– Ты по-прежнему здесь, адата Гелерра.
Кор Двейн застыл, скрестив руки на груди, и в упор смотрел на гарпию.
Та опустила голову, нервно сцепила пальцы рук.
Здесь, на парапетах крепости, дул свежий ветер. Разумеется, не естественный – откуда было взяться здесь настоящему ветру, рождённому великими просторами морей, пустынь или степей?
Но всё-таки это был ветер. И Гелерра стояла, расправив крылья, на которых с дивной скоростью отрастали роскошные маховые перья, длинные и белые.
Такие же, как были, и даже лучше.
Она стояла, расправив крылья, и молча ловила ими ветер.
Так её и застал Кор Двейн.
Адата поклонилась, вежливо, но без подобострастия. В конце концов, именно этот маг вернул ей прежний облик.
Он, а не Хедин.
«Но у Хедина не было шансов!»
Неправда. Были. Были, потому что он – бог.
Он бог. И Владыка Упорядоченного.
– Должна ли я покинуть пределы твоих владений, господин Двейн? Так ли я должна расценить твои слова?
– Покинуть? – удивился чародей. – О чём ты, адата?! Напротив. Оставайся здесь, сколько захочешь. Я уже говорил, мы в долгу перед тобой.
– Никакой долг нельзя требовать вечно. Это противно чести моего народа.
– Знаю, знаю, – вздохнул волшебник. – Честь твоего народа, адата, известна далеко за пределами вашего родного мира, хотя вы об этом, наверное, даже не подозреваете.
Гелерра молчала.
Что с её честью? Что с её верностью Хедину? Почему в груди одна глухая мрачная пустота там, где должна была гореть вечная, всепоглощающая любовь?
Что случилось? Куда она делась?
Именно здесь, на парапетах, подставляя крылья свежему напору бриза, она вдруг поняла, осознала эту грызущую изнутри пустоту.
И не понимала, откуда она взялась.
От этого становилось больно, да так, что Гелерра уже всерьёз подумывала, – а не вогнать ли в ладонь раскалённое остриё ножа, просто чтобы вместо этой жуткой пустоты и гложущего чувства пришла бы нормальная, естественная, привычная боль, боль раненой плоти?
Она превращалась из адаты в демона и из демона обратно в адату; и всякий раз что-то теряла на этом пути. Что-то невероятно важное, хотя – вроде как – мелкое. Но одно «мелкое» за другим – и в конце концов становится «крупным».
– Ты – наша гостья, – вновь повторил Кор Двейн, улыбаясь своей прежней полуулыбкой, так выводившей Гелерру из себя.
– Ненадолго, – сухо сказала гарпия.
– Жаль, – развёл руками маг. – По-настоящему жаль.
– Я не привыкла есть чужой хлеб и сидеть без дела.
– Разумеется, адата, разумеется. Именно это и делает тебя той Гелеррой, кою так ценит Познавший Тьму. Ты возвращаешься на его службу? Прости, что спрашиваю; не отвечай, если мой вопрос неуместен. – Чародей покачал головой, как бы с раскаянием. – Я не должен был спрашивать. Это совершенно не моё дело.
– Я возвращаюсь к Хедину, – ровным голосом сказала Гелерра безо всякого выражения. – У меня тоже долг перед тобой, господин Двейн. И перед госпожой Соллей. Я доставлю вам кристалл Дальних.
– Но…
– Никаких «но», господин Двейн. Ты говорил – я свободна. И я свободно принимаю это решение. Дальние – враги Хедина, как и твои. Если этот кристалл… поможет тебе сражаться с ними, то всё будет, как и должно быть.
– Хорошо, – медленно сказал Кор, приглаживая волосы столь же неторопливым, рассчитанным движением. – Ты поймала меня на моих же словах, адата. Да, если ты свободна, никто не может тебе мешать в твоих намерениях. Однако я всё-таки воззову ещё раз к твоему рассудку. Я далеко не уверен, адата, что Познавший Тьму добровольно расстанется с кристаллом. И я совершенно не хочу, как уже говорил, заставлять тебя… вступать с ним в противоборство.
– Я понимаю. Ты ни к чему не вынуждаешь меня, господин Двейн.
– Что ж… – Чародей очередной раз развёл руками. – Поступай, как знаешь, вольная адата. Но знай, что гостеприимством этого замка ты можешь пользоваться столько, сколько тебе будет благоугодно. А теперь, с твоего позволения, я удаляюсь. Я прекрасно понимаю, что тебе сейчас требуется одиночество.
– Да, – эхом откликнулась Гелерра. – Да. Одиночество.
«Одиночество, – повторила она про себя. – Надо привыкать».
