Внезапно все именно так и произошло.
Ши сразу обмяк в седле, жадно вдохнул полные легкие свежего воздуха и огляделся. Вокруг него стояли ветряные мельницы, а рядом на земле лежали их искореженные обломки. У многих мельниц на крыльях не хватало по одной, а то и по две или три лопасти; некоторые мельницы продолжали гореть и тлеть. В каждой из них Ши находил элементы, функционально сходные с частями тел великанов. Он, казалось, антропоморфизировал[5] эти строения, но в действительности его мысли были совсем о другом.
Ему пришло в голову, что его желание, когда он выразил его, громким эхом прозвучало у него в ушах. Каким-то образом его заявление согласовалось с канонами магии, присущими миру Дон Кихота. Либо сработало это, либо Чалмерс случайно нашел решение как раз в тот момент, когда Ши высказал свое желание. Ши решил, что выяснит это позже. Дон Кихот, удивленно осмотрев разбросанные повсюду обломки, пришпорил коня и легкой рысью поскакал через поле сражения к стоявшему в задумчивости психологу.
— Неплохая работа, сэр рыцарь, — сказал Ши, еще не успевший отдышаться. — Я и не думал, что нам посчастливится выйти живыми из такой переделки.
— Это точно, — отвечал Дон Кихот, внимательно оглядывая Ши, — а ведь мы уже почти погибали. Позволю себе сказать вам, дон Джеральдо, что такие удары, которые вы наносили под коленки этим негодяем, не предусмотрены рыцарским кодексом чести и недостойны джентльмена. Тем не менее я благодарю вас за то, что вы проявили смелость, оказывая мне помощь, хотя это и было сделано не по-рыцарски.
Вконец измученный, Ши из последних сил сдерживал улыбку.
— Это приключение не для рыцаря и не для джентльмена. Поэтому тут уж не до правил.
Дон Кихот, стиравший кровь с клинка своей шпаги, с улыбкой посмотрел на Ши:
— В ваших словах истинная правда, добрый человек, — согласился он. — А теперь надо выяснить, как и каким образом эти демоны превратились в ветряные мельницы. Я подозреваю, что этот трус Фрестон изначально приложил здесь свою подлую руку. Он только и думает, как бы навредить мне. — Рыцарь тронул поводья, и Росинант, развернувшись, поскакал, подозрительно водя головой из стороны в сторону, туда, откуда он только что доставил своего седока — рыцаря.
Гарольд Ши счел за лучшее промолчать.
Четверо путешественников лежали на земле. Дон Кихот и его оруженосец расположились по одну сторону костра, разожженного для предстоявшего ужина, а Чалмерс и Ши по другую. Санчо Панса храпел, выводя носом такие звуки, что казалось, будто над костром вьется рой потревоженных пчел; Дон Кихот, по-прежнему одетый в доспехи, растянулся во весь рост на земле, молча и неотрывно глядя на звезды, совершавшие свой путь по небосводу.
Гарольд Ши, хотя и закаленный бродячей жизнью, находил усеянную камнями равнину весьма неудобным местом для сна. Он перекатывался с боку на бок, пытаясь улечься так, чтобы камни впивались в его бока и спину не столь сильно. В конце концов он тяжело вздохнул и прекратил эти безуспешные попытки. Посмотрев на своего коллегу-психолога, он обнаружил, что Чалмерс также занят бессмысленными поисками удобной позы для сна.
— Док? — тихонько, чтобы не потревожить своих спутников, позвал Ши.
Чалмерс повернул лицо в его сторону и промычал:
— Хммм?
— Почему сегодня не сработала магия? Я ждал, что вы утихомирите великанов, но этого не произошло.
На лице Чалмерса появилось выражение растерянности и смущения.
— Закон Мгновенного Распространения и Закон Подобия не действуют в этом мире, — ответил старший психолог.
Ши повернулся на бок и положил голову на руку, локтем которой оперся о землю.
— Они не действуют? Мне казалось, что это — магические законы универсального применения и действия, подобные физическим, — возразил он более громко.
Чалмерс взмахнул рукой, призывая собеседника говорить тише.
— Позвольте напомнить вам, что и законы физики здесь действуют не всегда. Я делал все, что только могло прийти мне в голову: от надувания маленьких самодельных матерчатых парусов до рисования грязью изображений ветряных мельниц поверх изображений великанов, — ничего не помогало. А когда великаны снова превратились в ветряные мельницы, это произошло без моего участия.
— Тогда, как мне кажется, — ответил Ши, — я совершил это. Я заставил свою саблю слегка засверкать, и это помогло справиться с великанами…
Коллега-психолог перевернулся на живот и, подняв голову, подпер ее обеими руками, опершись при этом на локти.
