Райна закинула руку Гулльвейг себе на плечо и, призывая на помощь все силы, приподнялась, потащив бесчувственную Мать Ведьм к воротам. Больше тащить её было некуда, ибо пламя уже вцепилось в стены самой Валгаллы, алчно лизало золотые щиты, покрывавшие крышу, – и валькирия замерла, как вкопанная.
Асы.
Призрак матери.
Что будет с ними в этом пожарище?!
Бежать нельзя. Нельзя бежать.
– Брось… меня… валькирия… – простонала вдруг Гулльвейг.
– Ты защищала Асгард. Я тебя не брошу, – пропыхтела Райна. Ей казалось, что она тащит на себе рослого гримтурсена в расцвете сил.
– Мне… ничего… не… будет… я… умру… и… вернусь. Брось меня, спасай асов!
Гулльвейг дёрнулась, выворачиваясь из хватки Райны. Тяжело осела на гранит, загремев не спасшими в этот раз доспехами.
– Иди… валькирия… и… спасибо… тебе…
Она вытянулась, опуская на лицо измятое забрало. Скрестила руки на груди и замерла.
– Спасай асов, – глухо донеслось из-под вычурного чёрно-золотого наличья.
– Будь по-твоему, Мать Ведьм, – помедлив, наконец проговорила валькирия. – Слава Асгарда!
– Слава… – и больше Гулльвейг не произнесла ни звука.
Райна обернулась, побежала к высоким вратам самой Валгаллы – незапертые, они стояли широко распахнутыми.
Над головой валькирии раскрылся настоящий веер огненных брызг, за спиной глухо ударили тяжкие взрывы, она бросилась ничком; а когда обернулась, увидела там, где оставила поверженную Гулльвейг, лишь высокую стену сплошного пламени.
Конечно, в своё время огонь не смог убить Мать Ведьм, она только смеялась над ним…
Заставив себя забыть о Гулльвейг, Райна вскочила, ринулась внутрь.
Так и есть. Асы по-прежнему сидят, немые и безучастные, словно куклы, оживлённые для забавы каким-то умелым некромантом. Здесь, в самом зале, пока ничего не горит, стены держат, не подводит и крыша.
Асов надо уводить. Но куда? И как? Что с ними делать потом? Как снять наложенное отцом заклятие?
Она подбежала к ним – и в тот же миг ощутила невесомое касание, точно чья-то бестелесная длань легла ей на плечо.
– Мама?
Призрака Сигрун было почти совсем не видно. Однако мама была здесь, и она словно бы хотела подсказать дочери – давай, давай, не медли!
Райна бросилась вперёд и, недолго думая, схватила за руку саму Фригг.
Прекрасная супруга Старого Хрофта повиновалась, безучастно глядя перед собой, и двинулась следом за валькирией, точно малое дитя.
Райна заметалась, заставляя асов взяться за руки; и потом, поистине словно малых детей, повела к выходу из тронного зала, туда, где ревел огонь пожара. Дым уже проникал в Валгаллу, и валькирия невольно думала, что всем трудам отца настаёт печальный конец. Бедный, а ведь возродить Асгард было для него всё…
Она всё-таки вывела их наружу. Огонь, как ни странно, несколько приутих, а воздух был просто до предела наполнен влагой, так что лицо и доспехи воительницы мгновенно сделались совершенно мокрыми.
От священного Иггдрасиля исходили клубы густого тумана, и огонь яростно шипел, попадая в их смертельные объятия. Там, где только что бушевала поглотившая Гулльвейг стена пламени, ныне остался лишь ряд чёрных воронок, источающих змеиное шипение, словно вода там заливала, заливала угли и никак не могла залить.
Невдалеке от валькирии бешено крутящийся смерч меняющего цвет пламени пытался поглотить серебристую сферу, окружившую Отца Богов. Струи огня то и дело пытались прорваться к О́дину, нападали сверху, снизу, с боков, даже сзади, и всякий раз на их пути оказывалась ветвь Иггдрасиля, что служила теперь оружием Старому Хрофту.
Была там и другая магия, куда более могущественная и изощрённая. Райна могла уловить лишь отзвуки её, отражавшиеся от Источника и от тянущейся к нему нити. Сигрлинн, конечно, атаковала далеко не только лишь пламенными струями, срывающимися с её вихря. Трещала сама ткань Сущего, весь Асгард грозил провалиться в бездну; но главный удар чародейки был направлен, как могла понять Райна, на бьющий под корнями Иггдрасиля Источник Магии.
И именно его защищал сейчас Отец Дружин.
Защищал один, и никакие Дальние не спешили ему на помощь.
Райна уже пожалела, что вытащила асов из зала – густой пар валил от стен и крыши, и языки пламени опадали, не в силах найти себе пищу в плотной взвеси водяных капель.
Может, вернуться? Тем более, что там, за стенами Асгарда, ждут рыцари в белой броне и странные ведьмы в лохмотьях, ждут, не вступая в бой – может, ждут как раз тех, кто попытается выскочить из мышеловки?
