Вместо блондинки, на этот вопрос ответил приятный мужской голос:
— Минуты две-три назад.
Обернувшись, девушки заметили молодого неформала, который стоял, прислонясь к косяку двери тридцать пятой комнаты.
Иван как раз закончил записывать все возникшие под действием волшебного вина откровения и размышлял, как бы испробовать на практике полученные данные. Он уже подумывал о том, чтобы пригласить снова в свой номер симпотягу-портье и обсудить это с ним, а может и уговорить поучаствовать, когда разыгравшаяся в коридоре фантастическая трагикомедия привлекла его внимание.
— Извините, можете продолжать, — Иван, мило улыбнулся. — Не обращайте на меня внимания.
— Ты не боиш-шься меня, с-с-смертный, — чуть удивленно прошипела змея.
— Бояться? Мне? — поморщился Иван. — Великому и ужасному лорду ночи? Это недостойно вампира.
— Вау! — засияла блондинка. — Правда, вампир?
"Великий и ужасный" обаятельно улыбнулся, довольный произведенным впечатлением:
— О, да. В доказательство своего могущества, я воскрешу этого человека, — величественно кивнул на охотника и уточнил более деловитым тоном. — Как раз сегодня до меня было донесено подходящее заклинание. Я и не мечтал, что удастся так быстро его опробовать.
"Он что, серьезно? Либо у меня завышены планки, либо отель медленно превращается в дурдом! — мелькнуло в голове у Софьи. — Нужно срочно с этим что-то делать".
— Я сейчас! — Иван исчез в номере.
— Интерес-с-сный юнош-ш-ша! — Шэсс продолжила свой путь по потолку. — Мне пора. Увидиш-ш-шь Муна, передай приглаш-шение на обед. И с-сама приходи.
— Угу, — тихо проворчала горничная ей вслед. — Непременно, когда крыша окончательно съедет.
Бэлла опустила пистолет и полюбопытствовала:
— Змея друг Каркуши?
— Каркуши? А-а-а… типа того, — усмехнулась Софья. — Загадочный Монсеньёр запрещает ей охотиться на обитателей отеля. Так Шэсс приглашает кого-нибудь в гости и пытает несчастного своими рассуждениями о том, как и с каким удовольствием, она бы его съела. Особую "страсть" Шэсс почему-то питает к Муну.
— Вот оно, то самое заклятье! — радостно вылетел из номера молодой человек, размахивая каким-то усеянным кляксами листком.
Через некоторое время обе девушки, склонившись над охотником, с интересом следили за действиями Ивана, который перересовывал маркером загадочные иероглифы со своей сомнительной шпаргалки на лицо Казакову. Затем "вампир" взял в руки ведерко для льда:
— Самое важное. Это связующее звено между миром живых и мертвых. Путеводная нить, способная привести неприкаянную душу к бренной оболочке! Узрите силу, дарованную Бессмертным Лордам! Проснись человек, я приказываю!! — возопил Иван, переворачивая ведерко над "покойником".
От выражений очнувшегося охотника, покраснела не только Бэлла, но и многоопытная Софья.
"От ледяного душа и не такие чудеса происходят", — насмешливо фыркнула горничная и поспешила окружить суетливым вниманием Казакова. Дабы некоторые детали "происшествия" остались невыясненными.
— Идемте, Вы промокли, — чарующе улыбаясь, Софья тянула за собой охотника. — Вам надо обсохнуть и выпить горячего чаю. Так ведь можно и простудиться! Я позабочусь обо всем, — щебеча, она затолкала ошеломленного напором Дмитрия в лифт.
Иван, возбужденный успехом, вернулся в номер, бормоча что-то о захвате мира. Бэлла последовала его примеру.
Теперь, когда внезапная соперница переключилась на другой предмет, следовало навестить Теодора. Взглянув на себя в зеркало, Бэлла пришла в ужас. Растрепанная, заплаканная, она совершенно не подходила под тот образ, что мысленно успела для себя создать. Но едва она расположилась перед трюмо, как послышался щелчок открываемой двери.
Бэлла вздрогнула и обернулась. На пороге комнаты стоял букет роз. Девушка взвизгнула от восторга, безошибочно определив дарителя.
— О Тедди, дорогой, это мне?!
— О да, Бэлла. Увы, ты знаешь, я ничего не могу сделать для тебя. Так позволь хотя бы просто принести тебе немного радости, — напыщенно возгласил портье, высовываясь из-за цветов.
— О Тедди, как это мило! — запричитала блондинка, но тут же поняла, что момент самый подходящий для воплощения ее нового плана, и перешла в атаку. — Тедди! Я поняла! Я теперь знаю, что нужно нам для того, чтобы всегда быть вместе!
— А… А ты… ты уверена, Бэлла? — с сомнением поинтересовался Тед, не ожидая ничего хорошего от такого напора.
— Конечно, я уверена, дорогой! Я просто потрясена, как нам обоим раньше не пришло в голову такое простое решение!
