Но самым неприятным для девушки-мистика оказалось осознание того факта, что в произошедшем напрямую виновата именно она сама. Ведь это она, не желая сосредотачиваться на сообщении того некроманта, предложила ему постараться вытянуть информацию из пленника пытками. Тем самым Катарина продлила его мучения. И возможно, раньше она приняла бы случившееся как данность, но… не после вчерашнего вечера, не после всего того, что произошло за последнее время…
Вдруг ее губы произнесли сами собой:
– Э-это ужасно…
Юноша вздрогнул и зашевелился. Он сонно открыл глаза и начал тереть их рукой, пытаясь стряхнуть остатки сна.
– Че… чего? – воскликнул он, оглядываясь по сторонам и силясь понять, где сейчас находится. Только потом он повернул голову и заметил уставившуюся на него девушку.
– Ты заснул, – известила его та. Охватившие минуту назад эмоции она успела надежно укрыть под спокойным, чуть улыбающимся выражением лица.
– Похоже, это действительно так, – медленно согласился Реннет, еще раз оглядывая комнату. Вдруг, словно вспомнив о чем-то, он напряженно сглотнул. Уткнув взгляд в пол, он встал на ноги и, с тихим «Ууй…», разогнул одеревеневшую спину. – Ладно, я пошел… Эээ… да, кстати, кошмары больше не мучали? – осведомился он, сделав шаг к двери и снова развернувшись.
– Нет, – покачала головой Катарина, оставаясь сидеть на месте.
– Хорошо тогда, – сказал он. Открыв дверь, он собирался выйти, но, замер на мгновение, и неуклюже добавил: – С… добрым утром!
Завтрак, состоящий из разогретой картошки с мясом и сладкого красного чая, прошел в полном молчании. Реннет не мог не заметить, что Катарина чем-то подавлена, но расспрашивать об этом не стал. Просто не в его правилах влезать кому бы то ни было в душу. Сославшись на некое «важное дело», он спустился вниз, чтобы разыскать Грегора.
Катарина решила не упускать возможность потренироваться и вспомнить техники и заклинания. Так как мистики управляли силой разума, со стороны эти упражнения выглядели как вхождение в транс или медитация, хотя при этом использовались слова и даже жесты. В то время, пока они были в пути, она не имела возможности нормально тренироваться, потому на все про все ушло несколько часов.
Закончив, она прошлась по второму этажу и, не найдя там юношу, спустилась на первый. Встретившись с Илией и разговорившись с ней, Катарина поинтересовалась у нее, где сейчас может быть Реннет. Мягко и лукаво улыбнувшись, не сводя с нее подозрительного взгляда, молодая женщина сказала:
– Утром они разговаривали с моим мужем. Кажется, он передал ему какое-то письмо и попросил доставить в город. Еще он упоминал, что собирается прогуляться до озера.
– Озера?
– Именно, – женщина махнула рукой в сторону леса и уточнила: – В паре километров отсюда есть небольшое озеро. Скорее всего, туда он и направился.
Поблагодарив ее, Катарина заскочила наверх, накинула теплый коричневато-серый плащ, и тоже вышла из особняка.
Снаружи висело угрюмое серое небо, и легкий порывистый ветер гулял между деревьев. Вся трава вокруг пожухла и скорчилась от постоянных ночных заморозков. Серебристо-белый иней по-прежнему сверкал на открытой лужайке перед домом, несмотря на то, что время уже близилось к полудню.
– Снега до сих пор еще нет, – констатировала девушка, глядя на расплывшиеся дымчато-серые облака. И словно угадав ее желание, маленькая белая пушинка прилетела сверху и опустилась ей на плечо. За первой белой снежинкой начали слетаться на мерзлую землю и другие. Это совпадение вызвало невольную улыбку у Катарины. – Похоже, зима все же не за горами… – прошептала она и зашагала к калитке.
Прогулка на свежем воздухе пришлась очень кстати. Естественные звуки природы, порывы ветра, окружающая красота идеально помогала сконцентрироваться на собственных мыслях. Голова становилась ясной, позволяя лучше думать.
