– Подавитесь своими деньгами! – заорала Дашуля. – Я лучше к вурдалакам пойду, но в Москву не вернусь!
– Вот, – растерялся лакей. – Изволите ее отправить туда, куда она желает?
– Пожалейте вурдалаков, – устало усмехнулся Муранов. – Лучше поселите в зловоротню к Янчесу… и вот эту девушку туда же, – добавил он, указав на Владу.
Огромная зловоротня декана Валькируса, превращенная с позволения хозяина в филиал общаги Носферона, таилась в самой глубине одного из тесных двориков Невского проспекта. Дворик этот местные жители прозвали «двориком Ангела», уж очень своей треугольной фор мой он напоминал размах крыльев, да и слишком част людям мерещились в этом месте крылатые существа взмывающие в небо.
Когда-то, очень давно, родовое гнездо Янчеса был» роскошной квартирой, занимавшей весь мансардный этаж. Став же зловоротней, квартира пришла в негодность для людей. Прежде всего потому, что входную дверь наглухо замуровали и попадать в квартиру теперь приходилось через окна. Закрывались они редко, поэтому по коридорам и комнатам постоянно гуляли сквозняки.
Студенческой нечисти с Валькируса в этой коммуналке набилось столько, что в ванную по утрам и вечерам выстраивались длинные очереди, а на стене появилось грозное расписание дежурств по уборке, намалеванное черным маркером прямо на обоях.
Занятия и лекции в Носфероне шли полным ходом, но Владу за драку и побег из университета отстранили от занятий до решения рассерженной ректорши. Муранов ее условия выполнял: никаких привилегий, снисхождений и поблажек от деканата ждать не приходилось, и угроза исключения теперь висела над Владой точно так же, как и над Тановской.
Впрочем, отстранение от занятий и деканатские кары отошли на второй план: все мысли сейчас заняты поиском той самой светлой зловоротни, о которой в видении сказал Егор. Зловоротня, как место законного проживания нечисти, могла быть любой – и темной, и ярко освещенной фонарями, могла быть и подземным переходом, и квартирой, и просто закоулком в глубине двора. Понятно, что речь шла не об освещенности этого места, и скорее всего, здесь таилось какое-то иносказание, другой смысл. Достав всеми правдами и неправдами учебники, Влада штудировала их днями и ночами, выписывая названия и особенности каждой питерской зловоротни.
Кроме этого, оставалась надежда увидеть продолжение того самого сна с Егором, а потому – Влада по– прежнему продолжала надеяться на остаток магического дара и подавляла в себе голод вампира.
Конечно, Гильс, когда распорядился поселить Владу и Дашулю именно у Янчеса, все очень хорошо рассчитал. По плану обе должны были быстро сбежать из этого кошмара: Влада – к нему, а Дашуля – в Москву к матери. Однако этого не произошло: Ивлева оказалась упорной. Терпела и Влада, хотя за неделю жизни в этой коммуналке нечисти ни разу нормально не выспалась.
Здесь были круглосуточно распахнутые окна, грязь от ботинок на подоконниках и на полу, в ванне постоянно кто-то храпел, раскинув крылья по кафелю. Даже ходить по коридору было опасно: кто-нибудь обязательно хватал в охапку и швырял в конец коридора, чтобы «придать ускорение». Валькеры и днем и ночью шумели так, что копаться в учебниках часто приходилось, устроившись с головой под одеялом.
Вот и сейчас, в пять утра, по потолку гремел топот ног с крыши, а в комнате раздавались шум, возня и хихиканье.
Влада, проснувшись, с досадой вздохнула и открыла глаза.
На соседней кровати друг напротив друга сидели две девчонки: ее злосчастная соседка по комнате Дашуля Ивлева с фурией Варей Синициной. Вообще-то фурия в коммуналке Янчеса не жила, но часто заходила «проверить обстановку и доложить в деканат».
Обе, расположившись по-турецки на разных концах кровати, выглядели сосредоточенными и очень занятыми. Синицина хмурилась, как гроссмейстер во время шахматного матча, а на руки Дашули почему-то были надеты ботинки.
– Какого черта спать не даете? – Влада пошевелилась, и в бок врезался острый угол учебника по янвологии. Его пришлось вытащить из-под одеяла: с вложенным в него конспектом по зловоротням учебник выглядел как хищник, подавившийся своей жертвой.
Ивлева хмуро глянула в сторону Влады и скривилась, решив не отвечать, а вот фурия, наоборот – ласково заулыбалась.
– Поздравляю с тысячей лайков, Огнева. Даш, ну играем, нет?…
Ивлева вытянула в сторону руку с ботинком. Несколько секунд обе напряженно ждали. Потом фурия плюнула, а Дашуля дернулась, и заряд фурьего яда пролетел мимо, попав на паркет.
