- Руки убрал, - прошипел сквозь зубы я, прожигая эту тварь ненавистным взглядом. Все же ему удалось меня разозлить.
- У кого-то плохое настроение? - хохотнул он, похлопав меня по плечу. - Ну да ладно. Ты хотел услышать мое предложение? Что ж. Не вижу смысла и дальше тянуть кота за... М-м-м... Скажем так, ты мне отдаешь реликвию, а я спасаю твою жалкую жизнь, но, естественно, Совет и твоих дружков не обязательно посвящать в наши дела. А то кто-то случайно может проговориться о милых зверюшках, что ты держишь у себя в услужении, Ленге. Ах да, и эту девицу, Ирен, мы заберем собой. А то отец у нее слишком... нервный, и так пришлось долго окучивать, чтобы он выдал разрешение на посещение твоего замка.
- Ты так обо мне заботишься, Стефан, - усмехнулся я, - но извини, не могу ответить тем же.
- Мы же деловые люди, Ленге, - он цокнул, рассматривая некроз. - А я великодушно предлагаю свою помощь за маленькую услугу и даже Совет ничего не сможет сказать против.
- А кто сказал, что я ее приму?
- Мне казалось, что ты, Ленге, хочешь жить.
Я промолчал. Жить хотелось, но выторговывать ее у Стефана - нет. У меня осталась гордость и отдавать реликвию этому недомерку я не собирался - от него наоборот нужно ее защищать. Еще не известно для каких целей она ему понадобилась. Вдруг он решил устроить второе пришествие Настерревиля? Насколько мне известно, Врата Преисподней запечатаны именно силой Элисень.
- Все целители любят жизнь, - все же сказал я. - Да вот только я до сих пор не понял твоих требований. О какой реликвии речь? Я., знаешь ли, имел дело со многими древними артефактами.
Все же хобби у меня знатное и довольно затратное. Да вот только артефакты, как и большую часть накоплений, я хранил у драконов, а те, в свою очередь, довольно тесно общались с одним горным народцем, организовав вместе Международную сеть банков "Чешуя и кирка". С людьми народец, как и драконы, напрямую общались редко, но имели железную хватку по части финансов, на почве которой и спелись со своими чешуйчатыми друзьями. На депозите у меня хранились золотые, которые я получал за свои исследования и с налогов населения моего баронства, в "ячейке" - а точнее, под крылом дракона, - мои артефакты. Я бы сдал им еще и свою библиотеку, но только жаль, что они книги не принимали - драконы любили охранять только золото и лежать на магических вещах. Выполняя, кстати, еще и аккумулирующую функцию - энергетические потоки артефактов, сталкиваясь с энергией драконов, непрерывно циркулировали между собой, тем самым не образуя отрицательные частицы, из-за которых реликвии портились, и мог произойти взрыв, уничтожив все в радиусе километра.
- О так называемых, слезах Элисень, - опустился до разъяснений Стефан. - Божественная реликвия, что до сего момента находилась под пристальным присмотром у жрецов в Силенвиле.
- Вот у них бы и спросил, где реликвия, - усмехнулся я. - Я уверен, они обязательно помогли б в твоей проблеме. Жрецы же любят помогать угнетенным, обездоленным и убогим.
- Все зубоскалишь, Ленге, - также скривился в ухмылке Стефан и сел в себе в кресло, чтобы, наверное, хорошенько видеть мое свежее и прекрасное лицо. - Ты осторожнее, я ведь могу и обидеться и наша милая беседа перетечет в нечто более... серьезное.
- А мне есть, что терять? - удивился я.
- Обезболивающее, которое я тебе дал, действует примерно два часа, - он достал из складок мантии небольшой синеватый пузырек и издевательски повертел его перед моим носом. - А вот за вторую дозу, мой дорогой, я тебя уверяю, ты мне выложишь все. И от степени моей удовлетворенности зависит дам я тебе его или же оставлю страдать. - он перешел на шепот. - Скажи, Никериал Ленге, какого это, когда чувствуешь, как медленно отмирает плоть?
Я невольно дрогнул и резко перехотел язвить. Ту адскую боль было просто не описать словами, даже вспоминать те отголоски нестерпимо и я, если честно, был не уверен, что под этой пыткой буду и дальше верно хранить молчание. Да я внятного слова не смогу сказать!
- Да, - кивнул я. Решив, что скрывать это бессмысленно. - Я видел тот артефакт.
- Вот, уже другой разговор, - удовлетворенно расплылся в улыбке Стефан.
- Но, как мне известно, он был уничтожен во дворе храма, - продолжил я свою речь. Нет, по-сути я сказал правду, не договорив малюсенькую деталь, но ведь маги чувствуют лишь абсолютную ложь, а не относительную.
- Не зли меня, Ленге! - резко перестал лыбиться магистр. - Реликвия не могла быть уничтожена так глупо! Корми своими байками святош и Совет, а не меня!