Юношу она нашла именно там, где и говорила Илия. Он сидел на старом, потемневшем от сырости бревне, что лежал на крутом и довольно высоком берегу озера. Глядя со стороны можно было бы подумать, что он питается окружающей безмятежностью и спокойствием вместо обеда. Время от времени на бледном лице отражались неясные мысли и эмоции, но угадать о чем он сейчас думает было трудно. До этого момента Катарина не очень-то верила его словам насчет желания жить спокойной и размеренной жизнью, однако наблюдая за тем, как он буквально наслаждается окружающей тихой осенней природой, невольно задалась сомнениями…
– Хорошо здесь, – отозвался Реннет, когда девушка присела на краешек бревна недалеко от него.
– Да, неплохая погода, – согласилась она, оглядывая дальний берег, заросший густым высоким камышом. – В этом году снег немного припозднился, что довольно удивительно для здешних краев.
Юный маг искоса посмотрел на нее, а потом, снова устремив взгляд вперед, произнес:
– Вообще-то я не только погоду имел в виду, а… все в целом.
– В смысле? – непонимающе уставилась на него мистик.
– Свобода! Чувствовать, как ветер треплет волосы, как холодит лицо, как хрустит под ногами мерзлая трава, как над тобой проплывают огромные и в то же время бесплотные облака, гонимые все тем же ветром. Ощущать, как мир вокруг тебя живет и существует, и как ты сам можешь просто дышать и жить – это и есть Свобода, в одной из ее проявлений. И дело вовсе не в том, что я просидел во тьме два долгих месяца… – сказал он, глубоко вдохнув аромат стоящей у порога зимы.
– Я вчера уже слышала от тебя о свободе, но хотелось бы уточнить, что ты подразумеваешь под этим словом? – склонила голову набок Катарина.
– Объяснить такие вещи довольно сложно… – поскреб висок юноша.
– Я уверена, что у тебя получится.
– Ну, хорошо, – медленно кивнул Реннет. Он немного поерзал на бревне, будто решая, как лучше всего это сделать, а потом заговорил: – Для начала определим, что означает для большинства людей само это понятие. Разумеется, я имею в виду не свободу физического тела, а свободу как «возможность». Эм… наверно я неверное слово выбрал, – сокрушенно пробормотал юный маг. – Не получается у меня облекать мысли в подходящие слова.
– Я тебя поняла. Ты имел в виду свободу как «общее психологическое состояние» человека, – подсказала Катарина.
– Именно, – кивнул Реннет и слабо улыбнулся ей. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что для большинства людей «свобода» – есть выбор, сделанный по собственному желанию. Возможность выбирать, проще говоря. Но если посмотреть на это с другой стороны, то все будет не так уж очевидно. Например, в тринадцать лет я сделал очень важный выбор в своей жизни, и сделал вполне осознанно. Однако тогда у меня была возможность выбирать между обучением в Пламени, или же, в случае отказа, вечным страхом за собственную жизнь. Согласен, что у меня был выбор, но в то же время, я не мог выбрать второй вариант. Свобода ли это?
Девушка молчала и, прежде чем она заговорит, юноша сам продолжил:
– Это определенно свобода! Люди действительно правы, но… В общем, я начал думать об этом все чаще и чаще. Жизнь среди боевых магов была неплохой и даже вызывает у меня порой искренние положительные чувства, однако неукротимое желание наплевать на все, отринуть прочь законы и правила не угасали. Мне хотелось иной жизни, хотелось заниматься только любимым делом, общаться только с теми, с кем мне действительно хотелось общаться, и ни от кого не зависеть. Возможно, как раз это желание толкнуло меня на путь ренегатства. Постепенно я принял решение идти собственной дорогой и доказать всем вокруг, и во многом себе самому, что смогу выжить даже если меня будет преследовать весь мир. Стоит ли говорить, что я самолично решил не вмешиваться в разгорающуюся Третью Войну. Как ни посмотри, сражаться за кого-то другого просто глупо.
– Эммм… – протянула девушка, чуть нахмурившись. Она коснулась указательным пальцем нижней губы, и сказала: – А разве это не одно и то же? Разве ты не сделал свободный выбор в пользу ренегатства?
Реннет покачал головой.
– Не совсем, хотя возможно так покажется на первый взгляд. Та свобода, о которой говорят многие, дарована любому человеку, в какой ситуации он бы ни оказался. У него всегда есть выбор – жить или умереть. Другими словами, даже сидящий в камере пленник по-своему свободен. У него тоже есть выбор: он может стать предателем и, присягнув на верность врагу, выйти на волю. Он может покончить самоубийством в той же камере, чтобы не мучиться более, а также может просидеть там всю жизнь. Согласись, сразу три варианта, – усмехнулся маг.