– Какой тысячей лайков? – Влада села в кровати, обнаружив под коленкой авторучку. Та успела нанести чувствительный укол в бок и исчиркать простыню каракулями.
– Твоя фотка в инсте, которую я назвала «Огнева дрыхнет в обнимку с учебниками», – пожала плечами Синицина. – Твои фото имеют бешеный успех.
– Синицина, еще раз сфоткаешь меня без разрешения, и я…
Не дав Владе продолжить, фурия перебила ее со смехом:
– И что ты мне сделаешь? Ты же вроде бы как все, без привилегий, тебя в тайном мире приказано никак не выделять. Или я что-то пропустила, м-м-м?
Ответить на это заявление было нечего. Условия «не выделять среди других» действительно обернулись непредвиденными последствиями, среди которых была и Синицина. Фурия мелко пакостила ей: чего только стоили посты Синициной в инстаграмм, где Влада представала в самых неудачных ракурсах или в неловкие моменты.
– Хотя моя предыдущая фота в инсте все-таки была круче, – с удовольствием продолжала Варя. – «Явление Огневой в Носфероне» вообще произвела фурор, – фурия откинулась на спинку кровати и захихикала. – Ведь какие были времена! Учились с Огневой вместе, помню – такая серая мышка, только волосы блестели да глазки со щечками горели, стоило ей Гильсика увидеть на горизонте. Учебники роняла, по стенкам ходила… А потом сижу я в атриуме, слушаю про новую жизнь нечисти в условиях войны. Вдруг является красотка, ноги длинные, талия осиная, на лице написано: «Парни, обломитесь». Огнева собственной персоной! И этот трус с ней, гордый как лев.
– Варя, по поводу Ацкого ты неправа… – попыталась перебить фурию Влада, но ту было не остановить.
– Кому Ацкий, а кому трус и подлая крылатая шкура! – Каждый раз, когда речь заходила об Ацком, фурия пылала ненавистью, что прикрывалось показным безразличием и язвительным хихиканьем. – Подумаешь, было бы о чем вспоминать! Я староста факультета, а он кто? Пара грязных крыльев и самомнения выше крыши, тьфу… – фурия плюнула, попав в ботинок, который Дашуля не успела отдернуть, и тоненькая струйка дыма пробежала вверх от мгновенно появившейся дырки.
– Настолько нет никакого дела, что твои подруги его чуть ядом не сожгли. Нельзя так, Варь…
– Читаешь мне нотации? – подняла брови Синицина. – Спасибо, Огнева, теперь я знаю, как мне жить дальше. Святая Огнева, аминь…
– Играем? – перебила ее Дашуля. Фурия плюнула, и Ивлева дернулась, но поздно – в ботинке с шипением расползлась новая дыра.
– Это же мои ботинки! – ужаснулась Влада, вскочив с кровати и отняв свою пострадавшую обувь у двух негодяек. И без того старые, ее осенние ботинки теперь стали похожи на решето: целыми остались только подошвы. – Ну, спасибо тебе, Синицина…
– Да всегда пожалуйста, обращайтесь, – продолжала фурия, совсем не смутившись. – Учти, я тебя достану – о-о-о… – Варя закатила глаза к потолку. – И ничего мне не будет, раз Тановскую так и не выгнали.
Влада только невесело усмехнулась, натягивая пока еще целые джинсы и надевая на ноги то, что осталось от ботинок после синицинской мести.
– Если выяснишь, где мой Алекс, я отдам тебе настоящие лабутены, у меня лишние, – пообещала добрая Дашуля.
– Кроме яда и подкупа, другие способы со мной общаться у вас есть? – разозлилась Влада. – У тебя, Ивлева, свой домовой вроде был! Вот и послала бы его выяснить, где Алекс.
– Мой бывший домовой Эдик оказался скотиной, – фыркнула Даша. – Когда из Москвы уезжали, просился взять с собой, в ногах валялся! Убираться обещал, мыть посуду… приносить еду и вообще. А как от дворца Темнейшего прогнали, сразу свалил. И твой Ливченко, между прочим, такой же мерзавец. Все парни в тайном мире одинаковые, что вампиры, что домовые…
– Ивлева жжет! – развеселилась Варя. – Мы с ней побратались на почве вероломных парней! Да, братуха?! Дай пять…
– Йес!
Девчонки стукнули друг дружку протянутыми кулачками, и тут же дружно взвизгнули: окно с треском распахнулось, и в комнату ворвался порыв холодного ветра, а вместе с ним Димка Ацкий, полный радости и энергии.
– Девки, новости пропускаете, в Носфере затопило первый этаж! – радостно проорал валькер. – Политинформацию переносят на местные крыши, Адочка приказала явиться всем, даже отстраненным! Огнева, слышь? Синицина, а тебе лично приказ от деканата не бездельничать, а бежать в Носфер воду убирать!