— Да-а-а-а? — вампир осторожно попятился от наседающей блондинки.
— О да, Тедди, все так просто! Так просто! Дорогой, обрати меня! — глаза Бэллы сияли таким счастьем и неподдельным восторгом, что до Теодора не сразу дошло, о чем она толкует.
— Обратить? — недоуменно переспросил он. — Куда?
— Не куда, дурачок! — Бэлла прильнула к нему всем телом, и портье нервно сглотнул, предчувствуя надвигающийся спазм. — А в кого! Ты должен меня обратить, Теддик! Я хочу стать вампиршей! Нет! Вампирессой! Такой… такой… секси… такой… вечной…
— Ке-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ем?! — портье шарахнулся в сторону, едва не свалившись. — Кем-кем-кем-кем? — забормотал он. — Бэлла-Бэлла-Бэлла-Бэлла! Ты это брось… ты даже не думай… Забудь! — заорал он, наконец, так, что девушка даже прикрыла уши.
— Тедди, что с тобой? — удивленно спросила она. — Что я такого сказала, что ты так испугался?
— Забудь, Бэлла! — решительно рявкнул портье. — Выброси эту идею из головы.
— Но почему? Тедди, ты просто не понимаешь, как все прекрасно складывается! Вот посмотри, — Бэлла принялась загибать пальцы: — во-первых, ты меня убьешь. Так? Убьешь красиво, выпив всю мою кровь. Ты же знаешь, я так об этом мечтала! Все поплачут над моим прекрасным трупом, поймут, как были несправедливы ко мне, — она подняла глаза на продолжающего пятиться вампира и шагнула к нему. — Я ведь этого заслужила, правда? — Тед на всякий случай кивнул. — А во-вторых, потом я поднимусь, все такая же юная и прекрасная, но уже вампирша. И тогда… Тедди! Тогда мы сможем предаться страсти! Самой бурной! Уже совсем, совсем ничего не опасаясь! Да!
Тед в ужасе сделал еще шаг назад. Пуфик-партизан предательски кинулся ему под ноги, и вампир, отчаянно взмахнув руками, полетел на пол, сметая по дороге коробочки и баночки с трюмо. Весело крякнув, контейнер с сухим блеском для глаз красиво взмыл в воздух, просыпая свое содержимое на лицо, плечи, живот руки и ноги растянувшегося во весь рост портье.
— О Теддик, дорогой, ты в порядке? — кинулась к нему Бэлла.
Очевидно, встряска пошла на пользу мертвой черепушке нашего героя, потому что книжная премудрость, усвоенная за день, наконец, дала о себе знать. Тед сел, строго посмотрел на девушку и, скроив самую печальную морду лица, произнес:
— Я не могу так с тобой поступить, дорогая!
— Что?! — надула губки блондинка. — Опять? Но что на этот раз, Тедди?
— Я — создание ночи. Кровопийца, мертвец, бездушный убийца. А у тебя есть душа, Бэлла. Чистая, невинная, безгрешная душа. И ты предлагаешь мне лишить тебя этого сокровища?!
— Я тебе и другого сокровища меня лишить предлагаю, — обиженно пробурчала девушка, — а тебе все не по вкусу.
— Если бы! — тихо выдохнул в сторону вампир, но вслух продолжил гнуть свою линию. — Это было бы слишком низко с моей стороны, дорогая. Да, я бездушен, но это не значит, что я негодяй. И с тобой, моя ненаглядная, я никогда, слышишь, никогда так не поступлю! Ты должна жить, Бэлла! — голос Теда набирал обороты, патетика в его словах звучала почти искренне. — У тебя еще будет любовь, будет семья, дети, будущее. А я… я, как всегда растворюсь в ночи, — портье тихо всхлипнул. — Я не стану портить тебе жизнь только из-за твоей глупой минутной прихоти. Ты сама не понимаешь, чего просишь!
— О, Тедди, дорогой! — Бэлла прижалась к нему, заставив вздрогнуть. — Ты так благороден, мой герой! Ты так прекрасен! — она подняла на него глаза и заметила, наконец, рассыпавшийся блеск. — И ты весь сияешь! О, мое сияющее создание! Мой вампир!
Она потерлась щекой об засыпанный косметикой сюртук и тоже засияла.
Глава двенадцатая
НЕИСПОВЕДИМЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
kagami
— Ты сияешь! — сообщил Мун, плюхнувшись на стойку, и ехидно хихикнул.
— Что, опять?! — испуганно вскинулся Теодор и попытался отряхнуть волосы.
Ворона обдало брызгами, и он возмущенно шарахнулся. Портье внимательно осмотрел собственную мокрую ладонь. Полчаса проведенные в душе и свежая униформа не до конца убедили его в том, что на теле нигде не осталось женской косметики. Федя с юности болезненно воспринимал все, что намекало на недостаток мужественности в его облике.