Клара стояла на просторном дворе крепости, замощённом гладкими – но не чрезмерно, чтобы не скользить – плитами, и смотрела вверх. На парапетах застыла странная крылатая фигурка, медленно разводившая и сводившая роскошные белооперённые крылья. Кларе хотелось подойти, однако исходящая от крылатой девушки аура тоски и отчаяния и жажды одиночества была настолько сильна, что Боевой Маг Долины так и не набралась смелости.
Она лишь второй день выбиралась на улицу.
– Госпожа Клара. Какая встреча.
– Господин Двейн. Нет, положительно, Упорядоченное слишком мало для нас обоих.
Маг засмеялся, потирая идеально выбритый подбородок.
– Помилуйте, госпожа Клара. По-моему, то, что вы здесь, – лучшее свидетельство того, что нам друг без друга не обойтись.
– Я вновь должна благодарить…
– На сей раз не меня, – перебил её чародей. – Но моего брата Скьёльда. Это он успел на помощь.
– Да, – зябко вздрогнула Клара. – Он успел. В последний момент…
Она вновь содрогнулась. Недвижная Зося, широко раскрывшиеся глаза маленькой драконицы… Нет, если бы с ней что-то случилось… что-то бы случилось…
– Не надо бояться, – мягко сказал Кор Двейн, осторожно взяв Клару под локоть, и она его не оттолкнула. – Хотите, покажу вам наш сад, госпожа Клара? Ручаюсь, вам понравится.
– Хочу, – откликнулась она, не слишком об этом задумываясь. Вид замершей, умиравшей Зоси по-прежнему заволакивал взоры и занимал все её мысли.
– Вот и отлично! – обрадовался маг. – Не грустите, госпожа. Бездны и тучи, только что закончил утешать во-он ту крылатую девушку на парапетах, неужто мне и с вами придётся заниматься тем же самым?
– Меня утешать не надо, господин Двейн.
– Не надо? Это радует. – Они медленно шли наискось через двор к главному донжону, за которым пряталось внутреннее кольцо стен и ещё один двор, обычно засыпанный песком. – Как ваша дочурка? Судя по всему, лучше – иначе вы бы от неё не отходили.
– Лучше, – кивнула Клара. – Господин Скьёльд только что отбыл. Он… – у Боевого Мага перехватило горло, – он совершил поистине небывалое.
– Только не хвалите его слишком сильно, а не то совсем зазнается, – с шутливым недовольством проворчал Кор Двейн. – Просто мой брат, так сказать, собаку съел на драконах. Я ему всегда напоминаю, что полностью-то это звучит как «собаку съел, а хвостом подавился», чтобы не очень нос задирал. Но дело знает, факт. Не зря на черепе драконов ему вытатуировали.
Напрашивался сам собой вопрос: «кто вытатуировал?», но Клара удержалась.
– В общем, – улыбнулся Кор Двейн, – я рад, что мы вновь смогли оказаться полезны вам, госпожа Клара. Времени с нашей последней встречи прошло не так уж много, но война, должен сказать вам со всей прямотой, разгорается куда быстрее, чем я полагал. Боюсь, госпожа Клара, выбор вам придётся совершать уже сейчас, даже если вы до сих пор всеми силами стараетесь его избегать.
– Господин Двейн… – вздохнула Клара. – Я до сих пор не разыскала мужа.
– Понимаю, госпожа Клара. Что ж, быть может, мы сможем помочь и тут? В третий раз, как в сказках? Три волшебных помощника, встречающихся главному герою?
Клара невольно улыбнулась.
– Господин Двейн…
– Наверх, госпожа Клара.
Вдоль крепостной стены вверх вела узкая каменная лестница. Ступени стёрлись от старости.
– Позаимствовал в одной додревней твердыне, – небрежно, тоном заправского коллекционера, демонстрирующего гостям редкостную диковинку, бросил волшебник.
– Она чем-то знаменита, господин Двейн?
– Госпожа Клара. – Волшебник вдруг остановился на нижней ступеньке. – Я понимаю, джентльмен не может первым предложить даме перейти на «ты». Но, быть может, мы с вами всё-таки отбросим это дурацкое «вы»? В конце концов, мы дрались плечом к плечу против общего врага. И наверняка нам придётся драться ещё. А? Что скажете?
Клара замялась. Волшебник, называвшийся Кором Двейном, был ей… антипатичен, скажем так. Слишком правильный. Слишком дружелюбный. Слишком расположенный.
И появляющийся в слишком нужное время. В слишком нужное, чтобы это было простым совпадением.
Но, с другой стороны, огромный дрот из серебристого металла, извлечённый из Зосиной раны, искуснейшим образом стянутые края пробитой чешуи и ровно бьющееся маленькое сердечко дочери, погружённой в волшебный сон, говорили сами за себя.
– Как будет угодно, Кор. Я не против.
– Отлично! – аж просиял тот. – Спасибо, Клара. Ну, идём, уже совсем немного. Осталось только подняться.