- Это правда! - я даже слегка оскорбился. Ирен поверила, а он нет! - Неужели жрецы не осведомляли вас, магистр, какой энергетический смерч гулял у них по двору?
- Допустим, - Стефан задумался. - Да вот только мне что-то не верится! Вот скажи, Ленге, почему ты постоянно мешаешься у меня под ногами, ставишь палки в колеса? Что эта змея Гарриус, что и ты - его выкормыш! - он перешел на зловещий шепот. - В могилу решили меня свести? Падальщики...
Я нахмурился:
- У тебя паранойя, Стефан, лечись.
Упоминание моего учителя, да и тем более, в таком негативном контексте, мне не понравилось. Ладно он пытается задеть меня, чтобы увидеть бессильную ярость, но зачем оскорблять Азеля? Что он ему сделал? Нет, я, конечно, знаю, что глава Парнаско далеко не безобидный мальчик, но наставник никогда не рассказывал о своих трениях со Стефаном и тем более, не высказывался о нем в негативном ключе даже тогда, когда тот был Высшим целителем и входил в Совет магов.
- Ты мне зубы не заговаривай, Ленге, - прошипел этот недоумок и вновь подошел ко мне. Вцепился в волосы, заставив поднять голову и смотреть на него. - Кусаешься ты не больно, сосунок, да вот только яд доставляет... неудобства, как чири на одном месте. А ты знаешь, что делают с чири? Я жалею лишь об одном, что не избавился от тебя раньше.
- Избавь меня от своих откровений, - сощурил глаза я. Только монолога злодея над поверженным "героем" мне еще не хватало. А этой скотине надо срочно лечить голову - у него на старости лет развился маразм и появилась паранойя.
Но Стефан меня как будто и не слышал. Он, вновь подойдя к своему креслу, и встав ко мне спиной, начал душещипательный монолог о том, какая я скотина. Начал он издалека. Со времен эпидемии. О том, как какой-то выскочка мешал ему предаваться трауру по потерянной семье, постоянно надоедая своими бестолковыми предложениями по методикам борьбы с болезнью, о том, как он злился, что еще кто-то имеет надежду, радуется жизни, когда у него ее отобрали. О его попытках унизить меня, растоптать, чтобы увидеть страдания, которые испытывал он сам... Но все вышло наоборот. Я возвысился, а он пал, потерял даже последнее, что держало его на плаву. И, естественно, кого Стефан во всем обвинил? Меня. Это же были мои злодейские козни. Злость предала ему сил, он помог королю оклеветать "героя" и меня "изгнали" в глухомань. Но бедному бывшему Высшему целителю житья таки и не дали - Азель добился исключения Стефана из коллегии целителей и запрета вести практику, а также занимать какую-либо должность в Совете магов. Хорошо, что печататься в альманахе не запретили, но и тот, под любым предлогом отказывался сотрудничать с бывшей властью. Стефан впал в глубокую опалу, которая была похлеще моей. Оказывается, Азель был злопамятен и умел показывать зубы, когда кто-то покушался на его семью, кусая за самое уязвимое место. А еще и угрожать - Стефан мне рассказал о том, что пообещал с ним сделать магистр Гарриус и куда закопать останки, если он хоть разочек косо посмотрит в мою сторону. Честно сказать, я впечатлился, а Стефан, похоже, нет.
С годами власть магистра убывала, но он смог выстоять и затаиться до поры до времени, постепенно наращивая позиции и записывая врагов в свою записную книжку. А что я? А я печатался в альманахе, история с эпидемией постепенно забывалась и имя Никериала Ленге вновь появилось на устах. Стефанчика обуяла зависть и вновь вспыхнувшая злость. Я вновь пытался ему помешать, и он решил пресечь мои попытки на корню.
Великая, порой он мне напоминал стервозную дамочку, которую бросил ухажер после заверений в вечной любви и преданности. Да вот только я здесь был причем? Жаль, что сил почти не было - я даже встать не мог, а то задушил бы эту тварь собственными руками и плевать, что у меня пальцы сломаны, если что - загрызу.
В течение монолога о нелегкой судьбе магистра мне вновь стало хуже. Сперва потяжелела голова, навалилась непосильная слабость, потом забила дрожь, а к концу я даже веки открывал с трудом, а в груди ныло и кололо возле области сердца. Ну что ж, приехали Ник, еще немного и ты ступишь в лодку, которая отвезет тебя в мир мертвых.
Говорить ничего не хотелось, проклинать Стефана тоже, только надежда, зараза, проснулась. А вдруг меня все же выручат, спасут, как в героической балладе? Я, конечно, не прелестная девица, но все же... у меня столько друзей... хотя бы один, помоги мне, а? Я и так слишком долго тянул время, старался держаться, чтобы ты, мой неведомый спаситель, успел. Да я даже согласен на Микио! Ведь он точно знал, что ко мне должен был прийти с визитом Стефан... Может он предупредит моих друзей? Да, прямо сейчас ко мне собирается спасательная команда: Фил, Дар, Адриан, может даже Ярик с Эдом.
