— Санейра, это сложно. Ты приходишь с разбитой губой, синяками на запястьях, с размазанной тушью и просишь меня тебе доверять. Расскажи мне, что произошло сегодня и я постараюсь не отрывать голову твоему нанимателю.
— Все хорошо, Сем. Я просто хочу принять душ и лечь спать. Мне нужно отдохнуть, — меня трясло от эмоций, которые как мне казалось уже были выплеснуты на Аарона. Неужели я столь много хранила в себе и сегодняшний день принес мне всего с лихвой? Если это так, то поражаюсь тому, как еще стою на ногах, а не сотрясаюсь от рыданий в лифте или подъезде.
Кое-как я зашла в ванную и включила воду, набирая ее в мраморный сосуд. Раздевшись до белья, встала напротив зеркала и поняла, что выгляжу хуже, чем просто паршиво: глаза красные, на шее несколько царапин от ногтей и страсти Урила также из-за него у меня засос чуть ниже мочки уха, на запястьях наливаются цветом синяки, как и на талии и, конечно, губа, на которой запеклась кровь. Я была болезненно-бледной, почти приведение.
Когда теплая вода наполнилась необходимым объемом, то я сняла белье и залезла в ванную, наполненную целебными настойками, специально для таких случаев. Тихий вздох удовлетворения вырвался из моих губ.
Я достала мочалку и начала яростно тереть ею свою кожу. Воспоминания, будто реальность, проносились перед глазами и от этого сила трения лишь увеличилась. Хотелось уничтожить даже намек на касания Урила к себе. Запах Аарона, будто смола, прилип к моим плечам, волосам, спине. Ощущение, словно оборотень касается меня, заставляло трясти головой и прибавлять силу.
Но не только сегодняшний день, словно картинки из кино мелькал прямо в голове. Событие, которое произошло столько лет назад всплывало, выжженное прямо в мозгу, не давая времени остыть и прийти в себя. Насилие — только так я могу назвать то, что случилось тогда и Урил оживил страхи и ярость, которые мне с таким трудом удавалось скрывать целых четыре года. И слезы, холодные, будто тающий снег, брызнули из глаз. Хотелось закричать в голос, но я понимала, что легче не станет. Полгода кричала и не становилось, лишь воспаленное сознание не давало покоя, а хорошая память будто издевалась.
«— Ты так красива сегодня, — шептали такие любимые и родные губы, пока сильные руки сжимали мою талию, прижимая к своему телу.
— Мне страшно, — шептала в ответ, понимая, что ему нужно и что я так боялась ему дать.
— Не бойся, моя воздушная фея, — улыбнулся он и прижался губами к моим устам.
Все начиналось так романтично и прекрасно: его поцелуи обжигали распаленную кожу, руки дарили лишь защиту и надежность, но когда я стала протестовать, не готовая к такому шагу, он стал злиться.
— Нет… пожалуйста, я не хочу… — молила его, пытаясь вылезти из-под сильного мужского тела, которое придавило меня к кровати.
— Тебе понравится, Нера, обещаю, — не перестал он.
Его руки сжали мои запястья и подняли их над головой, а ноги придавили мои бедра. Я была бессильна против него и осознание этого пугало еще сильнее, чем восставшая мужская плоть, находившаяся так близко ко мне.
— Нет… прошу, отпусти меня…. я не готова… — продолжала извиваться, не понимая, что своим сопротивлением лишь подогреваю страсть и желанием парня.
— Ты такая красивая, — повторил он и впился губами мне в рот.
Я стиснула зубы, не пропуская его язык, а потом извернувшись, каким-то чудом смогла ударить парня между ног. И стон боли обрушился на мои уши. Быстро спрыгивая с кровати, схватила свою одежду и стала с молниеносной скоростью натягивать ее на себя. Но я не учла, что мой уже бывший парень не принимает отказы, а ударив его, я лишь подписала себе смертный приговор.
— Сучка! — рыкнул он и кинулся на меня.
Сильный удар пришелся на мою скулу и боль пронзила тело. Меня кинули на постели и коленом раздвинули ноги. Одна рука несильно сжимала горло, позволяя дышать, но не давая возможности вырваться. А вторая в это время пыталась снять с меня трусики. Я была в ужасе, но на краю сознания, будто шепот ветра, пришла ярость. Белоснежная лисица, взбешенная и свирепая, она поднималась во мне из самой потаенной части моей души, пытаясь вырваться на свободу. Закрытые глаза вмиг распахнулись, озаряя спальню фиолетовым пламенем. И парень испугался, замер на мгновение, не понимая, что ему нужно бежать и как можно быстрее.
Стихия, желающая отомстить за свое вместилище и хозяйку, не успокоится. Она рвалась уничтожить обидчика, стереть в порошок. Рука с моей шеи исчезла, а я, взмахнув своей, впечатала парня в стену, опуская его на колени и перекрывая доступ кислорода в легкие.