Не зная, что делать, Райна повела асов в обход Валгаллы, с той стороны, где поднимались крыши других дворцов Асгарда. Залы Тора, покои Фрейи, скромные светлицы Идун…
Здесь тоже погулял огонь, повсюду – чёрные пятна гари, длинные полосы обугленных стен; однако пламя удалось сдержать, правда, в заполнившей воздух водяной взвеси становилось уже трудно дышать.
– Фенрир! Брат, где ты?
– Здесь! – мигом откликнулся волк.
– Ой… – выдохнула валькирия, увидев его. – Что сделалось с тобой?
– Это всё она! – яростно взвыл сын Локи. – Она, проклятая чародейка! Я не удержался, хотел помочь дяде… Она меня заметила! Обругала «шавкой», и в тот же миг мне на загривок ка-ак свалится что-то! Наверное, целая гора! Как начало вдавливать, в землю вжимать! Я уж решил, что всё, конец приходит, никогда такого лиха не случалось!.. Рвался-рвался, вдруг – ррраз, р-р-раз, и вырвался, а потом смотрю – О́дина священные браслеты! – где мой рост, где моя сила?!.. Сгинуло!..Сгинуло всё…
Чудовищный волк, чья спина прежде возвышалась над крышами Асгарда, обернулся зверем хоть и весьма крупным – рост в холке по плечо Райне – но всё же совершенно не великанским, как прежде.
– Я её на куски разорву! Я ей голову отгрызу, гадюке этакой! – бушевал Фенрир, но Райна лишь покачала головой.
– Даже нам вдвоём с тобой прежнего роста было бы с ней не справиться. Это великая волшебница; не знала я, что такие вообще бывают…
– Что же делать? – жалобно тявкнул волк.
Райна вздохнула, погладила мокрую взъерошенную шерсть.
– Это отцова битва. Он не хочет, чтобы мы вмешивались. Я вывела асов из Валгаллы, это слишком близко к месту поединка. Хочу укрыть их… хоть где-нибудь.
– Я помогу, – без колебаний заявил Фенрир. – Какая ни есть, а семья… Другой-то нет и уже не будет…
Вдвоём они завели безвольных, равнодушных, вяло повинующихся асов в один из дальних покоев Скади. Сюда огонь добраться не успел, да и грохот боя доносился чуть приглушённо.
– Ты куда? – насторожил уши волк, стоило Райне сделать шаг к двери.
– Туда, – махнула она рукой. – Такие битвы зачастую решает один удар, почти случайный. Я хочу узнать, не представится ли такой случай и мне сейчас.
– Я с тобой! – немедля заявил волк.
– Нет. Оставайся здесь, с асами. Если что – выводи их, только не к главным воротам. Там по-прежнему рыцари с ведьмами.
Волк совсем по-человечески вздохнул.
– Будь по-твоему, сестрица. Хотя не пойму, почему они нас просто не окружат?
– Наверное, хотят, чтобы мы просто убрались бы отсюда, – пожала плечами валькирия. – Волшебница Сигрлинн ведь предлагала отцу бежать…
– Не дождётся! – немедленно ощерился Фенрир.
– Именно, братец. Не дождётся.
* * *
Кипящий Котёл ликовал, выбрасывая высоко вверх пенные гейзеры. Тьма бурлила и пенилась, её волны смыкались над Источником и вновь расступались. Ракот Восставший, Ракот Владыка Тьмы – уже не «бывший» – недвижно висел над ним, чёрный вихрь среди черноты.
Он сделал первый шаг. Он овладел первичным правом повелевать. ею. Он вернул себе, пусть пока и частично, власть над Тьмой, он мог приказывать ей. И, сделавшись Владыкой не из Истинного Мага, одного из многих в Поколении, но из Нового Бога, он чувствовал, что способен на куда большее, чем одно лишь творение бесчисленных Тёмных Легионов.
Конечно, Тёмные Легионы – это уже много, очень много. Во всяком случае, они помогут удержать Обетованное. Но потом ему, Ракоту, нужно будет идти дальше. В своё время для победы над Ямертом одних лишь Легионов ему не хватило…
О да, он понемногу, без лишней спешки, творил их вновь. Творил с целью помочь брату справляться с натиском хоть бы и тех же быкоглавцев, запродавших, судя по всему, души то ли Дальним (скорее всего), то ли ещё кому.
Он творил их в силу доступности для него Тьмы. Не перенапрягаясь, не пытаясь смешать и возмутить магические потоки, довольствуясь той частью Мрака, до которой мог дотянуться. Гнёзда и выводки чудовищ возрождались по всему Упорядоченному, но сейчас он мог много, много больше. Несравнимо больше.
Теперь у него был не только Кипящий Котёл, нет, а сами эманации Тьмы, её манифестации. И да, теперь он поступит по-иному, когда тут и там, во мрачных мирах вновь начнут поклоняться ему. Поклоняться ему, возводить храмы ему – повсюду. Теперь, будучи Новым Богом, он сумеет предотвратить… кровавые кошмары, он не допустит гекатомб человеческих жертв в свою славу, мучений слабых, их пыток, ужаса и смерти.
