Еще с улицы я услышала плач сына – окна в доме открыты, несмотря на прохладную осеннюю погоду. Взбежала на крыльцо и забарабанила в дверь.
– Да что за… – На стук вышел отец Лиенны. – Джейн?! Как ты… Что ты тут делаешь?!
Он не скрывал своего удивления и явно не обрадовался моему визиту. В дом не пригласил, вышел на крыльцо и прикрыл дверь.
– Ян плачет. Что случилось? Он заболел? Пропустите!
– Убирайся отсюда. Лучше сама, пока я не вызвал стражу.
– Но… почему? Это же я, Дженни. Я хотела с вами поговорить… попросить… Пожалуйста!
Ян ревел во все горло. Это нервировало, у меня началась паника – скорее, его надо успокоить, приласкать… Но меня не пускали! Его дед стоял на моем пути, как скала.
– Пожалуйста, – чуть не плакала я, умоляя. – Хотя бы только обнять… пожалуйста…
– Джейн, уходи по-хорошему. Ты подписала отказ. Ты ознакомлена с предписанием – тебе нельзя подходить к нашему дому и к Яну. Ты нарушаешь постановление суда.
Ян завизжал так, что у меня чуть сердце не остановилось. Да что с ним такое?! Не бьют же его там!
– Пропустите меня! Пожалуйста! Только один раз! Вот, у меня есть деньги, возьмите…
Я попробовала отдать отцу Лиенны кошелек, но он ударил меня по руке. Монеты рассыпались, звонко подпрыгивая на ступенях крыльца.
– Стража! Позовите стражу! – закричал хозяин дома на всю улицу.
С этого момента я окончательно перестала соображать, что происходит. Обезумев, бросилась вперед, пытаясь прорваться в дом. Меня столкнули с крыльца. Упала, но тут же вскочила и попыталась упасть в ноги отцу Лиенны, но он ударил меня по лицу, потом в живот. Прибежали соседи. Они пытались меня остановить, но я сопротивлялась, дралась, вырывалась. Меня били в ответ, но боли я не чувствовала. Все же скрутили и передали из рук в руки подоспевшим стражникам.
Еще помню, Ян перестал плакать. Вот только успокоения мне это не принесло.
* * *
Когда меня попросили забрать девчонку из Ривеннеля, я отказался. Кроме меня некому? Я не единственный портальщик. Но просьба, как оказалось, исходила от Старейшины Миларона, и мне посоветовали не выпендриваться.
В гостинице девчонки не было. Дежурный сказал, что она ушла, как только оплатила номер, и больше не возвращалась. Сбежала? Глупо! Драконам не составит труда отыскать ее, а последствия будут ужасными.
В суде она присутствовала, иначе о ее исчезновении узнали бы раньше. Расспросил стражников у входа – да, выходила. Ушла пешком вон по той улице.
Рейо ее побери! Мне больше делать нечего, как бегать по столице в поисках какой-то девчонки?!
Вернулся обратно с докладом и уверенным пинком был отправлен в кабинет Миларона. Тот вежливо выслушал меня, прервав совещание, и посоветовал поискать Дженни у родителей настоящей матери Яна. Даже адрес дал.
Я им мальчик на побегушках, что ли?!
Девчонки в указанном месте не оказалось, хозяин дома захлопнул дверь перед моим носом, как только я заикнулся, кого ищу. Зато соседи охотно поделились свежими впечатлениями.
Я слушал – и не верил своим ушам.
Во-первых, узнал, что у Дженни забрали сына. Вспомнил свой недавний визит к ней, и мне стало стыдно. Вот почему она так себя вела! Ей было плохо, больно, а я пришел посмеяться, а потом и вовсе… Да, придется извиняться.
Во-вторых, понял, почему она отправилась сюда после суда. Любая мать побежала бы к ребенку при первой возможности, наплевав на все запреты.
В-третьих, мне стало страшно.
По всему выходило, Дженни не пустили в дом, она устроила скандал и драку, и ее забрали стражники. Нарушение закона – это серьезно, а в ее положении – вообще катастрофично. А еще она сопротивлялась аресту…
Я нашел Дженни в ближайшем участке. Сначала дежурный офицер и говорить со мной не хотел, пришлось прибегнуть к средству, которое всегда действует безотказно. Вопрос лишь в цене. Свобода девчонки стоила мне баснословно дорого, но зато я изъял все бумаги, подтверждающие нарушение. То есть теперь ее тут как бы и не было вовсе.
Хорошо, что я уже расплатился, когда пришел забирать Дженни из камеры. Пожалуй, только мысль о кругленькой сумме, уже перекочевавшей в карман дежурного офицера, позволила мне взять себя в руки и не наделать глупостей. А то сидеть бы мне в соседней камере, как пить дать.
Дженни выглядела ужасно: синяк на скуле, заплывший глаз, глубокая царапина на лбу, запекшаяся кровь на губах, грязная и порванная одежда. Она сидела на лавке и смотрела прямо перед собой. Даже не пошевелилась, когда я окликнул ее по имени.