Опустив юбку, которую успела надеть, подлетела к брюнету, рыча слова ему прямо в лицо:
— Ты ничтожная тварь, посмевшая поднять на меня руку и пытавшая изнасиловать стихийнницу. Если я узнаю, что ты вновь сотворил такое, я вернусь и сломаю тебя, развею по ветру и выдерну душу из тела. Ты меня понял?
— Х-х-о-рошо… — прохрипел он почти лишенный воздуха, бледный от страха и потный от ужаса»
Тогда впервые я использовала силу ради защиты и впервые познала боль от потери любимого. В тот день моя суть изменилась. Больше не было веселой и беззаботной девушки, появилась злая, язвительная и циничная. Но она лишь оболочка, которая защищает меня от врагов и неприятностей. И сегодня маска надломилась. Она дала трещину, раскрывая меня Аарону и заставляя вновь жалеть себя, сжавшись в неуклюжий и слабый комок эмоций, будто я снова стала той Санейрой, которая так боялась обидчика в ту ночь и почти сдалась.
Сегодня у меня не было сновидений. Подсознание истощило себя настолько, что и у него уже не было сил решать мои проблемы или пытаться как-то отвлечь. Боль, пробудившаяся после стольких лет спячки, хотела вернуть свои владения в моем сердце, но я изменилась. С того дня я научилась скрывать себя, свои чувства, но из-за Аарона этот навык стал пропадать. Он таял, будто снежки, пойманные в ловушку горячими ладонями ребенка.
Ночью мой разум занимался отрешением. Он вновь ставил преграды, а сердце помогало. Понимало, что вновь испытать тот шквал эмоций ему уже не удастся. Оно просто сломается. И я была благодарна своему организму. Оно было умнее моей личности.
Утро настигло меня внезапно. Звонок на интерком разбудил, вырывая из прекрасного забытья темноты и мрака. Пришлось открывать глаза и пытаться понять. Что происходит. Свет интеркома ослеплял, заставляя жмуриться и мычать ругательства сквозь зубы. На экране высветилось лицо Рамиры.
— Да? — сонно и хрипло спросила я, с трудом открывая глаза.
После вечерних рыданий голос осип, а в горло будто шипы запихали, не давая возможности говорить нормально.
— Нея, хотела напомнить, что мы сегодня встречаемся в кафе «Шифрано».
Точно! За всеми своими переживаниями, я совершенно забыла, что обещала встретиться с Мирой и Фиром. Но сейчас у меня совершенно не было на это сил и, признаваясь самой себе, желание тоже напрочь отсутствовало. Мне нужен был отдых, время, чтобы разобраться в своих мыслях и принять важные решения. Например, что теперь делать с моей новой работой? Смогу ли я после вчерашнего равнодушия Аарона доверять ему и помогать? И нужно ли мне это?
— Да, помню, — с трудом отозвалась я, зевая, прикрыла рот ладошкой.
— В два в кафе. За тобой заехать или ты сама доберешься?
Я все еще была практически под одеялом, мозг с трудом соображал, а часы на стене показывали: «12.45». У меня есть время, чтобы привести себя в живой вид, иначе Рамира что-нибудь заподозрит, а я не хочу, чтобы она волновалась и вмешивалась в мой личный дурдом. Нормальному человеку в нем не выжить.
— Я сама доберусь. Встретимся в кафе, — и я не прощаясь, отключилась.
Полежав в кровати еще пару минут, я со стоном вылезла из теплого убежища и поплелась в ванную. Вчера мне было не до уборок, поэтому платье, купленное Аароном для наживки, валялось на полу фиолетовой лужей, напоминания об ужасе моей работы.
Умом я понимала, что Аарон не станет извиняться или даже переживать по поводу моего срыва или слез. Ему плевать. Он четко это дал понять. Но почему же, проверяя сообщения на интеркоме, я ожидала хоть какой-то весточки, считала, что в этом оборотне есть еще что-то человеческое? Но, как и ожидал мозг ее не обнаружилось. Мой почтовый ящик был пуст.
Я посмотрела на себя в зеркало. В нем отображалась измученная бледная девушка с вороньим гнездом на голове и жуткими синяками под глазами. Сами глаза были красными от пролитых слез. Следы от вчерашних приключений затянулись и ничего, кроме платья уже не напоминало мне об Уриле, Аароне или о НЕМ. Ничего, кроме отголоска тянущей боли в груди.
Поджав губы, я достала халат, сняла с себя пижаму и залезла под душ. Теплые упругие струи массажировали уставшее тело, немного помогая прийти в себя и не спать на ходу. Уперев руки в стенку, подставила голову под воду и закрыла глаза, прогоняя лишние мысли. Слабость тянула ноги, которые не хотели слушаться, то и дело желая подогнуться. Во всем теле ощущался дикий дискомфорт, мешающий рационально осмысливать свои действия. Ничего не хотелось, но обещание нужно выполнить, иначе Мира приедет сюда и начнет выяснять причину моего недомогания. После водных процедур я стала больше походить на человека, чем на неупокоенного зомби, но до обычного идеала мне еще далеко.
