Зов был силён, неодолим. В нём сливалось старое и новое, словно Яргохору отвечало эхо высоких сводов.
Словно бы древняя Хель вновь воссела на своём троне.
Души ответили. Безмолвные, бездыханные, словно лёгкое трепетание тумана, они повлеклись туда, куда требовательно звал их голос нового властелина.
И они подчинялись!
Сколько времени прошло, Яргохор не ведал, мгновений для него не существовало.
Пространство перед его троном заполнилось. Бледные тени, великое их множество, казалось, никто не в силах его сосчитать. Его воля приказывала и повелевала, никто не смог ослушаться, явились все.
Здесь, в залах Хель, между мёртвыми больше не было различий. Души при Яргохоре, восседающем на троне, казались бледными колыхающимися тенями, отнюдь не призрачными копиями тех, кем они были при жизни.
Яргохор звал и звал. Все, все до одной души, явившиеся в Хель после падения её первой хозяйки, представали перед ним. Неисчислимые скопища, вырванные из великого коловращения, навечно похороненные в подземных залах, где им – спустя множество эпох – предстояло-таки истлеть, тихо развеяться.
Но у Яргохора имелось на этот счёт своё собственное мнение.
Чернота под шлемом, сплошной мрак, где, как в заточении, тысячи лет таилось сознание Молодого Бога Ястира, дрогнула, словно по тёмной воде побежала стремительная рябь.
Он был Водителем Мёртвых – и не знал, какую огромную силу были вынуждены вложить в него Молодые Боги. Точнее, они дали ему возможность распоряжаться этой силой, но строго для одного-единственного – направлять души Хьёрварда на Чёрный Тракт.
Водитель Мёртвых не думал, не рассуждал. Он просто чувствовал, что сила эта где-то рядом, и неосознанно тянулся к ней, словно иззябший – к теплу. Сила была подле, совсем близко, но ускользала всякий раз, стоило ему очутиться, как мнилось, у самого её края.
И это лишало его последних остатков разума.
Вернул их ему Старый Хрофт.
Тьма продолжала открывать ему память. Высокие своды Залов Хель отзывались его мыслям, и над собравшимся множеством душ медленно стягивался, собирался воедино чудовищный призрак давно погибшей их хозяйки.
Тьма смотрела из незримых глазниц Яргохора прямо в жуткий лик давным-давно павшей дочери Локи.
Водитель Мёртвых спросил. Без слов, даже без «символов» или «знаков». Это был просто позыв, побуждение к действию.
Призрак медленно покачал уродливой головой.
«Нет, Ястир. Не делай этого.
Невиданный шторм уже готов разорвать не столь уж крепкую связь этого места с миром Хьёрварда, и тогда порядок жизни и смерти в обители живых нарушится окончательно.
Ведь мы, мёртвые, нужны, чтобы служить живым».
– Это ты так думаешь, – хрипло сказал Ястир. Он словно пробивался, прорывался к свету и воздуху сквозь толстую, густую, маслянистую жижу, давившую на лицо, не дававшую дышать.
Под сводами подземелий звучал древний язык Обетованного.
Призрак вновь покачал головой, на сей раз – с печалью.
– Я пойду до конца.
«Глупец. Сколько веков ты ходил одной и той же дорогой до врат отнятого у меня царства? Ходил, ходил, но так ничего не понял и ничему не научился. Старые вместилища мёртвых рвёт, крушит и ломает, я чувствую это. Я, бессильная и мёртвая, которая не в силах даже умереть до конца. Если ты исполнишь задуманное, развал и распад только ускорятся».
– Нам грозили этим множество раз. Ничего не случилось. Упорядоченное стоит, как и стояло. А у меня остались долги, владычица Хель. Я помню, как ты билась на Боргильдовом поле.
«Глупец».
– Ты повторяешься!
«Глупец. Хочешь отомстить своей родне? Я хоть и погибла, а знаю, как ты оказался на Чёрном Тракте! Мёртвые зачастую очень болтливы».
– Отомстить моей родне? – глухо и жутко расхохотался Ястир – или то был вновь Яргохор? – Ты ничего не понимаешь, тень. Так или иначе, спасибо тебе за подсказки. Да, сидя на твоём троне, я тоже ощущаю надвигающуюся бурю, тот самый шторм, что терзает сейчас царства мёртвых в далёких мирах. Но меня это не волнует. Задуманное мной будет исполнено задолго до того, как ураган достигнет наших краёв.
«Безумец… – Тень растворялась и таяла, словно втягиваясь в серые каменные своды. – Ты сгинешь, а я останусь здесь, ждать своего перевоплощения. И когда-нибудь оно настанет. Тогда я посмеюсь над твоими бренными останками».
