– Сундук или этот хитрец? Кстати, что за доро?
– Тот пышмух, работорговец, у которого ты нас выкупила. Он мой браслет отобрал. Я его обратно украду. – Паренек увидел выражение моего лица, смутился и пообещал: – Я быстро.
Эти ж мне тинейджеры! Украдет он… у работорговца. Минуточку…
– Ах работорговец? Что ж ты сразу-то не сказал?
– А что?
Я припомнила кое-что из пламенных высказываний Эфа и подняла руку к небесам:
Все пройдет – и надежды зерно не взойдет!
Все, что ты накопил, ни за грош пропадет.
Если ты не поделишься вовремя с другом —
Все твое достоянье врагу отойдет[2].
– Что? – изумился мальчишка. – Это что значит?
– Это значит, что наш друг Бахиж обязательно с нами поделится!
– Друг?
– Конечно, друг! И он очень любит делиться! Хотя сам об этом пока не знает.
– Убедим? – Глаза мальчишки сверкнули теми самыми тинейджерскими искорками.
– Конечно.
Наклонившись, я подобрала с земли аргумент повесомей.
Первому представителю рабовладельческого класса аргумент не пригодился.
Ну, как почему…
Выбираясь из укрытия, я споткнулась. А охранник, на свое несчастье, мало того что спал на посту, так еще и не храпел. Вот и не повезло ему. Почему-почему… я на него упала.
Тело только и успело, что охнуть… а потом затихло.
Вот. Ну что за невезенье! Мы специально хотели снять охрану и обезвредить и расспросить заодно. А тут попробуй расспроси вот это пострадавшее… Если бы я ему «аргументом» врезала, еще была бы надежда, а так вряд ли.
Ладно. Будем «убеждать» самого доро. Нехорошо отбирать детские вещички, почтенный. Вообще-то продавать детей, которые попались тебе на дороге и попросили помощи, тоже нехорошо. Неужели никто тебе этого не объяснял?
Ну, вот я и объясню. Настроение как раз нужное. Была бы я дома – три боя бы выиграла, притом без передышки.
Хм. Я не знаток рабовладельческих стоянок. Но, на мой взгляд, все должно было быть как-то иначе. Ну то есть если по фильмам, посреди стоянки должен гореть костер, вокруг него надлежит спать усталым путникам, у шатра обязан бдеть сторож. А у колодцев положено спать верблюдам.
Так вот, из всего этого в наличии были только верблюды. И два шатра, порядком помятых. А вот с усталыми путниками обнаружился явный недобор. Или перебор? Короче, из людей у костра не было никого, по крайней мере живых. Зато по камням и песку наперегонки ползали три гигантские улитки и две черепахи. Тоже, кстати, немаленькие – метр-полтора…
Оригинальные секьюрити, ничего не скажешь. Набор для любителя французской кухни.
«Бурл?» – возрадовалось пузо, очевидно представив, сколько получится супа из таких черепах. Ох, заткнись, ненасытное.
– Рад? Вас всегда охраняли такие вот?..
– Какие?
– Ну вот этот зоопарк.
– Нет. Нас люди охраняли… странно. Может, у них товар сбежал?
– Тогда почему не ловят?
– Потому что сейчас будут ловить кого-то другого! – послышался вдруг голос из-за спины, и я поняла смысл пословицы «чуть не родила с перепугу». – Вы что, с ума сошли?
– Алишер?! Ты откуда…
– Да тихо вы! – прошипела моя синеглазая покупка, толкая Рада обратно в кусты. – Тихо!
– Шер, что ты здесь делаешь?
– Мусор выношу, – ехидно ответил парнишка. – Как и вы. Только далече идти пришлось…
Ох, я сейчас кого-то вынесу.
– Шер!
– Да тише же ты. За вами я шел! Узнать, куда вас дэвы понесли среди ночи.
Вот интересно, что на это можно ответить? Шер – продвинутый ребенок, но про другие миры ему знать рано. Так ведь?
– Много интересного услышал… – в следующую секунду мурлыкнула моя покупка, и я поняла, что Алишер куда продвинутей, чем я думала. И как мы его не засекли?
– Много слышал?
– Ага, – без зазрения совести кивнул мальчишка. – Рад, а ты свой браслет чуешь?
Лагерь работорговцев нравился мне все меньше и меньше. Ладно, черепахи и улитки у костра (кстати, те еще улиточки! Не то чтобы я боялась этих равликов-павликов, но улитки размером с холодильник – это явно ненормально). Люди где?
Кроме дрыхнущего на посту стража, нам пока не попалось ни одного человека, ни работорговца, ни его «товара». Только помятые шатры, брошенные лежаки, опрокинутый кувшин. Такое впечатление, что работорговец дал деру, причем очень спешно, побросав все вещи.
– Они ушли еще днем… – тихо проговорил Алишер. – Быстро.
– Почему ты так думаешь?
– Костер дневной.
– Что?
