатанист; толпа вокруг слушала, затаив дыхание, — если это какой-то прикол, то хреновый. Я тебе даю шанс, вали отсюда!
— Мы с тобой вчера дрались на дуэли и ты, вероятно, заколдовал меня «Повторяющимся днем». И я требую, чтобы ты ответил, сколько ещё раз повторится этот, без сомнения, ужасный день! Или какие ты поставил переменные условия, чтобы день, наконец, завершился?
Нахмурившись, здоровяк потер переносицу, явно ничего не понимая.
— Я говорю, — продолжал профессор, — что я должен сделать, чтобы выйти из совмещенной спирали времени, которую ты…
Сатанист, слушая Хрумова, начал тихо поскуливать, постепенно переходя на вой. Руки его дрожали от гнева.
— Я знаю, что по теореме Беседова-Нарбекова, память, при использовании заклинания «Повторяющегося дня» сохраняют лишь заколдованный и сам колдун. Так что ты понимаешь, что происходит! Спешу также напомнить, что это заклинание было признано опасным в связи с тем, что действует и на весь остальной мир, отбрасывая его в развитии на некоторое время. Все заклинания, которые действуют в таких огромных масштабах…
— Да заткнись ты! — взревел сатанист, отпихивая Михаила Владимировича. — Ты достал, мужик! Ну, держись!
Он мгновенно вскинул руки, делая замысловатые движения. Профессор с невозмутимым видом достал зонтик и распахнул его у себя над головой.