– Утешай себя сказками, Хель, – презрительно бросил Яргохор наконец. – А мне пора. Ты верно сказала – шторм надвигается, свежий ветер надувает паруса. Скоро он начнёт ломать мачты и рвать снасти. Но пока я должен использовать его, чтобы добраться до цели.
Призраки ждали, безмолвно и равнодушно. Его воля сковывала их крепче любых цепей или заклятий. Что ж, пришла пора ему вспомнить, что его недаром звали именно «Водителем Мёртвых».
Он не чертил магических фигур. Серый меч остался вонзённым в камень у подножия трона Хель.
Сила была прямо перед ним, Тьма с готовностью подсказывала всё необходимое, точно чей-то размытый лик – неведомого существа с красными глазами, всего сотканного из сплошной черноты – нависал у него над плечом.
Текущая сквозь Хьёрвард сила была в его распоряжении, но никакие хитроумные заклятия, никакие чары или артефакты не смогли бы ему помочь.
Наверное, бог Ястир, весёлый и светлый до своего «падения» в Первый День Гнева, улыбался сейчас под тёмной вуалью, заменявшей лик Яргохору, улыбался мрачно и злорадно.
Он точно знал, что ему надлежит сделать. Ответ лежал на поверхности, и ни хитроумностью, ни обманом его не обойти.
Есть только одна магия, что лежит в основании всего. Магия Тьмы, магия смерти. Если он хочет добиться желаемого, надо сделать и этот шаг. Потом уже всё станет неважно, потому что падут все и всяческие правила.
Яргохор поманил к себе ближайшую из душ. Не человека, не личность, не живое существо. Просто бледную колышущуюся тень, где воспоминания, радости, горести, стремления, чувства и надежды – навек исчезли за серой дымкой.
«Теперь, – думал Ястир, – они годятся только на растопку»
Ты ошибаешься, Молодой Бог, вздохнули стены и своды бестелесным голосом Хель.
– Это неважно, – вслух проговорил Водитель Мёртвых. – И тебе меня не остановить.
Тень подплывала всё ближе и ближе, дрожа и колыхаясь, словно под сильным ветром. Яргохор сомкнул закованные в вечное железо пальцы на эфесе серого клинка.
Взмах – лезвие пронеслось сквозь бесплотное «тело» призрака, и стены Залов вздрогнули от неслышимого смертными крика. Белые ошмётки тумана плыли в разные стороны, поднимались вверх, втягивались в трещины каменных сводов.
Ещё взмах и новый беззвучный вскрик. Обрывки тумана поднимаются всё быстрее, воздух пещеры наполняется ими; словно напуганные летучие мыши; они скрываются в расщелинах, исчезают без следа.
Яргохор шёл сквозь толпу душ, словно косарь. Каждый взмах меча рассекал неведомое число призраков, и Водитель Мёртвых запретил себе слышать как их стенания, так и полный отчаяния шёпот призрака Хель.
…Другие белые туманные клоки втягивались в мельчайшие разломы стен, словно норовя заполнить их собою. И в тот миг, когда – знал Яргохор – там скопилось именно столько, сколько нужно, и того, чего нужно, – он резанул серым мечом по собственной левой руке, рассекая серым лезвием железо и то начало, что прикрывали доспехи.
Тьма не чувствует боли.
Но тёмная субстанция, так похожая на кровь, брызнула из разреза, рассыпаясь веерами крошечных чёрных жемчужин.
Слишком долго водил Яргохор сюда бесконечные караваны. Он ненавидел это место, он хотел его гибели. Будь он сам заточённой здесь душой – предпочёл бы стремительную, последнюю гибель от собственного же клинка.
Теперь пришла пора отомстить.
По всем бессчётным трещинам каменных стен побежали змейки чёрного пламени. Огонь вырывался из щелей, и пламенная эстафета мчалась всё дальше и дальше, прямо к несокрушимым вратам царства Хель.
Земля даже не дрогнула, она встала на дыбы. Исполинские створки врат сорвало с петель, швырнуло во прах.
Безмолвные слуги Хель замерли. Они ничего не сделали, чтобы остановить Водителя Мёртвых или хотя бы защитить души.
Они кормили пробудившегося Гарма. И пёс давно сгинувшей хозяйки требовал, похоже, куда больше мяса бодрствующим, нежели спящим. Слугам Хель не было никакого дела до пророчеств Рагнарёка или чего-то подобного. Пёс должен получить положенное.
Яргохор остановился. Он изрубил лишь ничтожную часть душ, скопившихся в Залах – а дорога уже открыта!
Он гикнул. Высоко вскинул серый меч, весь покрытый словно бы каплями тумана. И стремительно зашагал прочь, к сокрушённым воротам Хель.
Души устремились за ним сплошным потоком. Стены и своды Залов затряслись, словно под ними маршировала нескончаемая железная змея панцирной пехоты.