— Так это сделали вы? Я был так поглощен составлением заклинаний, которые остановили бы великанов, что не мог даже взглянуть в вашу сторону.
— Да, это сделал я. К тому же то, что великаны вновь превратились в ветряные мельницы, получилось совершенно случайно, — помявшись, произнес Ши.
— А как?
Ши внимательно посмотрел на товарищей, распростершихся на земле по другую сторону костра. Дон Кихот лежал неподвижно, его глаза все еще были открыты, и он смотрел в какую-то точку на бескрайнем небе. Санчо лежал на боку и уже не храпел так громко, но, по-видимому все-таки спал. Ши потихоньку подполз вплотную к Чалмерсу и доверительным тоном начал шептать ему в самое ухо:
— Я не вполне уверен, но думаю, что на основании принципов составления заклинаний, которые я, кстати, успешно использовал, можно сформулировать закон, применимый в определенных условиях. Исходя из результатов эксперимента, я подумываю о том, чтобы назвать его Законом Сброса Героических Имен.
Чалмерс посмотрел на коллегу взглядом, в котором сквозило явное недоумение, смешанное с досадой.
— Ну и название, трудно придумать что-либо более нелепое.
Ши усмехнулся: он обрадовался возможности хоть как-то поднять настроение пребывавшему в унынии психологу.
— Да нет, правда, — настаивал он. — Это название подходит. Это заклинание звучит как клятвенный обет, обращенный к Богу и даме сердца. Я полагаю, что с чем более важными персонами вы связываете ваш обет, тем более действенным может быть ваше заклинание. Как мне представляется, искреннее намерение выполнять условия обета — также немаловажный фактор.
Чалмерс внезапно прошипел что-то невнятное и начал рыться в земле под походной постелью.
— Ага! Вот ты где! — пробормотал он наконец и сунул к самому носу Ши большой осколок валуна. — Вот на этом камне я должен был промаяться всю ночь до самого утра. — Он отшвырнул камень в темноту и снова сосредоточился на Гарольде Ши.
— Ну хорошо, если все, что вы сказали, правда, тогда почему у Дон Кихота не получилось превратить великанов снова в ветряные мельницы?
Младший психолог покачал головой.
— А он и не пытался, док. Он был всецело поглощен сражением с ними во славу своей дамы и не думал ни о каких превращениях.
— Но вы-то говорите, что он мог бы это сделать, а это значит, что в своем мире он — истинный волшебник?
— Именно это я и говорю, но говорю это не во всеуслышание.
Гарольд Ши начинал чувствовать, что прошедший день был действительно трудным. Он поудобнее расположился на своем ложе, поражаясь, насколько мягче и ровнее стала земля.
— Вы помните, как он выпытывал у меня, что мы собираемся делать в этом мире. И все же я не думаю, что Дон Кихот придет в восторг, представив себя в той же роли, что и его злейший враг Фрестон, — добавил он.
— С вашей теорией не все так гладко, Гарольд, — хмыкнул Чалмерс.
В ответ на эту реплику Ши лишь зевнул.
— Что вы говорите? — притворно удивившись, спросил он. — И что же в ней не так?
Голос Чалмерса звучал в ушах Ши монотонно и педантично, но как будто издалека.
— Злобные волшебники, — говорил он, — конечно же, не используют имя Бога в обетах, произносимых при составлении заклинаний. А это чревато неожиданными и неприятными последствиями. И Маламброзо, будь он здесь, не преминул бы прибегнуть к силам черной магии, действующим в этом мире. Я совершенно уверен в том, что нам необходимо определить, как влияют галлюцинации Дон Кихота на действенность магии. Очевидно также и то, что, избавив его от галлюцинаций, мы сможем изменить законы магии и таким образом лишить Маламброзо силы, а кроме того…
Однако Ши так и не довелось в этот раз дослушать до конца научные рассуждения Чалмерса. С легким храпом, свойственным людям умственного труда, он, уже пребывая в состоянии сна, перевернулся на спину.
«В обычаях рыцарей было вставать рано и сразу же начинать заниматься делами», печально отметил про себя Ши. Он лежал на своей походной постели, прислушиваясь к тому, что происходило вокруг.
Еще только светало, но Дон Кихот уже накормил и теперь расчесывал Росинанта. Чалмерс, стоя рядом с рыцарем, подавал ему и принимал обратно различные предметы и при этом все время что-то говорил убеждающим тоном. Санчо Панса продолжал храпеть, не обращая никакого внимания на то, что его господин уже вовсю занят делами.