Подошел поближе и опустился перед ней на корточки, осторожно взял за руку. Дженни наконец-то взглянула на меня.
– Почему он плакал? – спросила она, с трудом выговаривая слова.
Я понял, о чем речь. Я даже знал ответ. Малыш простудился, и бабушка давала ему горькое лекарство, и терпением она не отличалась. Но как сказать Дженни правду? Она и так натерпелась.
– Бегал на прогулке, упал и разбил коленку. Ты пришла, как раз когда обрабатывали ссадину. Ничего страшного, не волнуйся.
Это не так страшно, все дети разбивают коленки.
– Правда? – Темные глаза Дженни немного посветлели. – Я думала, его бьют…
– Правда, – уверенно соврал я. – А теперь пойдем. Нужно выйти отсюда, в участке блокируют порталы.
Она встала, держась за живот. Сделала пару шагов по направлению к выходу, прихрамывая на левую ногу. Я выругался и подхватил девчонку на руки.
Так и вынес ее на улицу и тут же переместился прямо в бокс университетской лаборатории.
Какое счастье, можно не звать драконов. Синяки и ушибы я и сам умею лечить, в горном это просто, здесь есть источник силы. Осторожно уложил Дженни и попытался ее раздеть.
– Я сама! – Она оттолкнула мои руки. – Спасибо. И уходи, пожалуйста.
– Тебе же больно…
– Сама!
С трудом встала и уковыляла в ванную, отказавшись от моей помощи. Я не спешил уходить. Сквозь шум воды слышался плач и сдавленные стоны. Глупая! И в чем геройство? Хорошо, если она хочет, пусть. Все равно дождусь и попробую извиниться.
Дженни вернулась в пижаме и халате.
– Ты все еще здесь? – нахмурилась она.
– Мышонок, прости меня, пожалуйста. Я тогда глупо пошутил… Я не знал… не хотел… В общем, прости и не прогоняй. Я помогу. Ты же не хочешь, чтобы завтра твой куратор упал в обморок при виде этих синяков?
Посмотрела удивленно, сморщила лоб. Снова пытается найти подвох? И вдруг спросила, усмехнувшись:
– Это точно ты? Не твой брат-близнец?
– Почему? – опешил я.
– А где сарказм? Где этот снисходительный взгляд сверху вниз?
Вот уж не думал, что покраснею, как мальчишка.
– Ладно, пристыдила. – Я улыбнулся уголками губ. – Так можно тебе помочь? – И тут же поспешно добавил, заметив, что она снова хочет возразить: – Просто так. А потом уйду, как ты просила.
– Я так устала… мне, пожалуй, все равно. И ведь Миларон узнает, что произошло, – равнодушно заметила Дженни, присаживаясь на кровать.
– Может, и не узнает. В Ривеннеле следов не осталось. Навряд ли он будет расспрашивать о чем-то родителей твоей подруги. Жалобы нет, нарушения не было. Остались только синяки.
– Хорошо. – Она устало откинулась на подушку. – Но ты расскажешь мне, почему помогаешь. Правду, Бес.
– Договорились. Только завтра. Я приду вечером.
Ответа я не дождался – Дженни уже спала.
В раздражении скомкала очередной лист с расчетами и бросила его, целясь в мусорный контейнер у входа. Есть! Попала. Вот бы и с решением так же! Не по зубам задачка. Наверное, я поспешила, перейдя на более сложный уровень.
– Не можешь решить из-за невнимательности.
Я подпрыгнула на стуле от неожиданности. Бес! И давно он тут? Давно, раз успел изучить мои записи.
– Ты не мог бы являть себя сразу, как приходишь? – спросила я, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Неприятно, когда ты подглядываешь.
– Мышонок, ты не поверишь, но я не подглядывал, – Бес расплылся в счастливой улыбке, – и невидимостью не пользовался. Ты сама так увлеклась, что ничего вокруг не замечала.
Устало потерла лоб и потянулась за стаканом с водой. Так и есть, он прав. Эта задача меня с ума сведет!
Весь день прошел как на иголках в ожидании неприятностей. Утром проснулась как новенькая – никаких следов от побоев. На душе муторно, но после отказа от опекунства это мое обычное состояние. Вчерашнее приключение тоже радости не добавило. Теперь даже надеяться не на что – Ян потерян навсегда. А тут еще мысли об «отсроченной казни» в голову лезут. Нарушение против закона людей. И не может быть, чтобы все осталось незамеченным! Драконов не проведешь.
Однако Бесу удалось. После обеда ко мне заглянул Миларон, попросил рассказать, как прошел суд. Только тогда я вспомнила про «разговор» с Шейором. Вспомнила – и решила ничего не говорить Старейшине. А если мне все померещилось? Лучше забыть слова мага и никогда не вспоминать.