– Костер… ну они бывают дневные и ночные. В дневной кладется специальный уголек, чтобы тепло выделялось только вверх, еду приготовить, и все. А ночной обогревает стоянку и одновременно дает свет… Правда, Бахиж в ночные костры маскировку бросал – чтобы стоянку никто посторонний не видел. Но это дневной костер, и он почти погас… Значит, все случилось днем.
– Думаешь, на них кто-то напал?
– Похоже. Интересно, успело это отродье шакала сбежать?
Ближайшая черепаха мрачно зашипела в нашу сторону и попыталась цапнуть Рада за штаны. Вот и говорите после этого, что черепахи медлительные. Куда там… Мальчишка еле увернулся. А воинственное пресмыкающееся на этом не остановилось, а попыталось сначала кусануть еще раз, а потом поддать панцирем. Пришлось применить «аргумент» – отстала и злобно зашипела.
Похоже, пузо, черепаховый супчик у тебя сегодня все-таки будет. Кое-кто в него очень напрашивается.
– Алишер, а Джано суп из черепах любит, не знаешь? Шер?..
Мальчишка не сводил глаз с агрессивного потомка динозавров и пятился, пятился…
– Шер, ты что?
– У нее шрам на лбу… – пробормотал Алишер. – В виде монеты… даже цифру пять рассмотреть можно…
– Что?
– У Бахижа такой был… он его под тюрбаном прятал. Охранники сплетничали, что это пустынники сделали, за то, что он их родичей в рабство продал… за пять орлов… только у него такой шрам был…
– Алишер, ты думаешь, это… это… – Я новыми глазами посмотрела на черепаху. Та ответила злобным взглядом. А почему, собственно, нет? В сем мире не только Джано умеет колдовать. – Какая прелесть! Ты уверен?
– Я однажды это увидел… случайно. А он меня побил. Сильно… на всю жизнь запомнил.
– Ах, побил… – Я прикипела взглядом к мерзкой рептилии и незаметно потянула к себе камень – как лучший аргумент в общении. – А ну-ка, иди сюда, черепаховый супчик! Кому сказала!
Ну вот кто решил, что черепахи плохо бегают?!
Скорость, с которой панцирное пресмыкающееся стартовало с места, могла вызвать приступ зависти у всех спринтеров мира. И серьезные подозрения у допинг-контроля. Мне удалось продержаться на дистанции только три минуты (одиннадцать ударов, из них восемь – увы, по панцирю), после чего я безнадежно отстала и только и смогла, что запулить «аргумент» вслед улепетывающему потомку динозавров. Кажется, попала, но по темноте нельзя было сказать наверняка. Зато Алишер, раскрутивший камень на какой-то веревке, попал точно! Черепаха подпрыгнула, как ненормально огромный футбольный мяч, и припустила еще быстрей. Желание догонять у нас пропало быстро – ночь, незнакомая местность, неровная земля… стоит ли пинок, данный работорговцу, сломанной конечности? Вот и я думаю, что нет.
Вернувшись к костру, мы обнаружили одинокое гаснущее пламя: остальные черепахи (и улитки) мудро решили не привлекать к себе внимания и, последовав завету великого самурая, попытались поискать совершенства в одиночестве. Смылись они, проще говоря.
Ловить их мы не стали. Надо было искать браслет Рада, а ночь – она не бесконечная.
– Там.
Я вздохнула. Ничего не понимаю.
– В скале, что ли? Или за скалой? И что теперь, «сим-сим» сказать?
– Чего сказать?
– Неважно. – Я посмотрела на скалу и мрачно потерла ладони. Мальчики навалились рядом… – Эй, ухнем! То есть это… банзай! Ой! Твою ш-ш-ваб… тьфу!
Скала неожиданно сдвинулась так легко, что я чуть не упала. То есть лично я бы не упала. Помогли мне.
– Ой!
– Уф!
– А-а-а!
Удержавшись на ногах буквально чудом, ввалилась в крохотную пещеру – тайник?
И чуть не наступила на связанного человека.
Он не шевелился…
– И фо буфем делать? – Рад прижимал к груди свой браслет, сиял от счастья и сыпал вопросами. Правда, отвечать на эти вопросы было некому: нежданная находка была не в состоянии (юношу не только связали, но и явно чем-то опоили), а у меня и Шера особых версий не имелось.
Я не ответила – веревки снимала. Надо эту жертву рабства привести в себя – но не на себе же мне ее волочь? Далековато…
– Шер, глянь, тут нигде воды нет?
Мой интернатник оторвался от мародерства (насколько мне было видно, он уже успел распотрошить мешок, вскрыть шкатулку и присвоить пару каких-то штучек). Надо человека в себя привести.
– Шелоека? – удивился он. «Дефект речи» объяснялся просто – в разворошенном мешке была халва, а покажите мне мальчишку, который не любит сладкого. Так что малолетние мародеры оказались временно недоступны для полноценного общения. Интересно, мне хоть немного оставят?
